знаменитой личностью или даже Богом. Но почему она вообразила себя неизвестной женой сравнительно неизвестного аристократа?
— Могу это объяснить, — сказал Лестрейд. — Она похожа на эту женщину.
— Вы имеете в виду внешнее сходство?
— Откуда она может о нем знать, — вмешался я, — пробыв целый год за решеткой?
— Благодаря ротогравюре, — ответил инспектор.
Вынув из кармана сложенную газетную вырезку, свидетельствовавшую о его глубоком интересе к этому делу, он передал ее Холмсу, а я заглянул ему через плечо.
— Это свадебное фото, — заметил Холмс.
— Теперь я припоминаю! — воскликнул я. — Этот лорд Дарлингтон был изрядным повесой, но в конце концов решил жениться. Возможно, потому что отец угрожал лишить его наследства, если он не остепенится и не произведет на свет одного или двух наследников. — Я усмехнулся, но мои собеседники не разделяли моего веселья.
Взяв у Холмса вырезку, я посмотрел на простое приятное лицо новобрачной. Газета была датирована 1 октября.
— Этот брак вызвал немало шума, — сказал Лестрейд. — Не то чтобы я читал колонки сплетен… Дело в том, что отец невесты занимался импортом чая и кофе и едва ли отличался голубой кровью.
— По крайней мере она приятная девушка, — заметил я в ее защиту.
— Да, — согласился Холмс. — Миссис Пейдж увидела эту приятную девушку в газете, подметила сходство и решила, что она и есть счастливая новобрачная.
— Вот именно, — кивнул Лестрейд. — Тогда и начались все неприятности. Она стала вопить днем и ночью, что ее муж, лорд Дарлингтон, засадил ее в тюрьму, чтобы продолжать свою беспутную жизнь. Несчастная умоляла тюремщиков помочь ей, связаться с ее семьей, с друзьями, даже с самим Дарлингтоном. Она полностью обезумела, мистер Холмс.
— Ужасно, — промолвил я. — Очевидно, жизнь казалась ей невыносимой, и она изобрела себе другую.
— Браво! — Холмс улыбнулся мне, на сей раз без всякой иронии. — Доктор Ватсон поставил точный диагноз. Вы согласны, инспектор?
— По-видимому, так оно и есть, — неохотно согласился Лестрейд. Вынув из кармана большие часы с репетиром, он покачал головой. — Почти полночь. Пожалуй, мне пора домой.
— Еще один тост за новый год, — предложил я, наливая ему бренди. Он поднял стакан, и мы пожелали друг другу счастливого 1895 года.
Стакан Лестрейда был почти пуст, когда он вспомнил:
— Но я ведь еще не рассказал вам о визите лорда Дарлингтона в заведение, где содержится миссис Пейдж.
Холмс снова оживился.
— Говорите, лорд Дарлингтон посетил эту женщину?
— Да, — кивнул Лестрейд. — История навязчивой идеи миссис Пейдж каким-то образом достигла его ушей, он связался с одним из наблюдающих ее врачей и поинтересовался, не может ли ей помочь личный визит Дарлингтона и его жены.
— Разумная мысль, — одобрил я. — Если, конечно, женщина в состоянии поверить собственным глазам…
— Весьма любезное предложение, — заявил Холмс, скривив губы в циничной усмешке. — Но не то, которого следовало бы ожидать от человека с репутацией Дарлингтона. Он едва ли обладает альтруистическими наклонностями.
— По-моему, это была идея его жены. Она убедила его, что такой поступок явился бы актом милосердия. Они вместе отправились повидать несчастную женщину, но с печальными последствиями. Им не только не удалось убедить миссис Пейдж, но она в отместку попыталась сжечь всю лечебницу!
— Господи! — воскликнул я.
— Расскажите подробно, что произошло! — попросил Холмс. Его взгляд стал напряженным и внимательным, как у орла.
