— Я хочу сказать, что знаю, как это больно, — поправилась Ана, чувствуя себя нашкодившим ребенком.
— Что больно? — Элена смахнула слезы со щек, будто собираясь с силами.
Она вся дрожала, и Ана слышала, как шелестят ее нижние юбки.
— Элена, — начала Ана, стараясь говорить помягче, — Иносенте не хочет жениться на тебе.
— Он тебе так и сказал?
— Да, — призналась Тросточка, подняв взгляд на Мадонну.
Элена пристально смотрела в глаза подруги. «Да, точно, она знает, — отбросила всякие сомнения Ана, — но боится говорить об этом или даже думать. То, чем мы занимались с ней, представляется ей и вполовину не таким греховным, как то, что я делаю с Рамоном и Иносенте». Ужас на лице Элены не оставлял сомнений: с ее точки зрения, любовь к женщине могла грозить им обеим чистилищем, но плотские отношения сразу с двумя мужчинами означали для Аны вечное адово пламя.
Ана почувствовала тепло внизу живота, неодолимое желание поцеловать это прекрасное лицо, распустить шнуровку на тугом корсете, обхватить губами розовые соски Элены и ласкать ее, как она делала это раньше, под одеялом в монастыре Буэнас-Мадрес. И как это делала с ней Элена.
Элена вспыхнула и отвернулась.
— Я пришла, — начала она, стоя к Ане спиной, — чтобы сказать, что я не сержусь. Ты не виновата.
Она вытащила из рукава платок и прижала к лицу.
«Она необыкновенная, — подумала Ана, — такая милая, такая хорошая, такая искренняя». Ана обхватила Элену сзади за талию и прислонилась щекой к спине подруги. От нее пахло лимоном и вербеной. Тело Элены напряглось род корсетом, но через мгновение она взяла ладони Аны и медленно подняла к своей груди.
— Мы хотели всегда быть вместе, — прошептала Элена.
— Я здесь, — ответила Ана.
Она развернула подругу и поцеловала ее грудь в вырезе платья.
После полудня Ана и Элена присоединились к донье Леоноре в ее гостиной.
— Я отложила самые необходимые вещи, остальные можно отправить позднее, — сказала ей Ана. — Элена помогла мне. Одежда Рамона, Иносенте и моя вся поместилась в сундук, который вы так любезно мне предложили.
— Мы отправим ее при первой оказии, — пообещала донья Леонора.
— Спасибо.
В следующее мгновение Ана подскочила, озадачив свекровь и Элену.
— Что случилось?
— Чуть не забыла! Сейчас вернусь. — Ана выбежала из комнаты.
— Она напугала меня, — сказала донья Леонора.
Элена улыбнулась:
— Да, в ней столько энергии.
— Много осталось вещей, которые придется потом отсылать?
— Сундук набит до отказа. Ана берет только одно платье на выход, нарядные туфли к нему, два простых хлопковых платья, специально сшитые для поездки, две юбки, два корсажа к ним и две пары кожаных башмаков. А еще костюм для верховой езды и сапоги. — Элена взяла незаконченную сорочку и принялась за шитье. — Поразительно, насколько тщательно она все продумала. Словно всю свою жизнь готовилась.
Донья Леонора вздохнула:
— Всю свою жизнь… Настоящая безумица…
Она замолчала, потому что вернулась Ана.
— Пожалуйста, сохрани это для меня. — Ана протянула подруге черный бархатный мешочек. Внутри лежали жемчужное колье с бриллиантовой подвеской и жемчужно-бриллиантовые серьги.
— Какие красивые! — запинаясь, прошептала Элена, проводя пальцем по украшениям. — Почему ты не хочешь взять их с собой?
— Они достались мне от прабабушки, — объяснила Ана. — Боюсь потерять их. Не хочу рисковать. Обещай, что будешь носить их.
— Ана, я не могу. Это слишком…
— Смотри, как здорово они на тебе смотрятся. — Ана приложила колье к шее подруги. — Вам не кажется, что жемчуг идеально подходит Элене? — спросила она донью Леонору. — У нее такой цвет лица… Ей они идут гораздо больше, чем мне.
Элена так раскраснелась, что на фоне румяной кожи белые жемчужины засияли еще сильнее. Улыбнувшись, Ана поцеловала подругу в щеку:
— Храни их, пока я не вернусь.
Элена встала перед маленьким зеркалом в простенке и надела серьги. Анна застегнула на ее шее ожерелье и залюбовалась мерцанием жемчуга.
— Прекрасно! — восхитилась она.
Элена покраснела еще больше. Ана подняла волосы над ушами и показала свекрови рубиновые серьги:
Я беру только их, потому что это подарок Рамона на помолвку. И естественно, — она взмахнула левой рукой, — я никогда не расстанусь с обручальным кольцом.
— Надеюсь на это.
Леонора смотрела на двух девушек, стоявших рядом. Одна была высокой и стройной, а вторая — маленькой, жилистой, веснушчатой, словно крестьянка. Она не понимала, что Рамона привлекло в Ане. Может, ее неугомонность, не подобающая настоящей сеньорите. Ана не обладала классической красотой, как Элена, и тем не менее вскружила голову одному из ее сыновей, а заодно и второму, поскольку Иносенте всегда делал то же, что и брат.
Леонора и представить не могла, что потеряет близнецов из-за девчонки, которая выглядит так непрезентабельно. Пока Рамон не встретил Ану, оба ее мальчика были преданными сыновьями, которые приходили к ней за одобрением всех своих планов и намерений. А теперь эта бойкая коротышка руководила каждым их шагом, а ее эксцентричная идея повторить подвиги своих предков определяла их будущее. Леонора упрашивала, умоляла, рыдала и даже угрожала лишить сыновей наследства, однако Рамон и Иносенте, однажды решив отправиться на Пуэрто-Рико, ни разу не усомнились в своем выборе. Ее раздражало то, что сохранить семью можно было единственным способом — с помощью этой девчонки. Этой непоседливой, упрямой, несговорчивой девчонки. И сейчас, после того как Леонора сдалась и, проделав долгий путь через океан, оставила в Испании друзей и родных и поселилась у черта на куличках, Ана увозила сыновей еще дальше, на Богом забытую плантацию, которую даже ее владелец никогда не посещал, потому что дорога туда была долгой и трудной. Да, существовал только один способ сохранить мальчиков и не обречь их на неопределенное будущее на острове, заросшем густыми лесами: надо было подружиться с невесткой.
— Жаль, что ты не можешь остаться, — жалобно сказала Леонора, пряча досаду за просящей улыбкой. — Рамон вернулся бы за тобой через пару месяцев. В доме на плантации несколько лет никто не жил. Кто знает, какие там условия?
— Я обещала следовать за мужем, куда бы ни бросила нас судьба, донья Леонора, точно так же как и вы, когда выходили за дона Эухенио.
— Я была дочерью военного и знала, что такое кочевать с места на место, следуя за отцом. А ты всю жизнь провела в роскоши.
— Я готова к трудностям, которые нас ожидают, — ответила Ана. Леонора услышала в голосе невестки плохо скрытое высокомерие. — Я много читала об освоении Нового Света.
— Твой прославленный родственник был мужчиной, а кроме того, военным, привыкшим к невзгодам. А ты всего лишь девочка.
— Пусть мне только восемнадцать, донья Леонора, но я сильнее, чем выгляжу. — Ана расправила плечи. — И я полна решимости добиться успеха на плантации. — Она опустилась на колени и своими
