– Не скажу, – девочка вдруг отвернулась и уставилась в угол.
– Это такая страшная тайна? – Он попытался свести все на шутку.
Таня вдруг вздохнула и, не глядя на Стаса, проговорила тихо и внятно:
– Я хочу, чтобы умер один человек.
Стас, не ожидавший от нее ничего подобного, в первую минуту опешил.
– Это тот… директор… о котором ты мне вчера рассказывала? – спросил он после паузы.
В ответ Таня так энергично затрясла головой, что с нее чуть не слетели все ее шапки:
– Нет. Не он. А тот, из-за кого все началось… Тот, кто виноват во всех моих несчастьях. Тот, кто убил моих родных. Тот, кто разрушил всю мою жизнь. Я хочу, чтобы он тоже умер, чтобы сдох, сдох под забором… Как я когда-нибудь сдохну!.. Только я хочу, чтобы он сдох раньше! Пусть его Бог накажет за все то, что он сотворил!
Она сорвалась на крик, голосок так и звенел от ненависти. Стасу стало не по себе. Очень хотелось сказать девочке что-то хорошее, поддержать, убедить, что ее ждет совсем другое будущее… Но вместо этого он только спросил:
– И кто же это такой?
– Та сволочь, чья строительная фирма сожгла наш дом. – Она даже побледнела, произнося эти слова. – Я не знаю его имени. Но я его узнаю. Обязательно! Я стану счастливой, по-настоящему счастливой, только в тот день, когда этот человек умрет.
Услышав это признание, Стас снова почувствовал, что ему стало холодно, и поежился. Да, жизнь слишком жестоко обошлась с этой девочкой… Разве такие чувства должны быть у ребенка? Как бы он хотел все изменить! Если б только мог.
– А еще какие-нибудь желания у тебя есть? Может быть, ты еще о чем-то мечтаешь? – с надеждой спросил он.
Таня молчала так долго, что он уже решил, будто она так и не ответит ему. Но когда Стас уже совсем перестал ждать, девочка вдруг проговорила:
– Да, есть еще одна мечта… Я мечтаю, что когда-нибудь у меня будет большой семейный альбом, какой был у нас дома. Я уже говорила тебе, что из всех вещей, которые сгорели на пожаре, я больше всего жалею об этом альбоме. Ведь это память, а память для человека – это очень важно…
– Танюша, у тебя обязательно будет такой альбом, – заверил он, стараясь придать своему голосу как можно больше убедительности. – Я тебе это обещаю.
Девочка снова прижалась к его плечу. И некоторое время они сидели молча, глядя на обшарпанные грязные стены, украшенные мишурой и картинками из журналов. А потом Таня предложила:
– Пойдем на рояле поиграем?
И Стас с удовольствием согласился.
На третьем этаже особняка ничего не изменилось – даже кусков лепнины, которую Таня, изображая обвал, позапрошлой ночью кидала вниз через дыру в полу, казалось, ничуть не стало меньше. Девочка стянула с рук перчатки, открыла крышку рояля и дотронулась до клавиш. Стас подошел и встал рядом с ней.
– Что будем играть? – спросила она.
– А что ты знаешь?
– Я много чего знаю…
– Тогда начинай, а я к тебе присоединюсь, – предложил он.
Играли они, наверное, несколько часов, переходя от классической музыки к современным мелодиям и обратно. И с сожалением оторвались от своего занятия лишь потому, что руки у обоих окончательно заледенели – все-таки в мезонине, где ни в одном из окон не сохранились стекла, было очень холодно. Дуя на окоченевшие пальцы и растирая их (Стас уже мог, хоть и с большой осторожностью, двигать левой рукой), они то и дело переглядывались и улыбались друг другу. Настроение у обоих было просто отличное.
