Толпа на улице не только не уменьшилась, а наоборот – увеличилась чуть ли не вдвое. Слухи о том, что Олю увозит московская дама, мигом облетели всю деревню, и провожать ее пришли все, кто знал девушку.
Валентина сидела в машине и боязливо выглядывала из-за шторок. Ей нынче досталось от деревенских, и она пережила немало неприятных минут, слушая, как бабы, нимало не смущаясь ее присутствием, во весь голос обсуждали ее платье и фигуру. Саму Николаеву они, видимо, воспринимали скорее не как земную женщину, а как диковинную птицу в клетке.
На крыльце собралась вся семья Акимовых – Вася, Володя, Анна.
Оля хоть и крепилась, но, взглянув на родных, все же не выдержала и расплакалась.
– Ну что ж ты так убиваешься, дочка, чай, не навек расстаемся! – потупив глаза, уговаривала ее Анна.
– Ну, конечно! Говорю же, как найдешь Анатолия, мы тебя сразу обратно привезем, – в который раз поддакнула Валентина. Добившись своего, она как будто успокоилась и обрела некоторое добродушие. – Я почему-то верю, что ты сможешь быстро его найти, – доверительно сказала она Оле.
Девушка только покачала головой, потом крепко обняла Володю, поцеловала мать.
Последним к сестре подошел Вася, молча обнял ее и долго не отпускал, как будто прощался надолго.
– Надо ехать, – нетерпеливо поторопила Валентина.
– Да погодите, – цыкнула на нее Анна, – дайте ей попрощаться как следует.
– Ну что, справишься тут без меня? – шепнула Оля на ухо брату. – За матерью следи! Пусть тяжестей особо не носит, нельзя ей.
– Сделаем, – шмыгнув носом, просипел он. Глаза его начинало щипать. – Я чего думаю-то, может, тебе, того, не ехать, – глядя с ненавистью на Валентину, прошептал он, – не к добру это. Ну и пес с ней, скажем, передумала.
– Ничего, поеду.
– Они ведь еще днем сговорились, я слышал все! Когда тебя не было, она отвалила столько денег.
– Я знаю, – тихо промолвила Оля. – Ну все, пора ехать, – и с сожалением спустилась с крыльца.
Она бросила последний взгляд на родную деревню, из которой за всю свою жизнь не уезжала дальше, чем на десяток километров, на лица знакомых, стараясь запечатлеть каждое в памяти, и села в машину. Взревел двигатель, и водитель, чертыхаясь на то и дело попадавшиеся ямы, медленно поехал по проселочной дороге.
Ночью
Хотя Оля всегда думала, что ее родное село находится в какой-то совершенно невозможной дали от Москвы, доехали они быстро. Уже в двенадцать часов следующего дня водитель Валентины, которого звали Иван, возвестил, что они в Подмосковье.
Сама же Валентина во время поездки, к удивлению Оли, в основном спала или молчала, задумчиво глядя в окно, и больше не делала попыток что-либо узнать. Во время коротких остановок, когда они выходили из машины подышать свежим воздухом, она закуривала длинную сигарету. Как-то, прищурив глаза, она протянула Оле портсигар:
– Будешь?
Оля отрицательно покачала головой, и Валентина только усмехнулась.
В остальное время она не обращала на девушку никакого внимания, чему Оля была только рада.
Несмотря на отчетливую неприязнь к своей просительнице, Оля, как и любая женщина, все же ощущала вместе с тем легкое любопытство, а так как заняться в машине больше было нечем, она принялась исподтишка рассматривать Валентину.
На вид той было около тридцати двух – тридцати трех лет. Судя по коротким репликам, которыми она обменивалась с водителем, у нее было двое детей – девочка и мальчик, погодки, в возрасте пяти и шести лет. Сама она занимала какую-то второстепенную должность в Большом театре – что-то вроде администратора или заведующей реквизитом. Оля не знала, что конкретно означали эти профессии, но уяснила, что это хоть и не балерина или певица вовсе, но все равно должность почетная и уважаемая – попасть в Большой просто так было практически невозможно.
Муж Валентины был не последним начальником в каком-то военном засекреченном ведомстве, а чем он там занимался, женщина и сама толком не знала.
Если не принимать во внимание ее вздорный характер, внешне Валентина производила довольно приятное впечатление – миловидная шатенка, невысокая, но стройная и с гордой осанкой, она умела располагать к себе…
За окном стали мелькать высокие дома, постепенно приближался большой город, и Оля прилипла к окну, жадно впитывая новые впечатления. Через полчаса они въехали в Москву и покатили по оживленным улицам, по которым сновало неимоверное, по мнению Оли, количество машин и пешеходов… Это зрелище просто загипнотизировало девушку, и она не заметила, как Иван остановил автомобиль в каком-то переулке у красивого высокого дома.
Водитель вышел из машины и с уважением распахнул дверцу перед Валентиной, потом помог выбраться Оле.
– Ну вот мы и приехали, – улыбнулась Валентина девушке какой-то усталой, вымученной улыбкой. Сейчас она была не похожа на ту шикарную молодящуюся красотку, которая ступила на порог их дома – от долгой поездки вид ее стал помятым: спутанные волосы, несвежее лицо. Она подрастеряла часть своего лоска и теперь казалась несчастной женщиной, измученной дорогой и недосыпом, каковой она, собственно, в этот момент и была.
Вместе они поднялись на третий этаж, и хозяйка открыла дверь.
От стены в прихожей, словно тень, отделилась аккуратная дама средних лет в строгом платье и поприветствовала Валентину кивком головы.
– Это Евгения Константиновна, наша домохозяйка, она помогает мне по хозяйству, – чуть смущенно пояснила Валентина. Видимо, ее и саму шокировал контраст своей квартиры с деревенским жильем гостьи.
«Это прислуга, что ли, как у буржуев?..» – мелькнуло в голове у Ольги.
Ее поселили в отдельной комнате, маленькой, но чистой и уютной. Окна выходили в тенистый тихий двор, а вот из комнаты самой Валентины открывался красивый вид на Москву-реку и парк на другом берегу.
Некоторое время девушке потребовалось на то, чтобы освоиться с бытовыми особенностями – отдельной уборной, прямо в квартире, ванной и кранами с разной водой – горячей и холодной. Всего в квартире было пять комнат. На первых порах Оля не на шутку боялась тут заплутать. Детей Николаевых дома не оказалось – они отдыхали в детском лагере в Крыму.
Поселив Олю, Валентина тут же уехала, перепоручив ее заботам экономки.
– Пока отдыхай… Можешь сходить погулять, только смотри не заблудись, – милостиво разрешила она. – Сегодня у меня свои дела, а завтра займемся поисками.
Но девушка решила не искушать судьбу и весь день провела в библиотеке Николаевых, ничуть о том не пожалев – у них оказалось огромное количество книг.
Хозяйка не вернулась к обеду, поэтому Оле пришлось есть одной. Когда девушка вошла в столовую, то даже ахнула. Шикарно накрытый стол ломился от разнообразных деликатесов, многих из которых Оля не то что не пробовала, а даже никогда не видела. Первое время она в нерешительности топталась у двери, не решаясь сесть, и затравленно смотрела на столовые приборы, какие-то мудреные ножички и вилки. Домохозяйка, которая и приготовила все это великолепие, заметила робость девушки и с улыбкой тактично удалилась.
Только тогда Оля вздохнула свободно и с любопытством принялась изучать таинственные яства. Но так как она толком не умела держать нож и вилку – в деревне в основном орудовали ложками, – то все еще никак не осмеливалась приступить к еде.
Очевидно, хозяйка любила рыбные блюда – шпроты, селедка, различная рыба: соленая, жареная и вареная – были представлены во всем разнообразии. Также присутствовала колбаса, всевозможные салаты и соленья. Наконец Оля взяла ложку и начала накладывать себе понемногу из каждой тарелки. Многое
