смысл, то пропадет наш Арарат. И так для каждого из нас, будь то я, Роберто или Мутный.
— Мда, — протянул Платон, — звучит не вдохновляюще. Но я буду математиком. Закончу университет, аспирантуру, что там еще надо… И буду работать в академии какой-нибудь. Всю жизнь буду заниматься любимым делом.
— Твоя математика это просто числа и все, а тут археология — настоящая жизнь.
Просто числа? Знал бы он, что каждую ночь творится в голове Платона, так бы не говорил.
— Ладно, хватит нам с тобой трещать не по делу. Копай, давай.
Лопатами откапывали хрупкие находки, попадавшиеся по ходу раскопок. Так были найдены грубовытесанный стол, полуразвалившаяся печка, шкафчик с какими-то склянками на полках. Семен аккуратно подцепил лезвием своего ножа ящик в шкафчике. Ящик с трудом выдвинулся, в нем лежал практически не тронутый костяной клинок. Рукоятка клинка была увенчана грубовырезанной головой ни то волка, ни то медведя.
— Парни посветите сюда, — позвал Семен и тут же начал говорить на камеру, видящую каждое действие археолога, — находка номер один по теме «Оккультные и мистические предметы быта связанные с верованиями древних славян». Костяной нож, датированный примерно 6–7 веком нашей эры, выполненный в зверином стиле. Клинок по лезвию покрыт непонятными символами. Рукоять увенчана головой волка, в связи с религией, защищавшего охотников в лесу от злых духов. Размеры ножа примерно… э…
— 46 в длине и 5 в самом широком месте лезвия, — подсказал Платон видевший это так точно как ни кто другой.
— Да, точно, 46 на 5, - согласился Семен и покрутил лезвие на свету прожектора. Он положил клинок в полиэтиленовой герметичный пакет и уложил его вместе со всеми остальными находками, находящимися на развернутом куске серой ткани, на полу.
— Влад осмотри развалившуюся печь, может там что есть. Платон проверь по углам, — распорядился Семен и продолжил охарактеризовывать прочие предметы, находящиеся на полках шкафчика. Платон взял одну из люминесцентных палочек и сильно согнул ее пополам. Палочка засветилась сильнее. Юноша прошелся из угла в угол в поисках чего-нибудь. Казалось в этой сторожке больше нечего искать, но великая вещь случай, на который опирались многие великие умы человечества, делая свои открытия.
Андропов вновь прошел из угла в угол, тщательно освещая каждый сантиметр пола. Юноша случайно оступился, зацепившись за выбившуюся из общей плоскости пола половицу. Люминесцентная палочка вылетела из рук и провалилась ровно между двумя половицами. Платон низко нагнулся к полу, чтобы поглядеть, куда она упала. Палочка будто исчезла.
— Сема, — позвал юноша археолога, — тут, похоже, пустота под полом.
Семен резко повернулся как пес на запах.
— Что? Ты уверен?
— Почти.
— Влад, — обратился Семен к Сурянову, — дай мне лазерный метр.
Влад быстро протянул Семену небольшую коробочку. Студент быстро припал к полу рядом с Платоном и аккуратно просунул коробочку между половицами. На краю прибора загорелся лазер и исчез в темноте. Светящийся экран показал, что глубина пустоты около двух с небольшим метров.
— Запись номер шесть, — произнес Семен, — под полом обнаружена пустота, вероятно подполье, но люка нигде не видно. Будем ломать половицы. Влад достань мою пилу.
Сурянов быстро нашел пилу, которой была разрезана крыша. Жужжание лезвия и треск древесины, обозначил начало работы. К удивлению археологов половицы в доме были достаточно крепкими. Время, которое должно было превратить их в гниющие останки древности, практически не изменило качество досок. Лишь внешне они выглядели пугающе древними: покрытые мхом, местами чернеющие. После обнаружение пустоты под полом Андропов начал слегка суетиться, в душу закрадывалось сомнение на счет опасности провалиться под пол. Хоть два метра это не так высоко, но падение все равно не предполагало мягкую подстилку внизу. Поэтому Платон решил занять позицию на досках внешне выглядевших более убедительно, чем те, что подверглись распилу. Дыру в полу Семен проделал так же быстро, как и в крыше.