– Знаешь, я не перестаю удивляться, как много изменилось в моей жизни за эти несколько дней, – признался он, натягивая перчатки. – Да и сам я очень сильно изменился… Вся моя прошлая жизнь, работа, моя «Объединенная Строительная Компания», моя жизнь в Европе, зарубежные поездки, тусовки, даже Олеся… Всё это кажется таким далёким, словно происходило и не со мной. Словно я видел это в кино. Или мне всё это приснилось…
Он готов был дальше развивать свою мысль, но замолк на полуслове, увидев вдруг, что Таня переменилась в лице и с очень странным выражением смотрит на него.
– Повтори, что ты сказал! – воскликнула она.
Стас даже несколько растерялся.
– Я говорил, что у меня такое чувство… – начал он, но девочка бесцеремонно перебила его.
– Повтори название своей фирмы! Я ведь правильно поняла, ты хозяин строительной фирмы?
– Ну… Да.
– И как она называется?
– «Объединенная Строительная Компания».
– Черт, черт, черт! – закричала вдруг девочка и со всей силы замолотила кулаками по крышке рояля.
– Что с тобой? – испугался Стас. – Что случилось?
Но Таня, похоже, даже не слышала его.
– «Объединенная Строительная Компания»! – орала она. – «ОСК»! Это они! Они сожгли мой дом! Они убили маму, папу и бабушку! И моего соседа, маленького Костика! Это они сломали жизнь всем нам! Ненавижу!
Девочка перевела ненавидящий взгляд на растерянное лицо Стаса.
– Так, значит, это ты! – снова крикнула она. – Ты во всем виноват! Ты убил моих родителей! Я тебя ненавижу!!! Что б ты сдох! Под забором!
– Таня, послушай…
Он сделал шаг к ней, сам не зная, что сказать и как остановить эту истерику, попытался взять ее за руку. Но девочка вырвала руку, оттолкнула его, отскочила в сторону и со всех ног бросилась вниз по хлипкой деревянной лестнице.
– Таня, подожди! – испугался Стас. – Осторожнее! Лестница же может обвалиться!
Но она убежала вниз, не обращая никакого внимания на его слова.
Стремясь остановить ее, Стас поспешил следом.
– Таня! Танечка, подожди! – кричал он. – Клянусь тебе, я тут ни при чем! Это какая-то ошибка! Ты что- то путаешь! Наша компания никогда не использовала такие методы!
Он шагнул на деревянную лестницу, но первая же ступенька так опасно затрещала и зашаталась под его ногами, что невольно пришлось сбавить темп. Стас прижался к стене, стараясь наступать на самый край ступени. Когда он наконец спустился на второй этаж, то девочки уже не было видно. Он сбежал по мраморной лестнице, бросился в комнату, надеясь, что Таня там – но комната была пуста. Стас обыскал весь первый этаж, затем второй, но поиски ни к чему не привели. Тани нигде не было, она, по всей вероятности, сбежала из особняка. Тогда он выскочил на крыльцо, в несколько шагов преодолел расстояние до забора, но у самого лаза остановился. Здравый смысл подсказывал, что дальше идти не стоит, это не только бесполезно, но и опасно. Где искать Таню, он все равно не знает, она могла направиться в абсолютно любую точку огромного города. Отыскать ее теперь нет практически никаких шансов. Но зато, если он высунется сейчас, белым днем, на улицу, его обязательно увидят прохожие – а это было совсем не в интересах Стаса.
Делать было нечего. Оставалось только вернуться в комнату, поплотнее прикрыть дверь, чтобы сохранить остатки тепла, упасть на топчан и закрыть лицо руками.
Стасу очень хотелось верить, что Таня скоро вернется. Побегает по улицам, попереживает – но потом успокоится и, когда эмоции улягутся, вернется назад. В конце концов, уговаривал он себя, ей же надо где-то жить, ночевать? Какой-никакой – но это ее дом. С крышей над головой, с постелью, пусть и в виде этого топчана и рваного одеяла, с камином, с таким трудом найденными вещами, вроде тупого ножа… Не бросит же она это все, зная, сколько времени опять придется наживать самое необходимое! Нет, конечно, она
