Выдвинув антенну телефона, который подслушать невозможно, я запросто связался с господином Лео Крамером.
– Ленька, ты где сейчас?
– В самолете, – ответил мой американский адвокат. – Лечу в Европу, как раз…
– Это пока неважно. Ты надолго?
– Целых два дня. Сам знаешь мое расписание. Сэр, как насчет прибавки?
– Сколько?
– Успокойся, я пошутил. У нас, американцев, здоровое чувство юмора.
– А у нас разговоры по телефону к вам втрое дороже, чем если бы ты набрал мой номер. Потому слушай… Секунду!
Я прикрыл мембрану рукой и спросил:
– Снежанка, а вдруг Костя не согласится?
– Я ему не соглашусь! – мгновенно показала зубки прелестная женщина, и с ходу стало ясно – несмотря на крутость Кости, она может повлиять на него с помощью элементарной логики или сложного агрегата под названием мясорубка. Только замахнется, Костя на четыре кости упадет. Лучше, чтобы до этого не дошло.
– Леня, тебе позвонят. Нужно застраховать торговый оборот одной фирмы. Я выступаю гарантом.
– Сколько?
– Миллиона три.
– Сделаю.
– Только не откладывай в долгий ящик.
– Ты меня знаешь.
– Вот именно. Но поясняю, фирма-страхователь должна быть очень солидной, а не наши лепетутники.
– Понял.
– Проблемы?
– Какие проблемы, если ты выступаешь гарантом? Как я себе понимаю, в случае прогара твоей фирмы страхователи могут сперва скачать бабки… с кого?
– Ну, скажем, с государства.
– … а потом расплатиться с клиентом?
– Пусть будет так.
– По поводу твоего предложения, боюсь, возникнет очередь. Даже если предстоит страховать тележку с хот-догами, – хохотнул мистер Крамер.
– Хорошо. Договорились. В гости приедешь?
– Извини, вашего быта нормальный человек не переносит. Может, ты к нам?
– Может быть. Пока, будь здоров.
Снежана смотрела на меня с таким восхищением, словно я был фокусником, вокруг которого бегают на побегушках всякие Коперфилды и прочие Кио.
– Вот тебе визитная карточка господина Крамера, – извлекаю из бумажника черный квадратик с золотым тиснением. – Можешь смело общаться с ним на международном русском языке. Однако учти, подписывать договор не имеешь права. Только твой рогастик.
– Если нужно, он свое завещание подпишет, – решительно ответила длинноногая красотка. – Скажи, а действительно такое может быть?
– Все может быть, – пожимаю плечами, – однако, как мне кажется, в самом неудачном раскладе полтора миллиона баксов ты получишь. Жаль только, что и Костя… Но без него нельзя. Черт с ним, пусть подавится. Я точно когда-нибудь подохну от своей доброты.
Снежана обвила мою шею руками и так активно стала выражать благодарность, что на секунду мне показалось: я вполне могу протянуть ноги и от ее бурных действий, если только быстро, а главное – квалифицированно не отвечу взаимностью…
Пролетевшая ночь осталась в прожитом. Проводив Снежану к машине, я пожелал ей счастливой семейной жизни, несмотря на грозящий развод, и несколько минут смотрел вслед ярко-красным габаритам “джипа”, уплывающего в темноту. С удовольствием глубоко вдохнув воздух, явственно попахивающий приближающимся морозцем, отдаю салют гипсовому пионеру, а затем по- панибратски похлопываю по мощному бедру его соседку с веслом.
Откуда-то из недр памяти пришло бодро-пионерское: “Будь готов!” – “Всегда готов!”. Так оно и есть, старая закалка стоит многого. Я действительно постоянно наготове. Страна могла бы гордиться мной, одним из миллионов винтиков, прокручивающихся на своем месте в гигантском драндулете, мчащемся ко всеобщему счастью убогих.
Всегда готов! Чего стране надо? Строить коммунизм, ехать за границу на танке, трахать Пашу Ангелину для размножения Павликов Корчагиных и Морозовых, отдать жизнь на благо хрен знает кого? А, уже не надо, уже за совсем другое светлое будущее нужно бороться? Все равно всегда готов! Как все остальные, копошащиеся в слегка изменившихся декорациях все того же театра абсурда.
Ничего, ребята-демократы, как любит говаривать генерал Вершигора, я вам устрою представление, режиссеры наглые. Творцы очередного всеобщего счастья, привыкли нитки смыкать, кукловоды хреновы, чтобы всякие-разные арлекины дергались в нужном направлении. Теперь сами задергаетесь…
Соловьиная трель радиотелефона не позволила мне сравнить себя с героем, закрывающим собственной грудью пулеметную амбразуру. И никакого преувеличения, я готов к такому подвигу. Но не раньше, чем сумею убедиться: в пулемете уже нет патронов.
– Отдохнул? – раздается в мембране заботливый голос Рябова.
– Иди к черту! Я работал, – говорю чистую правду, однако Сережка отчего-то коротко хихикнул.
– Рябов, ты мне не веришь?
– Мне бы так работать, – теперь он почему-то вздыхает.
– Не получается?
– Контингент другой.
– Кто именно?
– Новый год не за горами. Хочу позаботиться о рождественском гусе.
– Ты его уже впежил?
– Не ревнуй. Я в офисе. Где Марина?
– Дрыхнет. Вот как она выполняет твои ценные указания…
– Правильно делает. Но если ты недоволен, в другой раз…
– Нет, Сережка. Я человек патриархальных наклонностей.
– Как сказать. Помнишь близняшек?
– Это исключительно, чтобы доставить тебе удовольствие. И потом, они же были как под копирку, что значительно облегчило мою задачу.
– Ладно, сделай мне еще одно удовольствие… Только молчи. Я в офисе.
– Еду. Марину брать?
– Не стоит. Пусть от тебя отдохнет.
– Интересно, а кто мне сварит кофе?
– Он уже готов.
Я вышел за ворота, украшенные транспарантом с призывом брать пример с вождя, построившего самое справедливое в мире государство. Правда, по законам этого государства за такую жизнь и работу, которые вел сам Ильич, ему засветили бы почти все статьи Уголовного кодекса, но…
