— Так надо, он не должен заметить наблюдение.
Девица, конечно, сходу раскусила спектакль, но с удовольствием подыграла.
Все это было хорошей школой для Берестаги. Но не полностью удовлетворяло его потребность в жизненно важных знаниях. Он брал штурмом книжные прилавки и библиотеки в поисках книг по теории общения. Самым удивительным оказалось то, что психология, которая вначале была нужна ему с целью манипулирования другими, дала значительно больше, чем он ожидал — материал для осмысления и изменения себя.
Кроме того, обделенный в коммуникативных талантах, Берестага старался компенсировать этот недостаток учебой, игрой в шахматы, спортом, чтением. Шахматы и спорт научили побеждать. Начитанность стала основой эрудиции, давая в то же время богатый материал для работы мысли. А преуспеть в учебе необходимо было для самоутверждения и самоуважения. К тому же «приходилось» решать контрольные как минимум вполовину быстрее, потому что его не слишком увлеченному учебой приятелю нужно было время, чтобы списать. Свободное же время они проводили вместе. Хотя порой и им не удавалось избежать недопонимания и ссор, которые, впрочем, всегда оказывались скоротечны. Это была настоящая мужская дружба, придающая особый привкус воспоминаниям авантюрной молодости.
Из глубины школьных воспоминаний «специалиста по скользким вопросам» вытащил подступивший холод. Можно сказать, разбудил стук собственных зубов. Он и не заметил, как стало совсем темно. Запустил двигатель, чтобы согреться.
Купленные на Садовом базы данных выдали нужный адрес. «По вечерним пробкам часа полтора», — подумал Артем. Разумного решения еще не было, но эмоции заставили ввести адрес в навигатор и нажать старт маршрута.
— До пункта назначения двадцать два километра, — проговорил женский голос.
Знакомство с Катей Ярославцевой произошло уже после школы. Им было по двадцать. Решили летом уже не в первый раз поработать инструкторами на турбазе «Телецкое озеро» в Горном Алтае. Поехали не ради заработка — просто за горной романтикой. В группе из двадцати пяти человек трое были из Москвы. В их числе семнадцатилетняя Катя Ярославцева. Берестага не сразу осознал, что и он, и его лучший друг пытаются обратить на себя ее внимание. Только Артем старался произвести впечатление интеллектом, а его друг — знанием человеческой натуры. И психология снова выиграла. Карпасов разыграл беспроигрышную двухходовку, и Катя, конечно же, была пленена его обаянием.
Как уже понимал Артем, Андрей сначала привлек внимание. На привале после непростых десяти километров пути группа отдыхала. Пока замученные монотонной ходьбой и прижигающим солнцем туристы откисали в тени деревьев, один из двух инструкторов — Карпасов — куда-то пропал. Никто и не заметил его отсутствия. Вернулся уже к отправлению и предложил Артему поменяться. То есть Берестаге идти впереди, а ему — последним, «на добивании». Маршрут в этом месте был сложным: начало крутого подъема по узкой тропе. Слева — глубокая пропасть, справа — скалы. Как потом рассказывал один из очевидцев, идущий в середине колонны:
— Слышу, впереди — мат. Стоят, орут. А мне ни черта не видно. Я напираю: «Что там?». Оказывается, какой-то засранец наложил большую кучу в самом узком месте! И рядом замаранные помятые бумажки. Всем противно, девчонки носы пальцами зажимают, перешагивают. И тут Андрюха. «Стойте! — кричит. — Только не наступите!» Народ в растерянности расступается. А он бухается прямо перед кучей на колени, достает из кармана большую алюминиевую ложку и давай это трескать! Что тут было! Одну чувствительную барышню вырвало прямо в пропасть, остальные разбежались, как от змеи. Как с таким рядом идти? А он, причмокивая, наелся дерьма и, как ни в чем не бывало, встал в строй. Видит, что люди не способны к движению, не выдержал, засмеялся. «Это икра кабачковая», — говорит. Он все заранее приготовил и бумажки запачкал, чтобы похоже было.
