отпрыска, ни персидского выродка. Зато явно истосковавшаяся за дни разлуки Сабина расскакалась, как та Пенелопа по Итаке.
– Дорогой, – почему-то не повисла на моей шее эта почти четырехпудовая гиря семейного счастья, – как съездил?
– Нормально, – отвечаю, прислушиваясь к своему внутреннему голосу, который еще ни разу не подводил.
– Ах, нормально? Я твоей сучке когда-то все глаза выцарапаю! – завизжала жена, отчего-то при этом нацелившаяся на меня.
– Погоди, дорогая!
– Я вам обоим погожу! Я твою стерву…
– Сабина, разве я против? Давай! Вперед и с песней. Кстати, какую из моих многочисленных телок ты имела в виду?
Супруга после этих слов до того вытаращилась, что даже не смогла продолжить своих высказываний.
– Ой, дорогая, что с тобой? Наверняка новая болезнь. Возьми веник, скоро твои зенки на пол упадут. Ничего, такая хорошая хозяйка сумеет подмести их вслепую.
Сабину тут же прорвало. Она гарантировала Марине такие пытки и казни, до которых не додумалась в свое время святая инквизиция под руководством товарища Берия. Меня интересовало другое: как это Сабина, для которой поднять сумку с пятью килограммами бананов – самый настоящий подвиг Геракла, сумеет одолеть Марину? Хранительница моего тела легко справляется с тремя- четырьмя мужиками; иди знай, может, Сабина стала брать уроки каратэ у Гарика или даже самого Педрилы, иначе отчего она такая военная?
Стоило Сабине сделать небольшую паузу, как я тут же поинтересовался:
– Дорогая, у меня к тебе тоже вопрос имеется. С каких пор ты стала предпочитать оральный секс? Ага, молчишь, мне все известно. Мы с Мариной были, между прочим, в командировке, а ты… Извращенка!
– Что ты несешь? – взвизгнула жена.
– А ты что мелешь? Каждый раз одно и тоже. Подумай, если бы мы с Мариной решили заняться любовью, стоило из-за этого в Москву тащиться? Там снег лежит, лед под кустами. Если бы мы на Гавайи рванули, это куда ни шло. Тем более в Южноморске не найти места для такого дела. Гостиницы-кемпинги до упора забиты, в посадках все места забронированы… Сколько ты еще будешь надо мной издеваться? Лучше бы в меня уже попали! Раз и навсегда.
– Ну что ты, дорогой, – Сабина испугалась такой возможности еще больше, чем моей нерабочей связи с Мариной. – Как ты можешь такое говорить? У тебя же семья, в конце концов…
Сев на медвежью шкуру, прикуриваю сигарету и тихо говорю:
– От такой жизни я точно куда-то скоро смоюсь. Даже разводиться не стану.
Волшебное слово “развод” на этот раз действует, как обычно. Сабина резко изменилась в лице, опустив глаза, прошептала:
– Дорогой, извини, я так изнервничалась. Ну сколько еще это может продолжаться? Посмотри, как живут другие… Тебя ведь никогда нет дома. Ребенок, можно сказать…
– Ты кончай заводить свою старую шарманку. И так в последнее время отсюда почти не вылажу. Не понимаешь, какие сейчас дела? Подумай сама, что мелешь. Как другие живут… Как ты живешь, разницу улавливаешь?
– Только не подсчитывай, сколько стоят мои украшения, подарки, – с непроявлявшейся прежде горечью в голосе сказала жена. – К чему все это? Нам того, что папа оставил, до конца жизни хватит… Ты разве мало уже заработал? Ну скажи хоть один раз в жизни серьезно, к чему тебе все это, сколько еще миллионов тебе требуется, прежде чем остановишься.
– Серьезно? Хорошо. Будь добра, пепельницу дай… Ты выросла в семье, где люди ели еще в те времена из серебряной посуды. А я – без отца; помню, на выпускной вечер в школу не пошел, у мамы не хватило денег на костюм… Так вот, я бы отдал миллионы, чтобы тогда у нас были эти несчастные копейки, не хватившие до пиджака. Сегодня всего золота мира мне не хватит для покупки костюма из прошлого… Понимаешь?
Сабина молча кивнула головой и прижалась к моему плечу.
– Ты спрашиваешь, почему я веду такой образ жизни? Нравится, вот и все. Это в нашей природе, пойми. В каждом настоящем мужчине заложена страсть к риску, желание выйти навстречу опасности и встретиться с Судьбой. Что деньги? Всего лишь бумажки… Я слишком поздно родился. Да, дорогая, что мне еще остается сегодня, в былые времена я бы замахнулся на императорскую корону или открывал неизведанные земли…
– Тебе же не нравится командовать кем-то, – сжала мою руку жена. – Зачем тогда корона?
– Не она была бы важна, а сам процесс. Ты женщина, и вряд ли поймешь меня. Да, если бы сегодня… Знаешь, я бросил бы все и начал сначала. Иначе к чему жить? Жрать, срать и спать? Это не по мне. Все, поговорили, кровь в виске запульсировала, устал, наверное…
– Ужинать будешь?
– Нет.
– А почему ты сказал, что я занимаюсь оральным сексом? – в голосе жены просквозила обида.
– Разве это неправда? Ты так орала… Слушай, Сабина, давай вместо этого займемся другим сексом.
Жена посмотрел на меня еще игривее, чем в тот год, когда я целых три недели ходил в ее женихах.
– Только поскорее, – шепчу ей на ушко, увенчанное трехкаратной побрякушкой, – у меня в половине пятого подъем. Жаль, не Марина приедет, а Рябов. Посмотреть бы, как ты приведешь в исполнение свои угрозы.
Сабина покраснела, то ли стесняясь своих прежних высказываний, то ли предвкушая мое появление в супружеской спальне, куда я в четвертом квартале старался регулярно не заглядывать.
– Значит так, дорогая, – продолжаю нагнетать радостное настроение. – Я по тебе скучал. Даже в обществе Марины.Правильно, доброе слово и кошке приятно, если, конечно, она не Педрило. Эту сволочугу в свое время кипяток не брал. Ничего, Сабиночка, в следующий раз не станешь меня своими подозрениями с порога баловать.
– Мы будем заниматься анальным сексом, – мечтательно произнес я, и жена отчего-то отшатнулась в сторону.
– Сейчас опять какую-то гадость выдашь, – искривила губы Сабина. – Ты же больше пяти минут…
– Для тебя любовь – это гадость? – картинно закатываю глаза. – Хорошо, я устал, мне нужно выспаться, голова гудит. Так согласна исключительно на анальный секс? Кто, кроме тебя, еще поможет? Не Марина же, в самом деле, она спец по другой части.
За долгие годы сосуществования Сабина научилась понимать меня не хуже Рябова. Она молча поднялась с медвежьей шкуры и вышла, оставив мужа в гордом одиночестве буквально на минуту.
– Возьми, дорогой, – сказала жена, протягивая упаковку анальгина. – И ложись, тебе рано вставать. В кабинете?
Молча киваю головой и прожевываю пилюлю, не чувствуя горечи. Моя жена – красивая женщина, но я боюсь лишний раз взглянуть в ее глаза, потому что моментально вижу незабываемый образ ее папаши, посчитавшего в свое время – он купил меня со всеми потрохами. И самое