— Подробности по-прежнему довольно туманны. Когда супруги прибыли, директор, естественно, хотел обеспечить их безопасность и велел охраннику наблюдать за встречей. Но миссис Пейдж стала возражать и заявила, что будет разговаривать с Дарлингтонами только наедине. Руфус Дарлингтон убедил директора согласиться на нарушение правил. Он был уверен, что сможет держать ситуацию под контролем.
Я снова посмотрел на свадебную фотографию.
— Он выглядит способным на это. У него внешность атлета.
— Университетский чемпион по боксу, — проворчал Лестрейд. — Очевидно, безумная не внушала ему страха. Но он оказался не прав. Когда они остались наедине с миссис Пейдж в ее комнате, Дарлингтон сделал оплошность – зажег трубку. Внезапно она выхватила у него спички и тут же подожгла матрас. Когда подоспела помощь, комната была в огне!
— Да, — кивнул я. — Теперь припоминаю, что газеты писали об этом.
— История не удостоилась крупных заголовков, — продолжал Лестрейд. — Но она имела трагические последствия. Миссис Пейдж получила многочисленные ожоги верхней части тела. А самое худшее, визит не смог избавить ее от навязчивой идеи. Скорее ее состояние ухудшилось.
Несколько минут Холмс не произносил ни слова. Его глаза были закрыты, а дыхание участилось. Я встревожился, помня о неладах с его здоровьем, и коснулся его плеча. Он открыл глаза, казавшиеся узкими щелочками.
— Думаю, мистеру Холмсу следует лечь в постель, — строго сказал я инспектору. — Последние три дня он неважно себя чувствовал, и боюсь, что ваш визит сильно его утомил.
Лестрейд быстро поднялся.
— Простите, — сказал он. — Я понятия не имел…
— Конечно, не имели! — отозвался я. — Потому что мистер Холмс предавался одному из своих любимых развлечений – притворяться кем-то другим. В данном случае здоровым человеком!
Расстроенный инспектор удалился через несколько минут, рассыпаясь в извинениях за свою бесчувственность. Но когда я вернулся к Холмсу и стал настаивать, чтобы он немедленно лег, он посмотрел на меня так странно, что я подумал, не вернулся ли к нему жар, который одолевал его целых два дня.
— Я бы хотел повидать доктора, — заявил Холмс. Я напомнил ему, что все еще ношу это звание.
— Но я хочу повидать особенного доктора, Ватсон. Завтра.
— Почему?
— Потому что, — ответил Холмс голосом, звучным, как церковный колокол, — это вопрос жизни и смерти. Не моих, друг мой, — добавил он, видя удивление на моем лице.
Следующим утром я проснулся на добрых полтора часа позже обычного, несомненно, в результате избыточного количества бренди, поглощенного накануне.
Я испытывал недоброе предчувствие, что Холмс встал с постели. Услышав отдаленное звяканье чашки и блюдца, я надел шлепанцы, вышел в гостиную и увидел моего друга полностью одетым и наливающим себе чай.
— Все в порядке, Ватсон, — заверил он меня хрипловатым голосом. — Утром я измерил температуру, и она была даже чуть ниже нормы. Я не кашлял всю ночь, и у меня абсолютно ясная голова.
— Надеюсь, вы не собираетесь выйти из дому?
— Было нелегко раздобыть нужные мне адреса, но один из дворецких лорда Дарлингтона оказался преданным читателем ваших историй в «Стрэнде». Он был счастлив поговорить со мной, когда я убедил его, что не являюсь вымышленным персонажем.
— Но какие адреса вы хотели узнать?
— Во-первых, нынешнее местопребывание лорда Дарлингтона и его супруги… Кажется, они отправились 6 очередное свадебное путешествие – на сей раз кругосветное, которое должно продлиться год или два. После этого лорд Дарлингтон намерен занять дипломатический пост на острове Ангуа – одном из
