— Театр абсурда! — выпалил я. — Впрочем, когда на горизонте появляется наша семейка… — Вспомнилась Илона, и на сердце защемило.
Внезапно в середине поля провалился здоровенный пласт земли. Все замолкли, в ужасе отбегая в разные стороны.
Из проема донеслось знакомым звонким голосом:
— Кто ж так строит! Руки бантиком прорабу завязать и лишить на неделю водки!
Я когда это услышал, чуть вниз со стены не свалился!
— Этого не может быть! — исступленно твердил я, отказываясь верить во все происходящее. — Так не бывает! Это моя посмертная галлюцинация! Не бывает драконов, орков и гномов. Не бывает полупрозрачных существ с мониторами вместо головы!
Не бывает, чтобы все и сразу оказались в одном месте! И моя семья в чужом мире… Так просто НЕ БЫВАЕТ! И уж если этого не может быть никогда, то, как апофеоз абсурда, из-под земли возникает моя любимая сестренка и доводит все умы до белого каления. А еще коллективно взрывает всем мозг, причем практически не прилагая для этого усилий!
Громадный провал вдруг зашевелился, и с краю, который поближе к нам, выполз капкуэн с Илоной верхом. Очень злая и голодная тварь с оскаленными клыками, на толстой шее которой сидела, свесив ножки, моя сестра.
Илона сверкала многочисленными золотыми украшениями и пугала честной народ вздыбленными грязными волосами, примятыми массивной короной. Сестра напялила драные джинсы и черную футболку с золотистой надписью по диагонали: «Креатив века».
Инфаркту мне, инфаркту!
За этой парочкой, громко гавкая, вывалилась стая белых мохнатых собакевичей. Каждый из песиков размером с небольшого теленка.
И йаду!
— Что-то у меня лошадка стала великовата, — звонко всем сообщила Илона в щемящей тишине. — Как-то подросла в дороге. Вроде я ничего в багаж не сдавала, и у меня сроду не было «корзины, картины, картонки…».
Я громко смеялся, кашляя и припадая на каменный гребень стены. НУ, ИЛОНА!
— Илона! — заорал Кондрад. — Сейчас я тебе помогу! Не дергайся!
— Куда? — заозиралась сестра и вдруг поняла — где и на ком она сидит. Ой! — и тяжело набитой чем-то сумкой промеж ушей своему ездовому животному — бац! Бац! Еще раз хрюкнула — и опять раза три по черепушке вмазала. Что-то треснуло, сумка раздулась — и оттуда начали вылетать какие-то странные предметы.
Группа людей справа разразилась радостными криками. А! Кажется, не людей — богов! Точно, мне Сухлик их показывал.
Первым выпорхнул изящный золотой гребешок. Он, сверкая стразиками, полетел к прелестной блондинке-богине, которая устало прислонилась к рослому шатену с открытым располагающим лицом. Перекрутив хвост, красавица сделала высокую прическу и закрепила ее гребнем. Внезапно лик богини воссиял так, что я зажмурил заслезившиеся глаза.
За гребешком последовал комочек чего-то яркого и дымящегося… если б я посмел предположить, то сказал бы: это кусочек раскаленной лавы. Но нет! Сосед блондинки взял этот ком голыми руками и преспокойно сунул себе за широкий кожаный пояс! Как воск.
А дальше началось ускоренное выметывание кучи всевозможного барахла из Илониной сумки, и барахло это моментально находило своих хозяев. Я успел разглядеть ножницы, маленький кубок, стрелу, огромный зеленый трилистник клевера, прозрачный камешек, похожий на хрустальную каплю… даже большую мохнатую гусеницу!
Хозяева, получившие свои сокровища, радовались им, словно дети! Прыгали, скакали, обнимались друг с другом. Ну ей-богу, а еще взрослые люди!
Самым последним на свет появился какой-то загогулистый, переливающийся алым перламутром знак. Все боги, затаив дыхание, проследили за его «полетом над гнездом кукушки».
