несмотря на фантастическую работоспособность Леппиха, трудившегося вместе с рабочими по 17 часов в сутки, завершение работ ожидалось не раньше конца августа. 4 июля
Растопчин писал Александру I: «Через 10 дней Леппих будет производить опыты с крыльями, и так как к тому времени будет готово помещение для сбора составных частей, то я пошлю туда двух офицеров и 50 солдат сторожить день и ночь во избежание несчастья. Я дам также Леппиху артиллерийского офицера, которому будет поручено наполнить два ящика с разрушительным веществом, которое он берет с собой. В конце месяца нужно ему дать экипаж из 50 человек, лучше всего взять солдат и хорошего офицера». Леппих действительно готовился к испытанию своего «летучего корабля».
Тем временем враг наступал. 10 августа русские войска оставили Смоленск. В Москве стали готовиться к эвакуации. На постройку аэростата было уже израсходовано 130 тысяч рублей. Растопчин писал: «…если бы удалось его предприятие, то можно было бы не пожалеть и миллионы. Если придется вывозить его отсюда, то я отправлю его в Нижний, до Коломны на подводах, а потом водою».
Время текло неумолимо, русские отступали, а Александр I все еще верил Леппиху. 22 августа Растопчин даже расклеил по Москве афиши, в которых москвичам официально объявлялось о том, что строится большой воздушный шар и чтобы жители столицы были готовы к его полету. «Я вам заявляю, чтобы вы, увидя его, не подумали, что это от злодея, а он сделан к его вреду и погибели», – писал генерал. Одновременно он уведомил государя, что Леппих намерен провести испытание малого шара с экипажем в пять человек. На это Александр I ответил: «Только что Леппих будет готов, составьте экипаж для его лодки из верных и умных людей и пошлите курьера к генералу Кутузову, чтобы предупредить его. Я сообщу ему об этом. Внушите, пожалуйста, Леппиху, чтобы он обратил хорошенько внимание на то место, где он спустится в первый раз, чтобы не ошибиться и не попасть в руки врага. Необходимо, чтобы он соображал свои движения с движениями главнокомандующего».
Некоторые надежды на применение боевого аэростата в Бородинском сражении питал и М. И. Кутузов. Ведь Леппих в середине августа обещал прилететь на своем аппарате прямо в штаб русской армии. Он даже сумел запустить «малый шар», не поднявший, правда, и двух человек. В канун Бородинской битвы, 22 августа Кутузов писал генерал-губернатору Растопчину: «Государь император говорил мне об аэростате, который тайно готовится близ Москвы. Можно ли им будет пользоваться, прошу мне сказать и как употребить его удобнее». Однако Леппих всех подвел…
Отгремела Бородинская битва, русская армия отходила к Москве. А возбудивший столько толков и надежд воздушный шар в воздух так и не поднялся. 29 августа Растопчин «с прискорбием» известил Александра I об очередной неудаче Леппиха. Что же помешало талантливому изобретателю осуществить свой фантастический проект?
На строительство аэростата уходило все больше и больше материалов, а значит, и казенных средств. Но новые технологические сложности отодвигали сроки его полета. Самым сложным и опасным процессом было наполнение оболочки водородом. Этот взрывоопасный газ двигался по матерчатым рукавам из множества бочек одновременно. В них бесконечно шла химическая реакция (серная кислота разъедала железо). На одном из этапов работы Леппиху потребовались квалифицированные рабочие из Германии или Австрии. Рискуя жизнью – ведь шла война и Австрия была союзницей Наполеона – фельдъегерь Винберг сумел отыскать в Австрии и привезти в Москву нужных специалистов. Но и они не смогли переломить ход событий. Наполненный водородом аэростат так и не оторвался от земли: тафтяная оболочка плохо держала газ.
Затем в ходе испытаний стали лопаться металлические рессоры (пружины), с помощью которых экипаж мог управлять аппаратом. Понадобилась высококачественная инструментальная сталь, которую в России не производили. Подполковник Касторский отдал приказ фельдъегерям срочно найти и доставить Леппиху все необходимые материалы. Они разыскали и привезли высокопрочную английскую сталь, но даже после этого дело не сдвинулось с мертвой точки. Потом пошли проливные дожди, и опять нарушился процесс получения водорода.
