показалось ей необычным на вкус, многое понравилось, а особенно копченая колбаса и шоколад.
А вот вкус маленьких красных и черных соленых пузырьков показался ей отвратительным. Попробовав черную и красную икру, она поморщилась – такого в ее деревне сроду не едали.
Валентина не вернулась даже поздним вечером, и Оля, поужинав оставленным Евгенией Константиновной пирогом и остатками обеденной трапезы, легла спать.
После утомительной поездки лечь на хрустящее белье было настоящим наслаждением. Едва донеся голову до подушки, Оля забылась легким, беззаботным сном.
Но довольно скоро она открыла глаза. Сна как не бывало. Часы показывали два.
«Больше не засну…» – тоскливо подумала девушка. Ей вдруг стало одиноко и грустно одной в огромной чужой квартире в незнакомом городе. Она тосковала по матери, по своим братьям, ведь раньше они никогда не расставались так надолго.
Вскоре она поняла, почему проснулась – от сильной духоты. В их деревенском доме такой духоты никогда не было. Форточки и окна были плотно закрыты и заклеены бумагой. Несмотря на то что квартира находилась на третьем этаже, а в подъезде сидела консьержка, наверно, Валентина панически боялась воров и не открывала окна даже летом.
Оля присела на кровати и принюхалась – от белья пахло не травяными отдушками, как у нее дома, а каким-то тонким и незнакомым ароматом. Не было и привычных деревенских звуков. Ночную тишину нарушал тревожный и непривычный шум большого, никогда не засыпающего города – отдаленный перестук колес поезда, гулкие шаги припозднившихся прохожих, даже какие-то голоса. Дыхание большого города, что так удивил ее днем, слышалось и ночью, только чуть приглушеннее. Оля попыталась подумать о чем- нибудь приятном, но в голову лезла всякая ерунда. Наконец она призналась себе, что ей просто-напросто страшно. Исчезни сейчас Валентина навсегда, она и дорогу домой не найдет, потеряется в этом городе из железа и бетона. И еще она поняла, что боится не столько города, сколько чего-то жуткого, неизведанного, но неотвратимого, как сама судьба. Оля не могла видеть свое будущее, так, как порой видела будущее других людей, но какие-то смутные предчувствия иногда посещали ее. Так она предчувствовала появление в ее жизни Пети. И он действительно приехал на этом своем чудном мотоцикле. Но ничего конкретного о себе она никогда
Она осторожно выбралась из-под одеяла и, ступая босыми ногами по полу, стараясь, чтобы паркет не скрипел, направилась на кухню.
Из крана монотонно капала вода. Не включая свет, она взяла со стола стакан и похолодела. В темноте кухни отчетливо раздавалось чье-то дыхание. Стакан выпал из ее рук, упал на пол и вдребезги разбился. Тут же вспыхнул свет. Прямо перед Олей, небрежно опираясь на подоконник, стоял молодой человек. Довольно симпатичный, с черными волосами и лукавыми глазами. На его лице блуждала глумливая улыбка.
– Испугались? – учтиво, но со скрытой насмешкой осведомился он. – Что же вы не бережете имущество моей бедной сестрицы?
– Простите, – прошептала Оля. Она с самого начала своего путешествия дала себе зарок ничему не удивляться и ничего не бояться, чтобы не выглядеть глупо, но сейчас не смогла скрыть ужаса.
На вид парню было лет двадцать шесть – двадцать семь. Он был в коричневом шерстяном пиджаке и черных брюках. Оля сразу же уловила чуть заметный запах спиртного.
– А вы кто? – растерянно спросила она, неловко поднимая с пола самый большой осколок стакана.
– А ты? – он, ухмыляясь, с интересом разглядывал ее. Только сейчас Оля поняла, что стоит перед незнакомым мужчиной в одной ночной рубашке.
– Что ты-то тут делаешь, милашка? Тебя, я слышал, моя сестрица из деревни притащила, совсем из ума выжила, – картинно вздохнул он, продолжая ощупывать девушку смоляными глазами, – приводить чужого человека в дом. Ведь что-нибудь украсть могут – потом концов не найдешь.
– Что вы! Я просто попить вышла, – пролепетала Оля. – Ой, тут убрать надо.