Знак рванул к Сухлику, который отмахивался от него всеми конечностями:
— Кыш, кыш, пошел отсюда! — Божонок повернулся к остальным и пожал плечами. — Сбрендил, наверно, от долгого сидения в сумке!
Боги как-то успокоились и перестали обращать внимание, тем более что Сухлик жульническим жестом незаметно смахнул этот знак в заплечную торбу.
В это время «лошадка» Илоны решила, что ей категорически не нравится всадник, и попыталась сковырнуть сестренку лапами.
— Руки нужно мыть! — рыкнула Илона и стукнула по грязным лапам какой-то светящейся палкой. Капкуэн окутался дымкой, на секунду пропал из вида, а когда туман рассеялся — Илона стояла на земле и с недоумением рассматривала миниатюрную копию страшилища, спрятавшуюся за ее ноги, размером со среднюю кошку.
— Грязные мухи грозят бедой! — поучительно высказалась сестра, дословно повторяя содержание медицинского плаката у меня перед кабинетом. Оговорилась: — Мойте мух перед едой! — и отправила метким пинком мутировавшее создание в гущу ему подобных.
Капкуэны проследили за бреющим полетом крохи и добавили мелкому ускорения, чтобы нацию не позорил. Затем, набычившись, рванули к Илоне.
Тут же активизировалась наша сторона, особенно мои родственники и Кондрад, и в свою очередь пошли отстаивать любимую дочь, сестру и жену.
У Кондрада вообще сделалось такое лицо, будто он всех сейчас перекусает за особо чувствительные места, если осмелятся его воскресшую супругу хоть пальцем тронуть.
Трогали ее, правда, больше коленками, но и сама Илона не отставала и молотила почем зря, активно увеличивая поголовье мелкой живности.
Белые собачки вносили свою сумятицу и кусали капкуэнов за… Впрочем, я мог ошибаться. Расстояние большое, а в глазах двоилось все сильнее.
Тут шум битвы перекрыл яростный рык:
— Противная девчонка! Верни, что взяла! — Из ямы выскочил… второй Кондрад? Это как?..
— А фигушки! — ответила сестра, шустро проскальзывая между мохнатыми телами.
— Это кто там такой грозный?!! — заорал Кондрад, двигавшийся в свою очередь навстречу жене, словно воплощенное возмездие в черном облегченном доспехе. За ним клином устремились «солдаты свободы», то есть наиболее сильные из числа выживших воинов. Они врубались в ряды капкуэнов, не позволяя им окружить своего военачальника.
— Да тут какой-то левый мужик нарисовался, на тебя очень похожий! — крикнул Егор, прыгая на своем ящере и тоже делая капкуэнов меньше, но уже на голову. Зрелище, я вам скажу…
— Этот козел айпи проксит не по-детски! — отозвался Тарас. — Так и лезет на следующий уровень без понтов! Читтер!
— Тарас! — взорвалась мама. — Ты все-таки мой сын! Следи за своей речью! И сейчас мы с Кирюшей в него плюнем, чтобы руки к моей дочери не протягивал!
— Ирочка, — пыхтел папа, работая секирой. — Сейчас я с ним поговорю по-мужски! Только дорогу расчищу!
— Не увлекайся, дорогой! — посоветовала мама и умчалась на драконе, сияя золотом доспехов, словно валькирия.
Смотрелось все это феерично.
В центре поля — громадная яма, а вокруг капкуэны. От провала к замку двигается Илона. Траектория ее движения заметна по просеке и взлетающим мелким тварям. От замка к любимой прорывается Кондрад и ревет раненым бизоном. За ним, с учетом его боевого клина, просека побольше. Сестру, практически параллельно ее движению, преследует двойник Черного Властелина. С севера ломится толпа орков во главе с Егором. С юга пробивается папа с гномами. С востока устроили тотальную зачистку боги, получившие, как я понимаю, свою силу назад. С запада бесчинствует местная нечисть, так что капкуэнам там тоже несладко.