После радужных надежд наступило жестокое разочарование. Растопчин, ранее свято веривший в успех, вынужден был сообщить царю неутешительные известия: «Большая машина не готова, и, кажется, надо отказаться от надежды на успех, которого ожидали от этого предприятия. Менее всего, конечно, можно пожалеть об истраченных на него деньгах. Леппих – сумасшедший шарлатан, а Алопеус слишком был увлечен своим финским воображением».
Александр I воспринял эту неудачу по-философски. Ведь именно он с самого начала лично руководил и контролировал это секретное предприятие. Государь ни минуты не сомневался в успехе работ и на возражение шефа артиллерии графа Аракчеева о нелепости этой затеи даже в сердцах сказал ему: «Ты глуп!» Теперь же в беседе с Аракчеевым он положительно оценил идеологическую ценность проекта: «Для народа подобные меры в известных случаях нужны; такие выдумки успокаивают легковерную толпу хотя бы на малое время, когда нет иных средств отвратить беду».
Тем временем французы подходили к Москве. По приказу Растопчина Леппих свернул работы и погрузил аэростатное имущество на 150 подвод. Караван двинулся в сторону Нижнего Новгорода. В спешке эвакуации многое увезти не успели. Пришлось часть оборудования, оставшихся деталей, в том числе и лодку аэростата сжечь.
Эвакуацию обеспечивала фельдъегерская служба, которой вменялось в обязанность оплачивать казенными деньгами почтовые прогоны. Фельдъегерь поручик Штос привез Леппиху распоряжение Аракчеева (он тогда ведал делами снабжения и резервов при императоре), в котором говорилось: «Отправить… г. Леппиха, всех потребных людей и вещи в Санкт-Петербург». Так и поступили.
Несмотря на беспрецедентную секретность, французы имели «много сведений о зажигательном воздушном шаре или адской машине». Об этом свидетельствуют выдержки из мемуаров адъютантов Наполеона. Знал о секретном проекте и он сам. Сначала, по словам Коленкура, «императору сообщили… о зажигательном воздушном шаре, над которым долго работал под покровом тайны некий англичанин или голландец по фамилии Шмидт. Этот шар, как уверяли, должен был погубить французскую армию, внеся в ее ряды беспорядок и разрушение». По всей видимости, русские хорошо засекретили Леппиха, ибо французы не знали, что именно он создает аэростат.
Потом последовали уточнения, о которых рассказал в своих мемуарах граф де Сегюр: дескать, по приказанию самого Александра I недалеко от Москвы под наблюдением немецкого пиротехника строится чудовищных размеров шар. Главное назначение его состоит в том, чтобы парить над французской армией, отыскать ее начальника и уничтожить его, обрушив сверху целый дождь огня и металла.
Забегая вперед, скажем, что после вступления в Москву Наполеон отдал приказ разыскать мастерскую «доктора Шмидта». В Воронцово был послан отряд верховного судьи французской армии генерала Лауэра. Французы нашли место постройки шара, но это уже было пепелище. Все увиденное подробно запротоколировали, и на этой основе генерал составил докладную записку под длинным названием «Подробное описание разных вещей, найденных у села Воронцово близ Москвы, принадлежащих к воздушному шару или адской машине…, имевшей
служить будто бы для истребления французской армии». Вот что говорилось в этом документе: «… здесь была обнаружена лодка, которая должна была быть подвешена к шару, но которая была сожжена днем прежде вступления французских войск в Москву. Эта лодка находилась в 100 шагах от дворца, имела 60 футов длины и 30 ширины, в ней находилось много остатков винтов, гаек, гвоздей, крючьев и пружин и множество прочих железных снарядов всякого рода. Рядом лежит большой щит из дерева в форме шара, который, верно, имел служить для образца. В помещениях упомянутого строения найдено 180 бутылей купоросу, сверх оного, сзади и спереди дому стоит 70 бочек и 6 особых новых чанов необыкновенного сложения. В самом доме найдены столярные и слесарные мастерские и множество всевозможных инструментов и приспособлений. Примечены в маленьком белом домике, стоящем недалече и впереди большого, следы разбросанного и растоптанного пороху…» По одному из множества слухов, в подвалах мастерской «немецкого пиротехника» были найдены факелы или даже «ракеты» для поджога Москвы.
Организовав в окрестностях Воронцово облаву, французы поймали 26 человек, главным образом мастеровых. Среди них оказались также офицер и 10 ополченцев, охранявших имение. По приговору военного полевого суда 16 из них объявили «поджигателями» и расстреляли. Усадьба в Воронцово была разграблена и сожжена французами. В ней сгорела картинная галерея, библиотека и редкие архивные документы.