Она положила кусок стекла на стол и бросилась собирать осколки. Но голыми руками это было делать неудобно, к тому же под пронзительным взглядом этого неприятного парня она чувствовала себя неуютно. Девушка кинулась искать веник, наконец она обнаружила его в прихожей и начала сгребать осколки в совок.
Он накрыл ее руку с совком своей ладонью и горячо зашептал ей на ухо:
– Ты такая красивая… Меня, кстати, зовут Валерий, я брат Валентины… Не бойся, я никому не скажу, что видел тебя ночью на кухне, когда ты что-то тут искала. Никто ничего и не узнает. Хочешь?
Его дыхание было тяжелым и каким-то нездоровым. Он придвигался все ближе, и Оля отскочила от него, заливаясь краской. Ее передергивало от отвращения.
– Как вам не стыдно! – веник и совок выпали из ее рук, она бросилась в свою комнату, не помня себя от ужаса.
– Да я пошутил! – раздался ей вслед веселый возглас. – Нужны мне такие недотроги деревенские… Тоже мне, сокровище!
Тяжело дыша, девушка вошла в свою комнату, закрыла дверь на задвижку и еще долго дрожала, прижавшись к ней спиной.
Беглец
Утром ее разбудил оглушительный, как ей показалось, стук. Она подскочила к двери, отперла ее и тут же нырнула обратно в кровать, укрывшись одеялом до подбородка.
– Сегодня мы поедем на поиски, – объявила Валентина, входя в комнату и раздвигая тяжелые шторы. – Чего это ты запираешься? У нас воров нет, – хохотнула она. Солнечные лучи тут же забрались на одеяло, побежали по лицу и волосам девушки. Оля сладко потянулась – несмотря на ночные приключения, ей удалось неплохо выспаться.
– Вставай, нет времени разлеживаться, – поторопила ее Валентина.
Девушка с некоторым сожалением села на кровати, вздохнула, потом быстро оделась и вышла из комнаты.
На кухне все уже было убрано – никаких следов ночного происшествия не осталось – ни осколков, ни веника и совка. Оля вздохнула с облегчением.
Валентина сидела за столом, посвежевшая, с новой прической, намазывала джем на кусок булки. Прямо перед ней стояла чашка кофе и вазочка с яйцом.
– Сейчас поедем искать твой домик и Анатолия, – возвестила она, увидев девушку. – Машина уже ждет внизу. Иди умывайся. Кстати, я вчера ездила к своему другу – генералу. Рассказала ему про твой рисунок, описала место, но он посмотрел на меня как на полоумную. И так, кстати, считают многие мои знакомые, – она промокнула салфеткой губы и внимательно посмотрела на девушку: – Так что сегодня нам предстоит доказать всем, что ты не ошибаешься.
– Я вас предупреждала, что найти этот дом непросто, – пробормотала Оля и заторопилась в ванную. О ночном знакомстве с братом хозяйки она благоразумно решила умолчать.
Девушка умылась, все еще неуверенно крутя ручки кранов и путая их. Так как она не догадалась взять с собой побольше одежды, да и не до этого было, то поехала в том же наряде, в котором ходила в деревне – простая юбка да кофта.
Только выйдя из дома, она поняла, что выглядит нелепо – невольно сравнивая себя с девушками, которые встречались на улице. Было еще тепло, и москвички щеголяли в легких нарядных платьях и блузках.
И на этот раз Москва ошеломила ее, так же как и вчера, оглушила и потрясла. Видимо, Валентина жила в самом центре или совсем неподалеку: Оле показалось, что она узнает некоторые места столицы, знакомые ей по фотографиям и открыткам, что когда-то показывала ей учительница – Надежда Захаровна. Шофер, искусно лавируя между звенящих трамваев и автомобилей, вырулил на большую оживленную улицу.
Олю поразил нескончаемый поток людей на тротуарах. Все спешили, перебегали улицы и не обращали друг на друга внимания. Мимо пролетали яркие витрины магазинов, солидные окна аптек, мелькали палатки «Союзпечати», какие-то киоски, сновали лоточники со своим товаром, гремели трамваи… Она забыла обо всем и, раскрыв рот, увлеченно рассматривала все это.
