— А вдруг вам повезет? Нам было бы жаль потратить усилия впустую.
— И что вы будете делать тогда?
— Повторим по новой.
Военморы, сидящие рядом с Суховым, зашевелились. На экране не было ни хаарских боевых кораблей, ни «ловчей сети». Чистый космос до пределов видимости, сияние далеких звезд.
Капитан третьего ранга вспомнил доклад начальника БЧ-шесть старлея Шамраева: «Гипера савсэм чиста, командир. Как билюдечко голодного кота». В тот момент никто еще не видел опасности, да и боевую тревогу не объявляли. Потом экипаж отключился. А теперь можно спокойно лететь дальше. Вот только куда?
— Слушай мою команду! Командиры БЧ, проверить работу всех систем и доложить о готовности, — объявил Сухов по корабельной связи.
Ему надо было собраться с мыслями. Да и убедиться, что фрегат после хаарского плена в полном порядке, не помешает.
Фрегат «Котлин» возвращался домой. Шел на верную смерть. И все же военморы понимали: это лучше, чем попасть в плен. Экипаж не роптал.
— Если сразу не прикончат, еще побарахтаемся, — пробормотал Бульбиев.
— Даже если доберемся до дома, нас сгноят в карантине, — посетовал Сухов.
Они сидели в кают-компании и попивали крепкий чай с ромом. Могли себе позволить, миновав хаарскую границу. Тем более что этот ром может оказаться в их жизни последним.
— И за что нам такая немилость? — осведомился старпом, добавляя в чашку очередную порцию рома. Доля чая неуклонно снижалась и скоро приблизится к нулю. — Хаарцев в глаза не видели — значит, ничем заразиться от них не могли. Ни телесно, ни, ёшкин кот, духовно.
— Ты в этом уверен, Семен Петрович?
— Как в том, что у меня есть верхняя губа, на ней — усы, а нижние вовсе не отросли, — усмехнулся Бульбиев.
— Да ну тебя! — досадливо отмахнулся Петр. — Ёрник!
Поначалу Сухов не мог решить: говорить старпому о своих приключениях или нет. Пока не сообразил: «Чего я дурью маюсь? Зачем гробить мужику флотскую карьеру? Из нас правду вытянут по- любому — не клещами, так сканерами. Сейчас старпом честно может сказать, что ничегошеньки не знает. И с него взятки гладки. Пусть девственность Семена останется не потрескавшейся. Аминь».
— Хоть мы и святее папы римского, а все одно нам никто не поверит, — сказал Бульбиев.
— А ты поставь себя на место контрразведки. Поднапрягись, стисни зубы — и поставь, — посоветовал Сухов. — Если мы в сговоре с хаарцами, то они как следует подправили нам мозги. И тогда даже самый навороченный полиграф проверяльщикам не поможет. Все видеозаписи от приборов наблюдения, черные ящики и бортовой журнал подчищены. Если же мы обработаны хаарцами и сами о том не помним, — один хрен. Мы — то ли шпионы, то ли ходячие бомбы, а с виду кристально чистые военморы, спасители человечества…
— Ты все о контрразведке печешься — чтоб ей лапши ненароком не навешать. О нас бы кто подумал.
— А что было на самом деле, Семен Петрович? — спросил Сухов и залпом выпил чай, который вдруг потерял всякий вкус.
— На самом деле мы прыгнули в опасной близости от звезды и очутились в глубоком хаарском тылу, в одном прыжочке от укрепрайона Красная Яма. Потом дрейфовали сутки, пока ты не приказал идти домой.
— Да-с… — выдохнул командир «Котлина».
«Интересно было бы знать, сколько часов или суток мы провели тут на самом деле? И какого числа мы вернемся по среднегалактическому времени? Или хаарцы отдали мне фрегат в ту же секунду, из которой его изъяли?»
Когда сгинул хаарский морок, Петр Сухов поглядел на циферблаты корабельных и своих ручных часов — тех, что подарил отец в день окончания школы: старинных, механических, с секундной стрелкой и с земным календарем. Разница в их показаниях составляла сущий пустяк — полторы минуты. Но ведь механизм отцовского подарка до сих пор работал безукоризненно. Антикварные часы никогда не отставали и не спешили. И заводил их Петр ежедневно, в одно и то же время.
Все-таки чуток ошиблись хаарцы, подчищая следы своего присутствия, дуря головы экипажу и его кибернетическим помощникам. Трещинка образовалась между склеенными кадрами корабельной жизни. Зазорчик…
— Что ты все отцовские часы рассматриваешь? — осведомился старпом, перехватив взгляд командира. — Если убежали, надо пружину подправить. Механика — штука капризная. Гиперпрыжки для нее — сущий кошмар.
— Очень смешно. Но дома-то наши часы сверят. И кого будет тягать контрразведка?
— Всех, надо полагать. Всех, Петр Иванович… Не желаешь ли еще чайку?
— Да иди ты куда подальше, — беззлобно послал Бульбиева Сухов. — Языком мелешь напропалую, а в котелке мысли так и бурлят. Какой по счету вариант спасения изобретаешь?
— У меня конкретное предложение, Петр Иванович. Давай подведем твои драгоценные часики. И сразу всем станет жить спокойнее. Прыгали-то рядом со звездой — значит, флуктуации четвертого измерения наука нам дозволяет. Потому корабельное время, ядрён батон, и не совпадает со среднегалактическим. И все наши часы синхронно отстали. Или я не прав?
Сухов молча кивнул и подкрутил колесико на часах. Не было никаких хаарцев. И духу их не было, и странных кораблей с ловчей сетью…
Глава пятая
Искушение военмора
Корабль вернулся к планете Малайя через семь дней после юнитской атаки и экстренного ухода в гипер. Деваться-то некуда: не поднимать же «веселого Роджера» и двигать на большую дорогу. Надо идти на базу. Ждать суровой кары и лелеять слабую надежду на помилование. Или быть потопленными — без единого слова или сигнала. По уже отработанной схеме.
Однако охоту на фрегат «Котлин» и лично на Петра Сухова никто не вел. «Котлин» лег в дрейф на высокой орбите над планетой. Экипаж, за исключением дежурных, сошел на берег.
Сухова и его офицеров в космопорте, против ожиданий, не поджидали наряды военной полиции. Казалось, неделю назад вовсе ничего не случилось. Сейчас они были никому не нужны. Опять какой-то морок…
Петр Сухов вместе с первым помощником отправились в штаб Шестого флота с рапортом. В бункере, где располагался штаб, их встретили холодно и настороженно, однако обвинений выдвигать не стали.
Адмирал Кобурн разговаривать с Суховым и Бульбиевым отказался, сославшись на занятость. К Петру вышел начальник оперативного отдела Шестого флота контр-адмирал Эужениу Батишта. Это был смуглый, черноволосый человек лет пятидесяти. Он был мрачен и сверлил мятежного военмора пронзительным взглядом черных глаз из-под косматых бровей.
— Вот предписание в Главный штаб Первого сектора на Старой Земле. Вами снова заинтересовалась контрразведка. Надеюсь, вы придержите язык и не наболтаете лишнего.
— Не сомневайтесь, господин контр-адмирал.
— Тогда летите с богом.
Перед отбытием Сухова на Старую Землю и за сутки до прилета грозных проверяльщиков экипаж фрегата «Котлин» по инициативе старпома и боцмана и при поддержке начмеда обмывал свое чудесное спасение. Столы были поставлены на второй палубе, чтоб уместились все. Никого не обидели — только
