– Что-то должно быть. Иначе с чего бы… Ты б ее, Вася, придержал как-то. Пропадет ведь девка.
– Да я вроде стараюсь, – Вася потер рукой глаза, которые закрывались сами собой.
– Мало, значит, старался. А сейчас иди. Не придет он больше этой ночью.
– А завтра?
– Кто его знает. Поглядим. Иди, поспи.
– Уйдет он хоть когда? – с надеждой спросил Вася. Так ребенок спрашивает взрослого, который может все поправить.
– Не хочет он никуда уходить. Он, Вася, богом быть хочет. Он Розку выпьет, еще выпьет, знаешь, каким будет? Ух!
– Что? – Вася в изумлении остановился.
– Все они хотят. Только кишка тонка. А этот большой. Сильный. Очень. Он, Вася, людей любит. Только по-своему, как псих.
– Что ж делать, пан Стефан? Вы ж великий мальфар.
– Нет сейчас великих мальфаров. Были и все вышли. Мальфар большой, когда у него дух-покровитель большой. А сейчас все духи маленькие. И мальфары маленькие.
– А услать Розку? – с надеждой спросил Вася. – В командировку, а? Ну, на курсы там, английские или что? Тогда как он, а, Стефан Михайлович?
– Другую найдет. Говорю, нравится ему тут. Жиреет. Растет.
– Да, – устало согласился Вася. – Надо же… богом… представляете, что за страна будет?
– Почему ж нет, – сухо сказал мальфар, – очень хорошо представляю.
– Ты чего? – очень удивилась Розка.
– Да, так, – Вася пожал плечами, – проходил мимо. Дай, думаю, подожду.
Розка совершенно растерялась. Вышла из подъезда, глядя себе под ноги, прошла несколько шагов и наткнулась на Васю. Вдобавок ей снились какие-то дурные сны, и поэтому она не очень понимала, что к чему.
– Как это – мимо? Почему – мимо?
– Да так, – неопределенно сказал Вася, – ну, шел-шел. Может, заскочим по дороге в кафешку, кофе выпьем.
– А… откуда ты знаешь, где я живу?
– Розалия, – строго сказал Вася, – это знает практически весь город.
Розка огляделась; тетя Шура для виду шаркала метлой, а на самом деле с любопытством косилась в их сторону. Наверняка скажет маме: «А у Розочки кавалер завелся, он ее прямо у подъезда ждал, с утра». Почему взрослые всегда лезут не в свое дело?
Утро выдалось прохладным, но солнечным, обещая ясный осенний день, из тех, после которых погода портится уже окончательно и бесповоротно. В луже, растопырив перья, сидел жирный голубь.
Проехала мимо желтая цистерна с молоком.
– А давай, Розалия, мы кефира по дороге купим, – сказал Вася увлеченно, – с булкой. И позавтракаем, как приличные люди, в городском саду, на скамеечке.
– Я завтракала, Вася. А в гастрономе нашем вчера драка была, даже стекло разбили.
– А я не завтракал, – мрачно сказал Вася, – не успел.
«Ма-алако! – кричали вдалеке. – Чистое, свежее ма-алако!»
– А мне кошмары снятся, – пожаловалась Розка. – Будто я иду куда-то, иду…
– Плохо, – серьезно сказал Вася.
Розка шла рядом с ним, бок о бок, сумочка на длинном ремне била ее по бедру, и Розка отчаянно пыталась идти так, чтобы попадать с Васей в ногу. Но шаг у Васи был широкий, и Розка все время сбивалась. Тем не менее ей было ужасно лестно, что ее вот так, как большую, кто-то специально встретил, чтобы вместе пойти на работу. Она, конечно, читала что-то такое, да и в кино это в порядке вещей, герой всегда встречает и провожает героиню, и рано или поздно он набирается храбрости и говорит самое главное. Но Вася, кажется, не собирался набираться храбрости, он просто шел себе к трамвайной остановке. Розке хотелось одновременно и чтобы трамвай пришел поскорее, потому что было ей с непривычки как-то неуютно, и чтобы Вася шел с ней как можно дольше, может, вообще не садились бы они в трамвай, а пришли бы в порт пешком, вместе. Жаль только, что сегодня все-таки нерабочий день, вот бы Катюша удивилась, да и Петрищенко тоже, но так им и надо.
