— Благодарю, — с улыбкой отозвалась Аня Авилова и повернулась к мужу: — Надеюсь, ты запомнишь, что сказал доктор, и станешь больше доверять моему мнению.
Было видно, что Авилову есть что возразить, но он решил приберечь свой выпад на потом, когда они останутся с женой одни.
— Я договорюсь, чтобы доктор Розенталь принял вас как можно скорее. И удачно вам сдать квалификационные экзамены, Аня!
— Всему свое время, — перебил Дмитрий, погрозив Адаму пальцем. — Врачебная практика подождет. Нужно сначала семьей заняться.
Когда Адам получил результаты анализов, он сразу позвонил Авиловым домой.
— Здравствуйте, Дмитрий, это Адам Куперсмит. Вы можете пригласить Аню к параллельному аппарату?
— В этом нет необходимости, профессор. А кроме того, — с неудовольствием прибавил он, — в отличие от нашей квартиры в Союзе здесь у нас только один телефон. Мне предложили королевскую зарплату, а поселили в какой-то пролетарской дыре. Я уже обращался по этому поводу… Ладно, неважно. Давайте лучше о ваших новостях.
— Завтра к вам в лабораторию зайдет доктор Розенталь. Но, зная, как вам не терпится решить свою проблему, я бы советовал начать курс антибиотиков прямо сейчас. Я заказал вам доксициклин в аптеке «Чарльз», они работают круглосуточно.
— Не понимаю, — ответил русский. — От какой инфекции вы собираетесь нас лечить? Обоих сразу.
— Мазок, взятый у Ани, дал положительный результат на микоплазму, — пояснил Адам. — Естественно, то же самое с вашей спермой.
— О-о. — По тону русского ученого было заметно, что он удивлен, что как-то причастен к хворям жены. — Иными словами, у нас обоих инфекция мочеполовых путей. И что, лечение даст нам зеленую улицу, если можно так выразиться?
— Пока об этом рано судить, — уклонился от прямого ответа Адам. — Не исключено, что вы оба давно носите в себе эту пакость.
— Мои познания в вашей области медицины наводят на неблагоприятный прогноз, — разочарованно произнес Дмитрий.
— Но у вас же дома свой специалист, — напомнил Адам. — Спросите у Ани, она вам расскажет, какие могут быть последствия.
До Адама донесся возбужденный женский голос. Аня говорила по-русски, но по тону было ясно, что она просит мужа пересказать ей все, что сообщил доктор.
Не будучи лингвистом, Адам понял, что ей ответил муж. Его ответ заключался в одном слове: «Ничего».
Ничего.
Прошло две недели. Супруги Авиловы снова сидели у Адама в кабинете. Все это время они регулярно принимали антибиотики и проходили обследование в лаборатории доктора Розенталя.
— Рад вам сообщить, что микоплазмоз уже в прошлом, — объявил Адам.
Аня с сомнением посмотрела на него, зато муж сиял.
— Чудесно, чудесно. То есть, выражаясь вашими словами, у нас теперь со здоровьем все в порядке?
Адам медленно продолжил:
— Рентгеноскопия показала, что трубы имеют нормальную проходимость, матка тоже в норме.
— Ну, и… — перебил Авилов. — Как вы тогда объясните, что она не может забеременеть? — Он намекал, что Адам недостаточно прилагает усилий.
Понимая, что одним названием недуга сможет разбить женщине сердце, Адам как можно мягче произнес:
— Насколько нам известно, менструации у вас крайне нерегулярны. Проведенные анализы гормонального фона позволяют думать, что у вас не происходит овуляции. Боюсь, мы имеем дело с преждевременным угасанием функции яичников.
— Но она еще так молода! — возразил Авилов.
У Адама создалось отчетливое ощущение, что своими гневными интонациями муж хочет показать жене, что это она виновата. Он воспринимал ее болезнь как предательство.
Аня зарылась лицом в ладони и зарыдала. Одновременно она всеми силами пыталась сохранить профессиональную выдержку.
— Дмитрий, такое бывает, — сквозь слезы выдавила она. — Редко, но бывает. По непонятной причине фолликулы не реагируют на стимуляцию со стороны гипофиза. И яйцеклетка не вызревает.
Она умоляюще смотрела на мужа в ожидании поддержки. Но тот хранил суровое молчание.
Прошло какое-то время, прежде чем русский осознал, что американец глядит на него сердито. Перевода не требовалось. Его взгляд красноречиво говорил: или ты ее обнимешь, или это сделаю я.
Стараясь не уронить себя в глазах коллеги, Авилов медленно повернулся и положил руки жене на плечи.
— Все в порядке, дорогая. Мы можем взять ребенка на усыновление. Самое главное, что у меня есть ты.
Это было произнесено по-английски, но Адам не поверил ни единому слову.
Судя по всему, Аня тоже.
Широкоплечий русский поднялся. Жена встала следом.
— Мне жаль, что со мной у вас ничего не получилось, — сказала она Адаму с кислой улыбкой.
— В любом случае, профессор Куперсмит, — решительно объявил Авилов, — позвольте поздравить вас с блестящей диагностикой. — Он подтолкнул жену к двери.
— Минуточку! — окликнул Адам. — Вам обоим требуется консультация психолога. Мне бы хотелось…
— При всем моем уважении, профессор, — оборвал Авилов, — в этом нет никакой необходимости. Мы с вами ученые, все трое. Мы имеем дело с фактами и принимаем их как данность. — Он опять повернулся к жене. — Нам пора.
Дверь за ними закрылась. Адам тяжело опустился в кресло. В голове у него крутились слова, которые он так и не произнес.
Неожиданно для себя он вслух прошептал:
— Ах ты, высокомерный индюк! Ты недостоин такой женщины.
15
Изабель
Когда приехала «Скорая», Реймонд да Коста все еще лежал на полу ресторана. Полный раскаяния парень, чьи гнусные намеки послужили причиной вспышки и сердечного приступа Реймонда, подложил ему под голову свою куртку, а хозяин заведения двумя скатертями накрыл больного, чтобы не замерз.
По вызову также приехала полицейская машина, и офицер предложил довезти Изабель до клиники, но не стал настаивать, когда девочка захотела поехать в «Скорой» вместе с отцом.
Дрожа от страха, Изабель смотрела, как Реймонда положили на носилки и понесли. Ей на плечи легла какая-то вещь. Это была та самая куртка, которая до этого служила подушкой ее отцу.
— Послушай, — умоляющим топом произнес парень. — Я только хотел пошутить, клянусь! Ты мне веришь, а?
— Да какая теперь разница? — закричала на него Изабель.
Ее перебил спокойный мужской голос:
