— Если заткнешься и перестанешь нам мешать кино смотреть, то сейчас все станет ясно.
Сэнди был раздавлен. Перед сном, разговаривая с отцом по телефону, он не удержался и поплакался в жилетку:
— Пап, ты же говорил, что у нее крупная роль.
— Малыш, как ты не понимаешь, этот бизнес только так и делается, — утешал отец. — Это тебе не какая-нибудь дневная мыльная опера. Это прайм-тайм, высшая лига. Ты себе не представляешь, сколько американских семей стали свидетелями ее «гибели». Если честно, я бы сказал, она сыграла довольно трогательно. Особенно в этой голубой блузке… И тем более на телеэкране…
— Ну да, — согласился Сэнди, припоминая наряд, который и вызвал его перебранку с приятелями. — Слушай, пап, а собственно, что ей это дает?
— Ну, сынок, это же очевидно. Трамплин. Оттуда только вверх двигаться.
— Ты правда так считаешь? — разволновался Сэнди.
— Или наоборот — вниз, — философски добавил отец. — В кинобизнесе ни в чем нельзя быть уверенным. Понимаешь, о чем я?
— Да, пап. А ты с ней хоть иногда видишься? — спросил сын, даже не стараясь подавить зависть.
— Ну, замечаю иногда в очереди в буфете. Не волнуйся, я ей всегда от тебя привет передаю.
— И она меня еще помнит?
— Издеваешься? Ну, пока. Созвонимся на той неделе.
Только положив трубку, Сэнди понял, что отец не ответил на его вопрос.
Девушки-студентки, даже из самых скромных колледжей, не проявляли интереса к первокурсникам технологического. Периодически один из однокашников Сэнди ходил на свидание с девчонкой из своей старой школы. Но даже это случалось крайне редко. Поэтому, когда к нему в дверь как-то вечером постучал сосед по общежитию Барри Уинник, Сэнди решил, что произошло чудо.
— Послушай, Рейвен, ты мне должен помочь, — попросил Барри.
— А в чем проблема? — устало откликнулся Сэнди.
— Я влип, — ответил приятель. — У меня свидание с одной старшеклассницей, а она нимфоманка.
— Нимфоманка?
— Да, — закивал Барри. — Вообще удержу не знает.
— Так в чем проблема? — не понял Сэнди, замечая в приятеле признаки нездорового возбуждения.
— Проблема в ее двоюродной сестре, черт.
— У нее еще и сестра есть? — оживился Сэнди.
— Да, приехала из Пенсильвании или еще откуда-то.
— И тоже нимфоманка?
— Откуда мне знать? Это же не наследственное. Или да?
— Таким вещам наука не учит, Уинник. И когда я должен идти на свидание с ее сестрой?
— То есть ты это сделаешь? — Барри обрадовался и удивился одновременно.
— Сделаю — что?
— Ну, избавишь меня от нее. Займешь ее чем-нибудь, на худой конец — потреплешься с ней здесь, в общаге, а я пока… хм-ммм… пообщаюсь с Рамоной. Так сделаешь? Будь другом, Рейвен!
— Не вопрос, — великодушно произнес Сэнди, а сам не мог поверить своему счастью.
— Конечно, гарантий никаких дать не могу, — предупредил Барри. — То есть… тот факт, что она с Рамоной в родстве, еще не означает, что она хорошенькая. Или что она тебе даст. Ни того, ни другого не обещаю. Так что приготовься пострадать за правое дело.
— Какое еще правое дело?
— Чтобы я потрахался, дубина!
До следующих выходных было еще четыре дня. Или девяносто шесть часов. Сэнди не представлял себе, как их переживет. Всегда почти дословно записывавший лекции, теперь он никак не мог сосредоточиться. Если так и дальше пойдет, со списком лучших студентов можно будет распрощаться.
В пятницу — накануне великого события — он разложил на кровати весь свой гардероб и обнаружил, что у него мало рубашек. Наутро он потратил десять баксов на розовый батник, который, по его расчетам, должен был сразить всех наповал. Остаток субботы Сэнди провел, наводя марафет, и к вечеру был полностью экипирован и готов к бою.
Охваченные возбуждением, двое первокурсников ждали девушек на станции метро «Сентрал- сквер».
Тут Барри заметил девчонок и шепнул приятелю:
— Рейвен, я их вижу. Будь спок. И побольше нахальства.
— С этим как раз проблемы, — признался Сэнди.
— Только не вздумай сейчас меня кинуть! — занервничал Барри. — Это мой главный шанс!
Изо всех сил стараясь сохранять хладнокровие, Сэнди все же не удержался и краем глаза глянул на ту, которая могла привнести некоторые чувственные удовольствия в его отшельническую жизнь.
Марджи была невысокая и худая, но в целом выглядела вполне сносно. Во всяком случае, с расстояния тридцати шагов.
По неведомой причине эта тощая Марджи не сводила с него глаз. Все время, пока сестра знакомила их друг с другом, она пристально изучала Сэнди.
Тот почувствовал себя польщенным и ощутил прилив уверенности в себе. Потом Марджи что-то шепнула сестре, та отозвала Барри в сторонку и перебросилась с ним парой слов. Барри прокашлялся.
— Послушай, Рейвен, надо поговорить, — прохрипел он. — Давай отойдем.
Молодые люди отвернулись, и Барри пробормотал:
— Сэнди, прямо не знаю, как тебе и сказать.
— Все в порядке, Уинник. Я вижу, она не красавица, но раз я обещал…
— Нет! — резко оборвал приятель. — Ты не понял.
— А что тогда?
— Она не хочет с тобой идти.
— Как это?
— Понимаешь, я ей наговорил, что ты дивный парень, и все такое… Но Марджи отказывается. Она хочет, чтобы я вызвал дублирующий состав.
— Ты это о чем?
— Я подстраховался. Договорился на всякий случай с Роджером Ингерсолом. Он сидит на телефоне.
— Что? — не выдержал Сэнди. — Ингерсол?
Ему стало нестерпимо больно и обидно.
— Рейвен, ну пожалуйста, — взмолился Барри. — Я должен использовать этот шанс. Будь человеком, выйди из игры. Сходи в кино, что ли. Я тебе дам на билет.
Сэнди зло взглянул на Марджи и подумал: «Ах ты, дрянь! Бессердечная маленькая дрянь! Я что, такой противный? Выходит, что так».
— Хорошо, Уинник, — пробурчал он, чуть не плача. — Я ухожу.
Печально он побрел в ночь, оплакивая безвременную кончину внезапно обретенной уверенности в себе.
Ночью в его дверь постучали. Стучали громко и как-то судорожно. Сэнди открыл. Перед ним стоял Барри, похожий на бешеный огурец.
— Пришел сказать, что все в порядке, старик. Все прошло «на ура». Ингерсол приехал, Рамона дала. Роджер, конечно, хвалится, что дошел с Марджи аж до третьей стадии, но думаю, врет. Я просто хотел сказать тебе, чтоб не волновался.
— Хорошо, Барри. Спасибо, что сказал.
