Пэриш вдруг поняла, что он впервые сделал ей комплимент. При всем своем нежелании это признавать, ей стало приятно. Ее гневный пыл стал понемногу угасать.
— Хорошо, мистер Брэйс, помогите мне. Я сознаю, что чего-то здесь не понимаю. Вы не должны так отгораживаться от меня.
Несколько мгновений Брэйс смотрел на нее в упор, словно оценивая варианты своих действий. Наконец взял тетрадь и, перевернув ручку обратной стороной, указал пластмассовым концом на уже написанное им слово.
Прочтя, Пэриш нахмурила брови. Что он хотел этим сказать?
Для большей убедительности Брэйс, продавливая страницу, подчеркнул слово обратной стороной ручки, бросил на Пэриш выразительный взгляд и снова подчеркнул.
Она вновь прочитала слово. Затем — в третий раз. И вдруг поняла. Это произошло так внезапно, что Пэриш невольно сделала резкий выдох, словно ее изо всех сил ударили в грудь.
— Боже мой, — прошептала она, подаваясь вперед. — Мне даже не приходило в голову…
Закрыв тетрадь, Брэйс взглянул на нее и лишь пожал плечами.
— Это все меняет. — Пэриш ощутила слабое головокружение и перестала чувствовать под ногами бетонный пол. Впервые с тех пор, как взялась за это дело, она увидела то, что ей было больше всего необходимо. Больше, чем одобрительные похлопывания по плечу ее клиентов, больше, чем сон, и больше, чем еда. Она вдруг увидела то, что жизненно необходимо каждому представителю защиты, — надежду.
Глава 48
Иметь в качестве главного свидетеля детектива Хоу означало для Фернандеса, что ему не стоило к этому дню особо готовиться. Не было сомнений, что судебный криминалист «запытает» весь зал и доведет до чертей Саммерса, в то время как Фернандесу нужно будет лишь периодически спрашивать: «И что вы сделали после этого?» — остальное будет заполнено монологом Хоу. Таким образом, этим вечером Фернандес мог сделать передышку.
Однако с этим оказалось непросто. Участие в большом судебном процессе заставляло юриста настороженно относиться к подобным паузам, чуть ли не с опаской. Фернандес знал: стоит ему, подняв голову, оглядеться по сторонам, он поймет, что миллиардам живущих на земле людей наплевать как на длину ножа, которым убили в живот Кэтрин Торн, так и на то, что сказал Кевин Брэйс мистеру Сингху. Чуть раньше на этой неделе чилийская сборная одержала решающую победу в отборочном матче чемпионата мира по футболу, и Фернандес намеренно ничего на эту тему не читал.
Он ощутил усталость. Откинувшись на спинку кресла в своем рабочем кабинете, почувствовал, как глаза закрываются сами собой, и не стал этому сопротивляться.
«Всего на пять минут, — сказал он себе. — Хорошо бы отвлечься отдела. Уже почти восемь. Слава Богу, скоро придет Марисса».
Он приготовил ей для ксерокопирования целую стопку бумаг.
Вернувшись из Чили, Марисса здорово изменилась. Она налегала на английский и настаивала, чтобы они общались только по-английски. Стала приходить к нему в офис по вечерам и помогать по работе. Она оказалась довольно организованной, и они быстро сработались. Марисса даже настояла, чтобы Фернандес возобновил общение со своими родителями, чему он долгое время противился.
Послышался легкий стук. Открыв глаза, он бросился к двери. На Мариссе была коротенькая юбка и блузка с большим декольте. Супруга проскользнула в комнату, и он поцеловал ее.
— Я приготовил тебе кучу бумаг для ксерокса, — признался он, поворачиваясь к столу.
Схватив мужа за руку, Марисса притянула его к себе.
— Не будь таким занудом, — ответила она, со смехом закрывая дверь.
— Занудой, — поправил он, улыбнувшись.
— Тихо, — шепнула она. — У меня для тебя кое-что есть.
— И что же?
— Сядь, и я тебе покажу…
— Сейчас не до того. У меня полно работы…
— Садись, — промурлыкала она. — И отвлекись. — Марисса уселась на него верхом и задрала юбку.
— Марисса, у меня правда много…
— Это то, что тебе сейчас нужно. Вот здесь.
Взяв его руку, она положила ее себе между ног, но вместо теплого тела Фернандес вдруг наткнулся на что-то жесткое и холодное, похожее на пластик.
— Что за черт? — воскликнул он, отдергивая руку вместе с «находкой».
— Дозаправка, — пояснила Марисса, когда он с удивлением уставился на пакет со жвачкой в шариках.
Они рассмеялись.
— Я заправлю машину, а ты сделай фотокопии, — сказал он, и они поднялись с кресла. Смех подарил им хорошее настроение.
Марисса вышла в коридор, но не успел он наполнить автомат жвачкой, она вернулась.
— Марисса, эта очень важная работа, — заметил Фернандес, прекрасно понимая, что за такое короткое время она не могла все отксерить.
— А это еще важнее, — загадочно возвестила Марисса.
Повернув голову, он увидел, что жена дрожащими руками держит какой-то листок.
— Я нашла это на ксероксе.
— А что это? — спросил он, протягивая руку за листком.
— Не думаю, что это оставили специально.
Фернандесу было достаточно лишь взглянуть на заглавие, чтобы понять, о чем она говорит.
«Конфиденциальная переписка адвоката с клиентом — мистер Кевин Брэйс и его адвокат мисс Нэнси Пэриш».
Ниже следовали записи, явно сделанные Брэйсом.
— Альберт, это не годится, да? Не годится, чтобы у тебя в офисе оказались записи другой команды?
— Нет, не годится. — Фернандес даже не стал поправлять супругу по поводу использованного ею слова «команда». По сути она высказалась весьма точно.
— Ты как нельзя лучше все сказала! — воскликнул он. Мысли закрутились у него в голове. — Это совсем не годится.
Глава 49
— Доброе утро, мистер Сингх. Не напугал вас? — поздоровался Дэниел Кенникот, когда двери лифта открылись и мистер Сингх с единственной газетой под мышкой вышел на двенадцатый этаж Маркет-плэйс- тауэр. — Без мистера Брэйса вы, наверное, уже отвыкли кого-то здесь видеть.
— По утрам здесь чаще всего никого нет. — Сингх улыбнулся.
— Можем мы с вами поговорить минутку?
— Конечно, как только доставлю свою последнюю газету, — ответил Сингх.
Кенникот остался ждать возле лифта, пока Сингх шел по коридору к квартире 12Б. Кенникот слышал его размеренные шаги, звук положенной у двери газеты, затем вновь шаги, уже в обратную сторону. Кроме шагов, было слышно лишь тихое жужжание кондиционера. Он вспомнил, какая тишина стояла на этаже в то утро, когда он впервые попал сюда.
— Я бы хотел вновь пройти с вами в квартиру 12А, мистер Сингх, — сказал Кенникот, когда тот
