называется черная дыра с радужными краями, из которой начали выскакивать с гиканьем классические орки во главе с Егором. Причем все они сидели на маленьких подобиях тираннозавров. Должен заметить: что орки, что Егор смотрелись аналогично. Кто есть кто — без бутылки не разберешь!
Тираннозаврики были темно-зеленые — и орки цвета весенней зелени! Морды орков были как после тяжелого похмелья и немного напоминали обезьяньи. Впрочем, кто из мужчин не похож в этом состоянии на примата — бросьте в меня камень. Если с утра мужик может еще говорить, значит, он просто недопил свое вчера!
На всадниках надеты кожаные доспехи и широкие штаны по типу шаровар, на ящерах — кожаная сбруя крест-накрест поперек туловища. Кстати, ляжки у тираннозавров такие накачанные, что тоже создавали иллюзию шаровар. У орков на голове стоячие гребни из волос, у ящеров — из пластин. Полная идиллия!
Брата я опознал только по тельняшке, которую он торжественно вручал для стирки только маме, и то… под честное слово. По другим признакам отличить Егора от орков не представлялось возможным. Рожу он скроил еще почище их и намазался какой-то зеленой дрянью. Надеюсь, это смывается.
— Так не бывает! — Из последних сил я старался досмотреть происходящее, стискивая зубы и боясь поверить в счастливый исход сражения.
При виде новых врагов капкуэны дружно рванули к стенам Лайе, но дорогу им преградили…
— Кто это? — спросил я у замершей Клены, которая, по всей видимости, временно сбежала из госпиталя, чтобы тоже посмотреть на битву.
— Боги нашего мира, — прошептала девушка в экстазе. — Все!
— И что их так надолго задержало? — не удержался я от едкой иронии.
— Иртихал, — раздалось сзади.
Я обернулся. Сухлик протягивал мне невзрачную чашу.
— На, выпей, — сказал божонок, пихая мне в руки емкость с зеленоватым тягучим напитком. — Поможет тебе продержаться еще немного.
— Ты о чем? — Я выхлебал питье и почувствовал себя намного лучше. Нет, не просто лучше — прямо-таки весьма недурственно. Прыгать зайчиком не стал, но у меня сказочно обострился слух, изменилось восприятие цветов, и я начал видеть очень далеко, лучше, чем в бинокль. Причем не в ущерб ближнему зрению. И он эту жидкость заначил? Ну прохвост!
— Иртихал похитил наши способности, — ответил Сухлик. — У нас нет сил противостоять ему и капкуэнам. Сейчас мы будем сражаться как простые люди. Я пошел к своим.
И вьюнош резво сбежал. Хотя… как «простые люди» — это было сказано для красного словца. У каждого из богов все же остался кое-какой боезапас.
Кого-то из страшилищ засасывала земля, кого-то оплетало травой. За кем-то бегал выводок крыс, куниц или рыжих здоровых муравьев. Одна очень красивая дама закидывала врагов прекрасными розами… величиной с хорошее дерево. Прямо на голову кидала, чтоб поймали понадежнее. Мужик в белой простыне парил надо всем этим безобразием и поливал врагов по очереди водой из лейки, от которой у капкуэнов начиналась немотивированная лихорадочная чесотка.
Кто-то из злобных пришельцев падал и засыпал на месте мертвым сном, кто-то сходил с ума и несся напролом, убивая своих же. Некоторые с закрытыми глазами начали петь песни…
Мохнатые шарики, прислужники Рицесиуса, с иголками в хрупких ручках быстро-быстро сшивали капкуэнов одного с другим в огромный рычащий и мычащий шар. «Снежный ком» с ревом катался по своим же, поражая капкуэнов не хуже гаубицы.
Крылатые весы звенели человекозверям в уши, отчего те временно глохли, слепли и начинали кружиться на месте, размахивая лапами и становясь массовым оружием поражения собратьев.
— Даешь бесхозных мужиков в болото! — с этим боевым кличем и рогатинами наперевес из соседнего леска выскочили кикиморы с болотяницами. И попытались оттяпать себе по бесплатной особи. Их порывы строго пресекал Путятя, но бабенки не унимались, с голодным блеском в глазах шаря по вражеским отрядам жадными взглядами.
