– Без проблем. Кто сегодня рискнет назвать свою фирму “Козерог”? Даже если учитывать знак Зодиака хозяина? Никто. Но и этот знак твоему рождению не соответствует. Человек вроде бы сам нарывается… Легко догадаться, как такую фирму станут называть за глаза. Выбор для насмешек и оскорблений богатый. И рогатый, и козел, потом от козла можно дальше идти. Вплоть до петуха опущенного. Но… Почему-то о фирме и ее хозяине таких слухов не ходит. Название дурацкое, быть может, руководитель “Козерога” сам такой?
– Полегче, Сережа.
– Нет, не такой, – проигнорировал мое предупреждение коммерческий директор. – Фирма крепко стоит на ногах. Директор пользуется уважением у самых разных людей. И не только потому, что щедрый, успешно занимается бизнесом. Он – веселый человек, любит розыгрыши, коллектив… гм, да… но это тоже учитывалось. К тому же – известный филантроп. Однако Осипов, в отличие от этих психоаналитиков, знал немного о тебе и с другой стороны. Потому сделал собственный вывод. Он понял все. Только нос не задирай…
– Даже не пытаюсь, – пробормотал я, гася сигарету.
– Правильно, – поддержал меня Рябов. – Потому что в этом виновен не ты, а природа.
– То есть? – напрягся я, ожидая какой-то мелкой пакости. Если Рябов ее произнесет, для дальнейшей атаки отмазка есть: это не я виноват, а та самая природа, о которой он распространяется.
– Возьмем абстрактного человека, – Рябов с ходу доказал, что изучил меня гораздо лучше всех аналитиков вместе взятых. – Умного, толкового. Он блестяще занимается, заканчивает самый престижный вуз. Продолжает обучение в каком-то Кембридже, возвращается сюда и… Несмотря на все его знания, бизнес не идет. Почему, казалось бы? Природа. Зато другого, например, тебя, не нужно никуда посылать учиться. Пусть даже у тебя пять классов образования.
– Ты, что, с ума сошел? – возмущаюсь в ответ на такой комплимент, – я даже подсчитал: за пять лет находил в университет ровно тридцать два дня.
– Про то и говорю. Даже если бы ты и в эти дни мимо вуза проходил, ничего бы не изменилось. Такого, как ты, безо всяких образований можно высадить голого в джунглях. Через какое-то время он выскочит с противоположной стороны. Мало что живой, так еще и с миллионом долларов. Природа. Ты здесь ни при чем.
– Другими словами…
– Другими словами, если грубо, ты просто не мог не найти микрофоны. Или проиграть Арлекино. А значит, вполне сможешь справиться с таким же фартовым. Продолжать?
– Слушай, что за бумажку ты перед собой вертишь? Сережка, если тебе срочно нужно в сортир, я подожду.
Рябов одарил меня таким взглядом, словно я взял на себя основные обязанности начальника отдела снабжения фирмы. Вместо того, чтобы побежать из кабинета в помещение, обклеенное ценными банковскими бумагами и Почетными грамотами, Сережа стал зачитывать вслух: “Люди, по жизни склонные к неумеренному риску, в буквальном смысле, сделаны из другого теста. Биохимический состав активных веществ в их мозге отличается от нормы, что позволяет любителям острых ощущений испытывать от чувства опасности не страх, а эйфорию. Причем, чем больше ставки, тем выше состояние блаженства. Кора головного мозга у любителей риска отличается повышенной выносливостью, так что простым смертным, вознамерься они подражать таким людям, можно лишь посочувствовать. Это именно они при виде роковой дамы пик пускают себе пулю в лоб…” Словом, против тебя даже очень интересные часики не действуют. Петрович в этом убедился.
– Они еще как подействовали, – откровенно признаюсь, вспоминая леденящий ужас, проникавший в душу.
– Тем лучше. Ты смог выпутаться даже из такой ситуации. Еще один плюс. Ты не интеллектуал, который исключительно кабинетная крыса. В отличие от подавляющего числа так называемых игроков. Подтверждения тому были получены.
– А, вот ты чего таким добрым оказался, – назло Рябову снова занимаюсь курением в его присутствии. – Только попробуй открыть окно. Я-то все думал, отчего он, вместо того, чтобы на дыбы вставать, меня к Пороху подвел, позволил отметить день рождения Гарика.
– Сам говорил, мы как бы поменялись ролями, – и не думает оправдываться Сережа. – К тому же… Ну сказал бы я: “Не смей этого делать” – разве бы ты послушал?
– Зато ты, как понимаю, наслушался. С Вершигорой шушукался, пока я свою кровь мешками проливал…
– … в кои веки радуясь, – продолжил Рябов. – Тому, что никто не говорит: не делай этого.
– …в больнице, спасая беременную женщину… – продолжаю свою мысль.
– Вот, – перебил меня Сережа. – Может с ходу найти выход из любой ситуации. Тоже подтвердил, особенно в случае с Ландой. Целиком себя проявил.
– С твоей помощью, Сережка, – окончательно капитулирую перед Рябовым, вооруженного врачебными заключениями. – Серега, суперменов в той самой природе не бывает. Жизнь – не кино, если бы в тандеме не работали, хрен бы чего получалось. Да и тесто у нас с тобой одно.
– Не скажи, – чуть ли не растроганно смотрит на меня коммерческий директор, – я как ты не могу…
– Да это легко, просто читать больше надо… Кто такой Дантес, знаешь?
– Все знают. Не знали бы, если б он Пушкина не замочил.
– Так еще один Дантес есть. Эдмон.
– Граф Монте-Кристо, – с ходу ответил Рябов.
– Здесь ты не прав. Это автор сценария фильма “Бетховен”, не придуманный персонаж, а реальный человек – Эдмон Дантес… Ничего сложного, нужно только учитывать, кто перед тобой. Вот для нашего бухгалтера Первое мая – праздник международной солидарности трудящихся, зато для Кости – исключительно Вальпургиева ночь. И оба правы. Сам помнишь, как этот праздник у нас был отмечен…
– Я как ты все равно не смогу, – нагло ухмыльнулся Рябов, однако мне удалось мгновенно среагировать:
– Теперь точно сможешь. Тебе давно пора жениться.
– Ну да, – поддерживает меня Сережа, – как ты пропагандировал Сабине? Когда Костя с женой разведется, тогда мы с ним и поженимся.
– Саботажник! – упрекаю Рябова. – Ведь именно ты настаивал, чтобы Костя завел ребенка.
– Так ведь рожать его вовсе не Косте, – поддел меня Рябов.
– Ты лучше о других родах поведай, – говорю примирительным тоном.
– Когда к Вершигоре заглянешь?
– Стоит ли?
– Стоит, – убежденно сказал Рябов. – Они с Осиповым согласовали план действий. Опять-таки у генерала для тебя какая-то дискета…
– Это – блеф, – говорю, слегка задумавшись, и вопросительно смотрю на коммерческого директора. – Рассказывай.
– Так. Значит пока ты здесь бумажных человечков шугал и боялся собственной тени, в столице громкие события произошли. Расстрелян вместе с охраной Владимир Чугунов. В аэропорту, на самолетном трапе.
– Подумаешь, обычное явление, правда, уровень… Состояние Чугунова составляет чуть менее миллиарда долларов. Да, как аукнулось, так и откликнулось. Дорого ему обошелся тот давний бросок на каких-то жалких шестьдесят лимонов. Вот бы было смешно, когда сам Мельник из автомата строчил.