– Вася, – спросила она на всякий случай, – а ты женат?
И кокетливо заправила за ухо прядку волос.
– Ты что, Розалия? – удивился Вася. – Я в таких условиях даже кошку завести не могу.
– Так ведь здесь можно, – сказала Розка, не отклоняясь от опасной темы, – к жене переехать. Ну, взять и переехать.
– А потом куда ее? Я тут оставаться не собираюсь. Домой поеду, на север. Бесперспективно тут, Розалия.
– А жены декабристов? – игриво спросила Розка.
– Как только встретишь жену декабриста, – мрачно ответил Вася, – сообщи мне. Ты Леви-Стросса как, переводишь?
– У меня времени нет, – высокомерно сказала Розка, – мне готовиться надо. Я из-за тебя пропустила подготовительные, а давали паст перфект и джерунд… и текст из «Морнинг Стар», тяжелый, зараза.
– Ты, Розалия, не из-за меня пропустила, а по причине опасной эпидобстановки.
– Все равно, – Розка поправила сползающий с плеча ремень сумочки, – из-за тебя и Петрищенко этой. А что мы будем делать?
– У меня по плану сухогруз, – сказал Вася, – заодно и потренируешься, во-от… Я для тебя кое-что приготовил. А потом – что хочешь! Выбирай, Розалия. Весь мир наш!
– А… в кафе можно?
– Можно, – великодушно сказал Вася, – у тебя сколько с собой?
Розка растерялась. Она справедливо полагала, что Вася должен угощать ее, а не наоборот.
– Ну, тогда в кино. Или просто погулять. В горсаду, например. Или в луна-парке. Нет, лучше в горсаду.
Если повезет, в горсаду можно встретить кого-то из бывших одноклассниц. А у Васи вид вполне… ничего себе. Жаль только, он все время в этой штормовке ходит. Ну, ничего. Она скажет потом, что он геолог. Только что вернулся из экспедиции. И даже не успел переодеться.
– Давай, Розалия, шевелись, трамвай идет.
Трамвай выехал из-за поворота, звеня и сверкая, как расписная коробочка, осенние длинные тени перечеркивали его снизу вверх.
Розка выдохнула и вскочила на заднюю площадку. Вася своими твердыми руками держал ее за плечи, как бы утрамбовывая в людскую массу, и от этого Розке было горячо и страшно. Она прижала сумочку локтем, чувствуя, как пухлая «Анжелика» врезается ей в бок.
Розка чувствовала себя очень взрослой и привлекательной.
– Девушка, билет предъявите, – раздалось у нее над ухом.
Она обернулась.
Парень, стоявший рядом с ней, ловким жестом освободил локти, и теперь разворачивал, держа у нее перед лицом, синенькую, обернутую в пластик, книжечку.
– Проездной, – холодно сказала Розка.
– Предъявите, – повторил парень.
– Не могу, – Розка нагло посмотрела парню в глаза. – Проездной в кошельке. Кошелек в сумке. А сумку вон, зажали.
Она показала подбородком вниз, где сумка с «Анжеликой» сплющилась, затиснутая между ее, Розкиным, зеленым пальто джерси и кримпленовым бордовым пальто какой-то тетки.
– Ничего, – успокоил ее контролер, – на остановке выйдем, там места много.
– Я, между прочим, на работу, – сказала Розка, – мне опаздывать нельзя. Очень ответственная работа.
Она судорожно пыталась сообразить, как бы на ее месте поступила Анжелика. Получалось, что никак –