В общем, остаток дня прошел под знаком Андрея Карпасова. Он никогда не страдал от чувства собственной важности, не боялся смеяться над собой. Забыть такой розыгрыш было невозможно. И туристы развлекались. Андрей в одночасье оказался самым знакомым и добрым приятелем для всех.
Его второй ход фактически завершил партию. Карпасовская гитара у костра поставила шах и мат.
Звучали знакомые песни. Туристы подпевали там, где знали и взрывались смехом там, где было смешно. Катя была очарована и околдована. Сидели допоздна, а когда начали расходиться по палаткам, Ромашка согласилась взять в руки гитару. Под яркой синевой романтичной полнолунной ночи у тлеющего костра Андрей показывал ей аккорды и помогал прижимать тонкими пальцами тугие струны. Эту идиллию не могло разрушить ничто. Почти ничто.
Понимая, что одержал легкую победу над менее опытным соперником, беспечный Карпасов решил сгладить появляющиеся неровности в отношениях:
— Торжественно передаю тебе бесценное наследство: пять офигенных красавиц! Больше в недельное расписание все равно не помещается, — с этими словами он выудил из своего сотового телефона сим-карту и вручил ее обескураженному Берестаге, — новая жизнь — новый телефонный номер!
Дальше все было как в тумане. В течение всего похода и шести бесконечных дней после него Берестага не мог больше думать ни о чем. Он срывался и совершал глупые, немыслимые поступки. Пьяный разнес цветочную лавку. На свадьбе одноклассницы разбил физиономию жениху. Перевернул стол в каком- то кафе. В итоге за неделю трижды ночевал в «обезьяннике».
Карпасов с Ромашкой мило ворковали, и Артему оставалось только согласиться на роль доброго друга. Он должен был пожертвовать собой или… Он выбрал «или».
Поскольку справиться с нервами алкоголь не помог, Берестага попробовал дурь. И на пике высшей стадии безрассудства записал на автоответчик, привязанный к подаренной сим-карте, «послание всем красавицам Карпасова». С именем и номером телефона «победительницы конкурса». Когда Артем пришел в себя, исправить что-либо было уже невозможно.
Глава 6
Раздвоение
В то время как, атакованный прошлым, Артем Берестага штурмовал московские пробки, в одном из просторных коттеджей Барвихи на Рублево-Успенском шоссе рослые парни в камуфляже били молодую женщину. Крепкие армейские ботинки вышибали полуобморочные стоны сквозь скотч, которым был заклеен ее рот. Когда она в очередной раз потеряла сознание, ее привели в чувство сильными шлепками.
— Все поняла? — грубо ударив ее по окровавленному лицу, спросил старший.
Превозмогая начавшиеся судороги, женщина кивнула.
— Вот и отлично. Лежи тихо. Позвонишь ментам — убьем.
Три наемника не спеша смыли с рук кровь водой из-под крана и вышли из дома. За оградой ждала машина.
— Достало! — возмутился один, забираясь в уазик. — Я не для того шел в краповые береты, чтобы баб бить! Что потом? Прикажут детей насиловать?
— Да, заткнись ты! — ответил ему другой. — А ты чего хотел? Пошел служить в элитные войска, делай, что сказано! Она тварь! Мужу рога наставила. Думать надо, кого кидать. Ты суку наказал!
— Я шел Родине служить, — огрызнулся первый.
— Наивняк. Нет никакой Родины! Это миф. Есть люди, которым ты можешь пригодиться. И за это тебе обломится. Принимаешь — ты в обойме. Нет — обойма в тебе.
Он хмыкнул и, достав из кармана мобильник, набрал номер. Когда ответили, четко доложил:
— Сделано. Возвращаемся.
По разделительной полосе Кутузовского проспекта, объезжая многокилометровую пробку, с мигалкой
