университета: поступила жалоба на запах. Труп уже сильно разложился. Могильщики уложили его в свинцовый гроб и вместе с забальзамированными головами Кайлы и ее бабушки поместили в белый мраморный саркофаг. На крышке саркофага выгравировали их имена. Чартерный рейс доставил их в аэропорт Стимбоут-Спрингс, а катафалк отвез к мавзолею Бэннока на горе Подзорная Труба. В тот же день в Южной Африке были кремированы останки Грейс Нельсон, и дядя Джон развеял прах над виноградниками «Данкельда».
На похоронах на горе Подзорная Труба присутствовало лишь несколько человек: члены семьи и ближайшие друзья. Саркофаг поместили на мраморное возвышение справа от саркофага Кайлиного отца. Священник, когда-то крестивший Кайлу, провел простую службу. Речей не было. Потом каждый из пришедших проститься положил на крышку саркофага по одной красной розе, и все вышли. Среди присутствующих был Саймон Купер. Он плакал не стыдясь.
— Никогда не встречал такую девушку. Мы собирались пожениться, зажить своим домом, завести детей. Она была удивительная. — Он оборвал фразу. — Простите, миссис Бэннок. Я не хотел устраивать спектакль.
— Я рада, что вы пришли, Саймон, — сказала Хейзел.
Оставшись одни, Гектор и Хейзел спустились по лужайке и сели на каменную скамью. Гектор посмотрел на небо. Хейзел печально улыбнулась.
— Боюсь, сегодня Генри не покажется, — сказала она. — Ему сегодня некогда летать гусем. Он занят Кайлой и Грейс.
— Ты прочла мои мысли. Я ждал Генри, — признался Гектор. — Думаю, ты впервые улыбнулась с того времени, как это началось.
— Я выплакалась, — ответила она. — Время скорби позади. Оставим Генри и Кайлу наедине, пусть снова познакомятся получше.
Она встала, взяла его за руку, и они пошли к дому у озера. По дороге Гектор продолжал искоса поглядывать на нее.
«Она не похожа на женщин, которых я знал, — думал он. — Других такая страшная утрата уничтожила бы. Но она словно черпает в ней новые силы и решимость. Теперь я понимаю, почему она столького достигла за свою короткую жизнь. Она борец и никогда не сдается. Никогда не будет жалеть себя. Она может вечно оплакивать Кайлу, но не позволит, чтобы это подорвало ее силы. В критический момент своей жизни она потеряла Генри. Ей до сих пор не хватает его, но она сражалась одна и накинула на себя его легендарную мантию. Ее любовь — величайшая честь для меня. Это моя броня. Рядом с ней я никогда не буду одинок».
За ужином у них не было аппетита. Блюда были возвращены на кухню. Гектор открыл бутылку кларета, и, прихватив ее с собой, они пошли на причал и сели, свесив ноги над водой. Молча пили вино и смотрели, как восходит луна над озером. Хейзел заговорила первой.
— Полиция не нашла тех, кто принес головы моих дорогих, чтобы мы могли на них посмотреть, — вздохнула она.
— Неудивительно, — ответил Гектор. — Твоя служба безопасности на хьюстонском ранчо никуда не годится. Доступ туда имеют буквально сотни людей: садовники, работающие по контрактам, доставка продуктов, слуги, которых нанимают на день, землемеры, водопроводчики, маляры, электрики и прочие.
— Но как Адам смог дотянуться до них из Африки за столько тысяч километров? Ведь эти люди американцы.
— А еще латиноамериканцы, европейцы, азиаты, африканцы и другие иммигранты двадцати национальностей… включая сомалийцев из Пунтленда.
Она повернулась и посмотрела на него.
— Сомалийцев? Но как это возможно?
