выбраться на берег.
Григорий растерянно смотрел на горную речку, стремительно несущуюся среди скал. Он часто среди магометан встречал людей, которые презирали смерть. Такие воины дрались до последней капли крови. Видел фанатиков, которые без оружия кидались на копья, но эта смерть его поразила. Какой смысл был в том, чтобы пройти такой долгий путь и без борьбы покончить с собой? Заманил в ловушку, чтобы всех погубить? Вряд ли. Верховный жрец мог это сделать намного проще, разбив корабль о скалы. Тогда его смерть была бы красивой и воспевалась в легендах. Может это какой-то древний культ, когда приносят в жертву людей? Но во всех жертвоприношениях, о которых Григорий слышал, жрецы всегда оставались живы. Калаун не был похож на человека, стремившимся умереть. Слишком он был умен и расчетлив.
Все словно оцепенели и молча смотрели на пенящуюся внизу воду. Из этого состояния их вывели послышавшиеся крики.
— Засада!
Один из воинов, который погнался за Табуком выбежал из-за поворота и устремился к мосту.
— На нас напали! — больше воин ничего не успел сказать. Когда он упал, все увидели торчащую в его спине длинную стрелу.
— К бою! — прогремел бас Бертольда фон Гогенштауфена.
В это время с гор посыпались камни. Воины, находившиеся в конце колонны, были сметены в пропасть. Как только закончился камнепад, на тропу выбежали два лучника и стали осыпать крестоносцев стрелами. Укрыться от этого смертоносного оружия было негде. Несколько воинов, получив смертельные ранения, свалились с моста вниз. Крестоносцы не растерялись. Сказалась хорошая выучка и готовность сражаться в любых условиях. Перед высадкой с корабля все были должным образом проинструктированы. Поэтому каждый был готов к любым неожиданностям. Десять воинов, прикрываясь щитами, кинулись на врага. Узкая тропинка помещала всего двоих человек. Поэтому лучники не боялись численного перевеса, и продолжали методично стрелять в своих противников. Крестоносцам удалось до них добраться. Два взмаха мечами решили исход этого поединка. Сверху опять посыпались камни, которые очистили тропу от людей.
С другой стороны тоже появились лучники, которые сразу же начали пускать стрелы по скопившимся на мосту крестоносцам. В ответ полетели стрелы, выпущенные из арбалетов.
— Назад нам не прорваться. Нас засыплют камнями, — сказал Григорий. — Надо идти вперед.
— Может и там на нас посыплются камни? — предположил Гуго.
— Посмотри на гору. Она вся заросла кустами и деревьями. Здесь камнепад нам не угрожает, — возразил Григорий.
— Вперед! — приказал Бертольд фон Гогенштауфен.
— Я вас прикрою, — крикнул Роберт Лоринг. Четверо арбалетчиков приготовили свое оружие к бою. Их прикрыли щитами товарищи.
Когда крестоносцы миновали поворот, то увидели перед собой ровную площадку. На ней расположилось с пол сотни воинов, ощетинившихся копьями. Их длинные щиты закрывали почти все тело.
Крестоносцы быстро построились в колонну и ринулись в атаку. В них полетели стрелы и копья, но это никак не повлияло на темп движения. Крестоносцы врезались в строй островитян и разомкнули его. Послышался треск ломающихся копий, звон мечей, крики и стоны. Бертольд фон Гогенштауфен находился в середине строя и внимательно следил за ходом боя. Его воины уверенно теснили противника, и быстро раскололи их строй пополам. Он разбил свое маленькое войско на две части. Одни перестроились в две шеренги и сдерживали натиск противника, защищая тыл второй части отряда, который был выстроен в форме полумесяца.
Бертольд фон Гогенштауфен сумел создать численный перевес и быстро обратил противника в бегство. Увидев, что их товарищи побежали, вторая часть войска островитян начала отходить к лесу, который находился у них за спиной. Преследовать их не решились.