— Ну что? — протянул он, бросая вниз люминесцентную палочку, — кто первый? — и не найдя желающих, сделал вывод, — Видимо я.
Семен дополнительно к палочке посветил вниз еще и прожектором, в поисках способов подняться обратно, если вдруг что.
— Ладно, я пошел, — произнес он, и, проверив доски на прочность, аккуратно спустился к свету палочки.
— Ну что там? — нетерпеливо спросил Влад. Он почему-то больше всех завелся, когда Платон нашел подвал.
— Что, что. Подземелье какое-то. Темно тут как у негра… дома, — отозвался снизу Семен и тут же добавил, — посветил бы кто.
Влад взял прожектор и ловко спрыгнул вниз. Андропов решил не тормозить и тоже, прихватив фонарик, скользнул в подвал. Когда яркие лучи света разрезали темноту подземелья, стало ясно, что подвал это что-то вроде предбанника, потому что из него шел узкий лаз куда-то прямо.
Продвигаться получалось лишь на четвереньках. Всюду из стенок лаза торчали корни разных растений, царапавшие кожу. Веяло неприятным мертвым холодом. Платон передернулся от набежавших мурашек. Фонарик в его руке тоже вздрогнул, чиркнув светом по стенкам лаза.
Выходил лаз в непонятное помещение. Такое он когда-то видел на картинках. В муравейнике, в отделе, где хранятся яйца муравьев. Тут было почти так же: вдоль стен стояли огромные коконы не то из бумаги, не то из мешковины. В центре комнатки был рисунок. Десяток сплетавшихся друг с другом непонятных символов. Предусмотрительный Семен уже тараторил на камеру, а Влад фотографировал каждый миг, попавший на линзу фотоаппарату.
— Это похоже на склеп, — произнес Семен и осекся. В его руке блеснул нож. Археолог приблизился к одному из коконов и разрезал верхнюю часть. То, что было завернуто в толстый слой бумаги и еще какой-то непонятный материал всех потрясло. Платон отпрянул назад, светя фонариком прямо в разрез.
— Запись номер восемь. В бумажном саркофаге обнаружена мумия человека, удивительно хорошо сохранившаяся до нашего времени. Человек умер примерно в 6–7 веке нашей эры. Под воздействием кислорода из воздуха мумия начинает стремительно разлагаться.
Человек, завернутый в кокон, действительно стал просто на глазах гнить и осыпаться, и вот через несколько секунд перед археологами стоял скелет. Семен разрезал многовековую упаковку мертвеца полностью, распоров ее ножом до основания.
— Запись номер девять. Я в шоке. Мумия одета в неподверженный тлению комбинезон военного образца класса Е, если я не ошибаюсь, — Семен остолбенело водил фонариком то вверх то вниз, пытаясь убедиться что глаза его не обманывают.
— Семен, — ткнул его Платон, который был в еще большем шоке от увиденного, — какой комбинезон класса Е? Этот перец умер в 6 веке нашей эры.
— Я сам ничего не понимаю, — тихо, шепотом отозвался Семен, будто боялся, что кто-то их сможет услышать, — Влад, Платон откройте еще двоих, только аккуратно, — осмелевшим голосом сказал он.
Андропов вынул свой нож и, подсвечивая путь фонарем, направился к кокону в дальнем конце залы. Блестящее лезвие, незнамо, чем покрытого, ножа отбрасывало на земляной пол размытые блики. Семен установил возле отверстия лаза прожектор, который осветил весь склеп. Платон около минуты стоял возле бумажного кокона. У Сурянова был такой же ступор. Ни кто из них не знал что внутри. Богатое воображение московского аристократа, рисовало ужасные картины мертвецов и прочих зомби. Но вскоре Андропов собрался с мыслями и воткнул нож в изголовье. Из маленького надреза повеяло холодом, таким, какой бывает, если открыть форточку в поезде. Платон отпрянул, отпустив лезвие ножа. Холод, исходящий от кокона был мертвым, обжигающим, вселяющим страх. Юноша осторожно коснулся рукояти ножа, затем ухватился за нее двумя руками и с силой распорол кокон до середины. Бумага неприятным скрежетом разошлась в стороны. Под слоем упаковки оказался человек в комбинезоне в таком же, как и первый. Только было в его образе что-то не то, что-то не так. Сурянов, стоявший чуть поодаль, тоже разглядывал
