можно было бы подумать, — и он расплывается в широкой улыбке.
У меня нет слов.
— Да и какая разница? Лично мы вернемся в Штаты. Неужто ты считаешь, что мы будем торчать в этой дыре после того, как срубим капусту? Здесь слишком жарко, дружище, и из выпивки только эта моча.
Я чувствую, что чем больше они пьют, тем откровеннее становятся.
Что они собирались сделать с деревьями, которыми были густо покрыты все острова? Неужто они их вырубят для организации пастбищ?
— Ну конечно: их надо будет убрать. Но у нас есть разрешение на вырубку, так что продажа леса принесет еще небольшой дополнительный доход, — смеется Дуэйн, отдирая хвост от своего омара и хрустя его панцирем.
— А что, если собственники земли не согласятся?
— Согласятся, согласятся, можешь не беспокоиться, — хихикает Пат, делая вид, что пересчитывает купюры, и вытирая рот рукой.
— Вот тут все зависит от тебя, парень. Ты должен их уговорить.
— Но… я не уверен…
— Так ты что, влюбился в этих черножопых? Души в них не чаешь? Ну место-то было бы отличное, если бы их было поменьше. Ха-ха-ха.
Они самодовольно хихикают над этой шуткой, посматривая друг на друга и на меня в надежде найти во мне сообщника. Алкоголь превращает этих людей в карикатуры на самих себя. Разливая вино по стаканам, они становятся все менее и менее рассудительными, и самое поразительное то, с какой готовностью стремятся мне довериться.
— Девчонки, наверное, ничего… для трах-трах, а? — хохочет Дуэйн, одним глотком допивая остатки вина. — Смотри не заразись чем-нибудь от этих грязных девок! Послушай моего совета, Уилл, — уж лучше с какой-нибудь чистенькой американкой.
Клинтон пытается схватить Рейчел, когда она проходит мимо. Та шарахается в сторону и поспешно исчезает на кухне.
— Люблю острова. Да, класс… — с отсутствующим видом бормочет он, поворачиваясь обратно к нам.
Приносят несколько банок с пивом, которые тут же открываются с профессиональной ловкостью. Я отказываюсь присоединяться — мне уже хватит.
— Ну а теперь давай поговорим о деньгах, дружище, о капусте, ты ж понимаешь. Мы тебе доверяем, ты белый, хоть и англичанин. Ха-ха! Ты же сможешь их уговорить? Если ты это сделаешь, то получишь большой кусок сладкого пирога.
Дуэйн обхватывает меня за плечи и вперивает свой взгляд в пол.
— Надо будет еще поговорить… может, завтра. А сейчас мне пора. — Я выскальзываю из его теплых объятий и извиняюсь.
— Мы рассчитываем на тебя, не вздумай нас бросить, — улыбается Дуэйн, а Пат подмигивает мне, пока я пячусь к бару и обещаю дать им знать, если у меня появятся какие-нибудь новости.
— Увидимся, партнер, — выжимает из себя Клинтон, отрывая от груди банку с пивом.
Вырвавшись на улицу, я несусь к дому Марлен и Джеффа, которые обещали приютить меня на ночь. Марлен не было, но Джефф все еще бодрствовал. И я рассказываю ему о том, что услышал за этот вечер, почти не веря произошедшему. Он внимательно слушает. Вид у него встревоженный, но не слишком удивленный.
— Эти барыги постоянно здесь появляются. Раньше они привозили зеркала и бусы, чтобы заморочить голову островитянам, теперь — видеоигры и CD. Иногда они приезжают за рыбой, иногда за золотом, но, как правило, их интересует лес. Могу поспорить, они хотят наложить лапу на него. А коровы — только прикрытие.
— На лес?
— Да, если его будут вырубать с такой скоростью, то через десять лет деревьев не останется. Пара- тройка взяток, и Рандуву опустеет на твоих глазах. И будешь сидеть на большой голой скале.
— Но хоть кто-нибудь пытается их остановить?
— Никто. Ни правительство, ни англичане, ни ООН — никто палец о палец не ударяет.
Прекрасно.
— Ну и что мне делать?
— Не обращай на них внимания. Занимайся своими цыплятами, и рано или поздно они от тебя отстанут. Следи только, чтобы они кого-нибудь не уговорили в деревне, ведь те из кожи вон будут лезть, чтобы добиться желаемого.
Меня очень тревожило, что проходимцы атакуют Луту и остальных. И я решил сразу же всех предупредить, как только вернусь в Мендали.
Встреча с Кингами на следующее утро приносит мне настоящее облегчение. Когда я рассказываю им о своем неудачном путешествии, на их лицах отражается искренняя тревога, и они от души хохочут, узнав, как я превращал в подгузник свою футболку.
— Мой школьный приятель рассказывал о белом парне, потерявшем свои штаны, — ухмыляется их старший сын Сэм. — Не знал, что это ты. Тебя нашел как раз его отец. Теперь эту историю знает вся школа!
Прекрасно, слава обо мне распространилась по всем Соломоновым островам. Мне ничего не остается, как скромно улыбнуться.
Второй завтрак мы собираемся устроить в доме отдыха, но в полном соответствии с Соломоновым временем ресторан оказывается закрытым, а идти нам больше некуда.
— Меня бы вполне устроила рыба с чипсами, — задумчиво вздыхаю я.
— Или жареная курятина с картошкой, — смеется Сэм.
— Вот-вот, — откликается его отец Дон.
Мы направляемся к травянистому берегу, спускающемуся к морю, а остальные Кинги заворачивают к больнице, чтобы выяснить, нельзя ли там приобрести какие-нибудь фрукты у медсестер.
— Знаешь, что ты должен организовать? — спрашивает Дон, внезапно опускаясь на землю.
— Кто? Я? Организовать?
— Закусочную фастфуда.
— Фастфуд на Соломоновых островах? — Я разражаюсь хохотом и откидываюсь навзничь, глядя в прозрачное голубое небо.
— А почему бы и нет? В городе работает масса народа, которая наверняка с удовольствием перекусила бы во время ланча. Курятина и чипсы из ямса. Арендуй где-нибудь помещение и пару грилей. Что еще надо? Красный соус, соль и перец. Пара официанток, газетная бумага, и вперед!
Мне нравится Дон. Он считает, что все всегда очень просто.
— Ну что ж, я подумаю.
— И как ты назовешь ее? — с ухмылкой спрашивает Сэм, и я погружаюсь в раздумья.
— Цыплята Уилли! Закусочная будет называться «Цыплята Уилли»! — смеется Дон.
— Вот-вот! Классно получится! — восклицает Сэм с юношеским энтузиазмом.
— Ладно, — смеюсь я, отряхивая с рубашки мелкие веточки. — Если когда-нибудь соберусь открыть ресторан, то непременно назову его «Цыплята Уилли».
— Ты ж его не откроешь! — с разочарованным видом заявляет Сэм.
— Спорю, открою!
И вот что удивительно, все именно так и получилось.
Я возвращаюсь в Мендали, и Лута с философским спокойствием выслушивает о Дуэйне и его друзьях.
— Значит, плохо, мистер Уилл?
— Да, прости, ничего хорошего.
Он широко улыбается, вытаскивает поджарившуюся рыбину из костра, около которого мы сидим, отрывает от нее кусок своими железными пальцами и протягивает его мне.