— Слабы они в открытом бою, — подвел итог схватки Бертольд фон Гогенштауфен.
— Это из-за отсутствия опыта. Если верить Калауну, то на них никогда никто не нападал, — пояснил Григорий.
— Зато хорошо стреляют из луков, — сказал подошедший Роберт Лоринг.
— Как у тебя дела на мосту? — спросил Бертольд.
— Плохо. Кончились стрелы. У меня осталось два воина. Сейчас мы заняли оборону у поворота. Эти мерзавцы близко не подходят, и мы к ним не можем подойти из-за их луков. Хорошо, что проход узкий. Они не смогут задавить нас количеством.
— По той же причине мы не можем прорваться назад, — вздохнул Бертольд. — Значит нужно двигаться только вперед.
— Ты знаешь куда? — спросил Гуго.
— Было бы неплохо выяснить, зачем? — вставил Григорий.
— Без золота нам возвращаться нельзя, — заявил Бертольд. — Эти вояки наверняка оставили после себя много следов. По ним и пойдем.
— Думаю, что начатое дело нужно довести до конца, — поддержал его Роберт.
— В этой ситуации есть один положительный момент, — сказал Григорий. — В густом лесу луки бесполезны.
— Тогда в путь, — Бертольд отправился к воинам, которые все это время стояли в строю, готовые дать отпор, если из леса появится враг.
Глава семнадцатая
Десять воинов послали вперед, чтобы разведать дорогу. Они вернулись через пол часа, и доложили, что никого не обнаружили. Отступившие островитяне оставили много следов. Сначала их бегство было паническим, но постепенно все следы соединились в едином месте. Не было сомнений, что слово дисциплина для воинов этого острова не пустой звук. После минутной слабости и бегства с поля битвы, все вновь стали единым хорошо работающим механизмом. А может, не было никакого панического бегства? Очень распространенный прием, когда враг делает вид, что отступает или в панике бежит, а на самом деле заманивает противника в ловушку. Если это действительно было так, то у островитян ничего не получилось. Бертольд фон Гогенштауфен, знавший о таких уловках, не стал преследовать врага. Все-таки годы, проведенные в Азии, не прошли для него даром. Многочисленные сражения с турками научили германца недоверчиво относиться к легким победам. Он уже не был тем романтическим рыцарем, который признавал только честный бой. Жизнь внесла в его характер и поступки, сильные поправки. Бертольд больше не устремлялся в схватку сломя голову, полагаясь только на свою силу. Теперь он предпочитал просчитывать каждый шаг.
Крестоносцы углубились в лес. Соблюдая осторожность, они продвигались все дальше и дальше. Чужая территория всегда вызывает настороженность. Сейчас никто не наслаждался красотою местного пейзажа. Наоборот, лес казался слишком мрачным и неприветливым. Не утешало даже то, что высокие ветвистые деревья давали много тени, спасая крестоносцев от палящих солнечных лучей. Из-за постоянного напряжения все воины взмокли. До темноты было еще далеко, но Бертольд фон Гогенштауфен решил начать поиск места для ночлега уже сейчас. Один из воинов залез на высокое дерево и осмотрел местность. Кругом расстилались горы, густо заросшие деревьями. Выбирать было не из чего. Решили заночевать там, где остановились. Как правильно заметил Григорий, в густом лесу луки были бесполезны. Поэтому опасаться нужно было ближнего боя. Впрочем, это никого не пугало. Крестоносцы были уверены, что в ближнем бою они одолеют островитян. Двигаться по ночному лесу было для нападающих равносильно самоубийству. Ветки деревьев и кустов могли легко выколоть глаза. Большой отряд тихо не смог бы к ним подобраться, а различные ловушки в виде острых кольев, которые приказал сделать Бертольд, могли нанести сильный урон.
Бертольд фон Гогенштауфен лично расставил часовых. Он запретил разжигать огонь, так как пользы