— Только в Канаде четверть миллиона сомалийцев, которые въехали в эту страну совершенно законно, а граница с Соединенными Штатами открыта. Родина твоей матери — Южная Африка — наводнена беженцами с севера материка. И не только из Зимбабве и Малави, но очень многие из Нигерии и Сомали. Большинство сомалийцев из Пунтленда, и они по-прежнему во власти Типпо Типа. Даже если полиция поймает тех, кто связан с убийством Грейс и Кайлы, это будет очень мелкая рыбешка, которая не знает, кто заказчик. — Гектор помолчал и обнял Хейзел за плечи. — Видишь ли, дорогая, это еще не конец. Адам только начал. Он может послать против нас тысячи своих подданных. Бесполезно обрубать Зверю щупальца. Они быстро отрастают. Мне придется вернуться и отрубить ему голову.
— Разве ты не понимаешь, что именно к этому он тебя и подталкивает? Поэтому и оставил предупреждение насчет еще двух голов. Не поддавайся. Не езди. — Она положила руку ему на предплечье и заговорила страстно и искренне: — Если я потеряю тебя, я потеряю все.
— У нас нет выбора, — ответил Гектор.
— Если ты едешь, я с тобой.
Тон ее был не терпящим возражений. Наступило короткое молчание.
— Нет, моя дорогая, я не могу взять тебя с собой. Ты ведь помнишь, как было в прошлый раз? Мы снова окажемся на территории Зверя.
— Тогда пошли Пэдди. За это ему и платят. И он свое дело знает, — сказала она.
— Я никогда не пошлю другого делать то, что боюсь сделать сам. Если я не поеду, Зверь выполнит угрозу, придет за нами.
— Это лучше всего. Пусть приходит. Заставь его для разнообразия встретиться с тобой на нашей территории. И в этот раз ты будешь готов.
Гектор смотрел на нее в лунном свете.
— Да! — задумчиво сказал он. Потом покачал головой. — Нет! Он никогда не явится сам. Пошлет наемных убийц, как раньше. На его зов откликнутся сотни религиозных фанатиков.
— Тогда нужно непреодолимое искушение, — тихо сказала Хейзел, — такое мучительное, чтобы он не мог ему противиться.
— Предлагаешь приманку? Умно. — Гектор кивнул. — Но что может выманить из логова лично его?
— «Золотой гусь», — ответила Хейзел.
— Господи! Ты права! — прошептал он. — Мы знаем, какой он алчный. Мы знаем, какой он мстительный. Мы можем также предположить, что он опьянен властью и значительностью своего нового положения — он теперь шейх. «Золотой гусь», возможно, единственное, что способно выманить Зверя из его логова.
Теперь, когда что-то ощутимое могло отвлечь их от горестного отчаяния, Гектор и Хейзел исполнились новой энергии и решимости. Пэдди, когда Гектор смог с ним связаться, уже прошел регистрацию в парижском аэропорту Руасси и ждал свой рейс на Дубаи, на Ближний Восток.
— Планы изменились, Пэдди. Как можно быстрее возвращайся в штаб-квартиру «Бэннок ойл» в Хьюстоне.
— Клянусь Иисусом, Гек! Что-то вернуло тебя к жизни. По голосу слышно. Ты уже не тот печальный бедолага, которого я оставил, когда улетал несколько дней назад.
— Готовность номер один, старина! Мы с тобой снова вступаем на тропу войны, — сказал Гектор резко и решительно.
Хейзел и Гектор обсуждали, где устроить базу операции: в Абу-Заре или в Тайпее. В конце концов они пришли к выводу, что оба эти места расположены слишком близко к логову Зверя и уязвимы для проникновения агентов Адама. После долгого обсуждения решили, что штаб операции разместится в Бэннок-хаусе, хьюстонском офисе корпорации. Дом Бэннока стоял на Даллас-стрит, по соседству с отелем «Хайят». Двадцать пятый, верхний этаж здания выходил на парк. Он весь целиком — личное царство Хейзел. Систему безопасности не обмануть и не вывести из строя, все мыслимые удобства, а комфорт гедонистический. Хейзел думала, как назвать операцию. И в конце концов выбрала кодовое название «Лампос». По-гречески «лампос» означает «сверкающий свет». Лампос — так звали не только коня Гектора у Виргилия и Гомера, но и любимого жеребца Кайлы.
