вздумается — в случае, если нам как-нибудь несказанно повезёт — нанять нас на работу следующими.
Сильвенио кивнул, не отвечая. Ему теперь уже было всё равно, с чем соглашаться. Джерри, непроизвольно копируя жест Аргзы, потрепал его по волосам.
— Знаешь, что… — Джерри потянул его за рукав. — Пойдём. Я покажу тебе кое- что, чтобы ты окончательно убедился, что это всё-таки реальность, а не просто кошмарный сон.
Он повёл его какими-то окольными путями, и вскоре они вышли к закопчённой двери с неразборчивым номером на ней. Дверь вела, как обнаружилось, в необъятных размеров котельную, наполненную людьми.
Здесь было жарко; жар, казалось, расплавлял сам воздух, несущий в себе едкий удушливый дым. Запахи пота, дыма, пара и болезни перемешивались, создавая чудовищный смрад. Оглушительный грохот, бивший по ушам, похоже, здесь был обычным делом — во всяком случае, люди, снующие туда-сюда, не обращали на шум ни малейшего внимания. Где-то что-то надоедливо звенело и свистело, где-то что-то стучало, и среди этого по-прежнему отчётливо можно было разобрать цветастую ругань рабочих, которая, судя по отрывочным громким диалогам, заменяла им здесь нормальную речь. Пол был заплёван и покрыт в несколько слоёв какой-то невообразимой дрянью. Несколько десятков человек, грязные с ног до головы, таскали тяжёлые тележки с углём в жадно распахнутые пасти огнедышащих печей, явно измотанные к концу дня от этого труда едва ли не до полусмерти: чтобы обеспечить теплом такое большое судно, в котельных работали практически без передышки. Где-то среди рабочих вспыхивали драки, и тогда вмешивались охранники, разгоняя дерущихся дубинками и ругаясь похуже самих рабочих. Сильвенио вдруг затошнило от всего этого, и он отшатнулся к стене, пытаясь унять головокружение.
— Добро пожаловать в Ад! — провозгласил Джерри торжественно и мрачно, раскинув руки в стороны в страшном подобии пригласительного жеста.
И, похоже, он вовсе не шутил…
ГЛАВА 2. Незабудка
'Есть поверье, что ангелы, пролетая над землёй, роняют на неё голубые цветы, чтобы люди не забывали о Небе. Оттого эти цветы называют незабудками…'
Пальцы быстро бегали по клавиатуре, выводя на экран, кажется, целые гигабайты данных. Густая чёлка, со стороны выглядящая почти сплошной непроглядной завесой, на самом деле почему-то вовсе не мешала глазу — может быть, он просто привык, в этом всё дело. Перед глазами строчка за строчкой бегали непонятные непосвящённому цифры и коды, и в этом виделось какое-то странное успокоение: нужно было только повторять про себя, что цифры эти ничего не значат, что это самая обычная кодировка, что он не делает абсолютно ничего… Впрочем, абстрагироваться от реальности получалось только до определённых пределов: как ни крути, а взламывание сервера Федерации — не рядовое программирование. Страшно было другое: какая-то его крохотная, оставшаяся нерациональной часть начинала уже как-то по-детски радоваться тому уровню, которого он достиг, и, похоже, собиралась идти к новым высотам…
Аргза попытался проследить за мелькающими на экране данными, но в глазах у него мгновенно зарябило, и пришлось перевести взгляд на обладателя тех самых ловких пальцев, что сейчас с непредставимой скоростью перебирали клавиши.
— Я почти закончил, сир, — сообщил этот обладатель равнодушно, чувствуя его взгляд.
Аргза усмехнулся. За пять лет, проведённые на корабле, Сильвенио ощутимо вырос и стал гораздо более спокойным. И — что самое главное — все пять лет он приносил бесспорную пользу, каждый день регулируя все системы корабля и выбирая нужные маршруты. Он просчитывал траекторию полёта, управлял электропитанием и отоплением в разных отсеках корабля, выискивал информацию про те или иные расы, с которыми они мельком сталкивались, и про их слабые места, составлял отчёты о прибыли с грабежей и расходах на оружие, помогал двигателям выжимать наибольшую мощность, взламывал засекреченные файлы Федерации — словом, полностью оправдывал своё нахождение на этом корабле, и Аргза не уставал думать о том, что тогда, пять лет назад, он очень удачно подобрал себе нового помощника. Сильвенио тогда отнюдь не солгал, сказав, что может заменить добрых две трети его команды.
И вот теперь Аргза сидел в капитанском кресле, а Сильвенио работал, и пират бездумно наблюдал за маячившей периодически перед ним худой спиной, затянутой в плотную тёмно- серую ткань, и за скользившим по этой спине длинному синему хвосту — Сильвенио отрастил волосы по какому-то из обычаев своей родины, придуманному специально для тех, кто по какой-то причине отлучён от родного дома; и теперь несколько смежных прядей на затылке были собраны в тонкий хвост, спускавшийся до поясницы, тогда как все остальные волосы на его голове сохранили прежнюю длину и эту детскую какую-то пушистость, благодаря которой волосы не свисали, а невесомо шевелились от малейшего движения. Мальчишка был теперь долговязый, совсем тощий, как будто недокормленный — хотя Аргза строго следил за тем, чтобы его личному умнику хватало всего необходимого для жизни — но при этом ему как-то удалось избежать обычной подростковой нескладности. Рыжий Джерри, которому недавно исполнилось двадцать один, постоянно жаловался Сильвенио на то, что в его возрасте он был, в отличие от него, прыщавый и неуклюжий.
Вот Сильвенио снова загородил ему экран, переходя к центральной части консоли. Взгляд Аргзы, скользнувший по узким бёдрам паренька, был неожиданно тёмным и задумчивым.
— Сколько тебе лет? — спросил он вдруг.
— Вопрос некорректен, — отозвался тот всё так же равнодушно, не отрывая от экрана глаз. — Существуют разные системы отсчёта, и следует указать, какую конкретно вы имеете в виду. К примеру, по мерувинской системе отсчёта мой возраст можно определить как девяносто шесть тысяч лет. По системе отсчёта, принятой у ландэрнов, мне два года. На планете Рьюга мне было бы…
— По системе Федерации, Лиам.
— В таком случае, пятнадцать лет, сир.
Аргза ухмыльнулся: пятнадцать — хороший возраст, уже далеко не младенческий. Его ладонь медленно, изучающе прошлась вверх по худой спине.
— Так ты закончил?
— Теперь да…
Сильвенио прекратил вводить данные и вопросительно глянул на него, обеспокоенно хмурясь — его прикосновений он по-прежнему не любил, они вызывали у него почти инстинктивную тревогу. Сейчас же, когда взгляд пирата так странно скользил по его телу, горячая ладонь на спине беспокоила ещё больше.
— Идём за мной.
Сильвенио послушно последовал за ним, хотя всем своим существом ощущал неладное. Чувство это, надо сказать, только усилилось, когда Аргза привёл его к дверям своей спальни.
— Милорд… — попробовал он, наблюдая, как Аргза запирает за ним изнутри