Егерь выстроил в сторонке свой вооруженный бабский взвод. Командир цвел и пах в окружении выводка заботливых бабенок и, похоже, совсем не собирался расставаться с новоприобретенным гаремом.
Как только самые отчаянные из капкуэнов пытались к болотяницам приблизиться, людозвери сразу начинали тонуть в болоте. На ровном месте. Несчастных с жутким бульканьем затягивала трясина. Тогда капкуэны рвались налево через кикимор, чтобы успеть выбраться из «Сталинградского котла». Но кикиморы стояли насмерть, не давая гориллам ни шанса на спасение. Некоторые бабенки, видимо совсем оголодавшие, заманивали капкуэнов:
— Иди сюда, лохматенький! Я тя мелиорации научу!
У кого из чудовищ мозги еще оставались, те поворачивали назад. Остальные перли буром, возникая на зеленом пятачке мохнатыми волнами атакующих снова и снова…
— Вот вам! Вот! — Капкуэны вдруг начали валиться задними рядами на передние.
У них под ногами заскакали воинственные рыжие коротышки в кольчугах, а над полем боя раздался трубный глас моего папы:
— Я вам сейчас покажу кузькину мать! Забудете у меня, как мелочь по карманам тырить!
При чем тут мелочь? Как он будет объяснять обезумевшим страшилкам значение этого оборота? Но папу эти вопросы волновали мало, потому что он орал:
— Вперед, ребята! Отучим этих верзил беспорядки нарушать! — И снова капкуэны подрубленными снопами — шлеп-шлеп!
Лишь только из врагов сложился небольшой курган, как на его вершине нарисовался глава нашего шебутного семейства Гаврила Семенович Острожников и прокричал:
— Ну кому еще командирского тела?
В руках папа держал маленький щит, на голове высился остроконечный шлем, широкую грудь защищала кожаная кираса, а вид его боевого топора откровенно пугал.
— Фи, дорогой! — подлетела к нему мама на верховом драконе. — Твоя борода меня приводит в смятение. И не ори так грозно, а то наши мальчики из-за тебя смущаются!
— Конечно, милая! — рыкнул папа, прикрывая приличных размеров бороду щитом и норовя слинять обратно в битву.
— Я надеюсь, что ты подашь нашим детям хороший пример! — нравоучительно заметила мама и умотала снова плевать в капкуэнов огнем.
— Чтоб я еще раз по этим узким тоннелям полез! — пожаловался папа, почесывая латной рукавицей шатенистую гриву под шлемом.
Сейчас отец выглядел былинным русским богатырем. Такой же здоровый, светлоглазый и вспотевший.
В эту пору в небе закружился воздушный вихрь, из которого, как горох, посыпались странные полупрозрачные существа из схем и проводов. Представьте себе прозрачные трубочки, наполненные переливающимися огнями микросхемами. Представили? Скрутите из них человечка. Скрутили? Теперь приладьте сверху плоский LCD-монитор от компа и каким-то образом заставьте все это работать без электричества. В мониторах, кстати, сменяли друг друга воинственные рожи.
Один из пришельцев завис над капкуэном и показал ему оскаленную физиономию Рембо. Нелюдь упал как подкошенный. По-моему, скончался на месте сразу. От инфаркта. Утверждать не берусь.
Послышался вопль Тараски:
— Вирдутусы, покажем этим нубам, как плохо в левые стрелялки резаться! — И скок-скок по бошкам страшилищ! Да со спецэффектами!
Младшенький выглядел — словно сбежал из фантастического голливудского блокбастера про какой- нибудь «Кибертрон». Облегающий фиолетовый комбинезон красивого оттенка металлик, прозрачный шлем, легкое жужжание энергетического щита вокруг боевого костюма… Рост куда больше обычного. Супернавороченные приемы рукопашного боя, словно ему, как старичку Нео, кто-то загрузил их в Матрице.
В этом все его устремления. Он всегда себя таким мечтал видеть…
