вырезки да осетрину на вертеле, что несколько скрасило впечатление. «А вот теперь, Пётр Семенович, можно и по рюмочке хорошего коньячку с лимончиком...» – попросил хозяина Крутов, словно передразнивая ласкательно-уменьшительную лексику Кушакова. Пригубив бокал с «Реми Мартен», кремлёвский чиновник внимательно и пристально посмотрел на главного следователя Генпрокуратуры. «Зная вашу безупречную репутацию, Виталий Валентинович, буду с вами предельно откровенен и лаконичен, – начал он. – Учтите, что я буду говорить, считайте, от имени руководства страны...» «Слушаю вас внимательно, Илья Ильич», – как клятву произнёс Волин и, чтобы как-то расслабиться, тоже приложился к коньяк. «Может, мне надо удалиться? – неожиданно для всех предложил Половинников. – Вы будете говорить о серьёзных делах...» «Не кокетничайте, – мягко оборвал его Крутов, – какие тайны могут быть от бывшего премьера? Так что сидите. Вы никому не мешаете. Тем более что у нас тут своя национальная безопасность. Правильно я говорю, Пётр Семёнович?» Крутов повернулся к Волину, так и не дождавшись какого-либо ответа от слегка осоловевшего от коньяка Кушакова. «У нас к вам два важных поручения, генерал. Одно, так сказать, оперативного плана, а другое – стратегического». «Да рожай ты, наконец, все жилы вытянул», – раздражённо подумал в этот момент Волин.
«По нашим, ещё не до конца проверенным сведениям, нити всех громких убийств, над которыми вы усердно работаете, тянутся за границу. И начало тому, как ни странно, положил иск в Страсбургский суд некого самозванца-учёного из Новосибирска Фролова. О нём вы наверняка слышали». «Как не слышать, – подтвердил Волин. – Мы всем следственным управлением гоняли за неким кейсом Зоммера. Так зовут его адвоката. Но чтобы нити убийства Турова, Полётовой и других тянулись от них? Что-то сомневаюсь». «А вы не сомневайтесь. По агентурным данным, полученным нами из США, деятельность этого Фролова и его адвоката – я имею в виду собранные ими документы – стала представлять угрозу политической стабильности и безопасности страны...» «Так за чем же дело стало? – искренне удивился Волин и вопросительно посмотрел на директора АНБ. – При чём тут прокуратура?» «Ну, рассказывай, Пётр Семёнович, – улыбнувшись, Крутов кивнул Кушакову. – Ты же наша национальная безопасность». «Чего тут рассказывать? Провал!..» – махнул рукой директор АНБ. «Господа, я не понимаю всё-таки, при чём здесь я и моё ведомство?» – с неподдельной тревогой в голосе вновь спросил Волин. «Мы знаем, Виталий Валентинович, что в розыске документов, похищенных у адвоката – ты правильно вспомнил – Зоммера, самое большое участие принял один из твоих следователей». «Было дело. Следователь Рыльцов. Он, собственно, и нашёл портфель с документами». «Вот видишь! – обрадовался Кушаков. – Только там какая-то мутная история с этими поисками. Ты бы, никого не пугая, порасспрашивал Рыльцова. Там замешан какой-то воровской авторитет, но это не так важно, его тоже убили. А вот убийца его, похоже, очень занятная фигура. Кстати, из наших... – Кушаков выразительно постучал пальцами по своему плечу, что означало людей с погонами. – Чуть ли не генерал в прошлом. Так вот, именно он, как мы сейчас подозреваем, мог оказаться убийцей вышеназванных лиц». «Да ну?!» – не стесняясь, присвистнул Волин, а у Половинникова полезли глаза на лоб. Он, наконец, начинал соображать, каким боком оказался в этой компании. «Вот-вот. Я тоже, как и ты, отреагировал, когда познакомился с докладной одного из наших агентов, глубоко законспирированных в тылу потенциального врага. Так что осторожненько потереби твоего Рыльцова. Он явно что-то не договорил, когда составил рапорт о находке кейса Зоммера». «Но вы учтите, Виталий Валентинович, что генералы сами по себе никого не убивают. Они лишь исполняют. Так вот, нам нужен заказчик», – вмешался в разговор Крутов. «Совершенно верно, мы и логику этого заказчика просекли, – Кушаков не сдержался, чтобы не похвастаться. – Этого чёртового иска и чёртовых документов вдруг испугались не у нас, что было бы вполне естественно... – При этом он выразительно посмотрел на бывшего молодого премьера. – Его испугались там, за кордоном. И по неким причинам, которые нет смысла сейчас обсуждать, стали устранять всех, кто, по их мнению, располагал определёнными сведениями. Как мы догадываемся, именно Туров там был ключевой фигурой».
– А Полётова? За что пострадала она? – перебив затянувшееся, но крайне любопытное повествование приятеля, резко спросил Осинин.
Половинников посмотрел на него с каким-то удивлением – мол, что за глупый вопрос?
– Именно это я и спросил у Кушакова. И получил ошеломляющий ответ. Они предполагают, что Полётову убили по ошибке. Дело в том, что она активно общалась с Туровым перед убийством. И заказчик, а может, сам исполнитель решил, что весь компромат Лёшка передал именно ей.
– Логично, – довольно громко прокомментировал Егоров. – Наверняка по ошибке. Только уж ошибочки их больно серьёзные.
Зубр не обратил внимания, как его сотрапезники разом с удивлением посмотрели на него. Нашёлся, мол, ещё один авторитет. Между тем «авторитет» мыслями был уже очень далеко за пределами ресторана в Венском лесу и даже за пределами Вены. В отличие от всей компании он понял всё, что ему следовало понять. Кто-то принёс в Кремль самую настоящую бомбу. Причём бомбу прежде всего не для кремлян, а для него, Зубра. Кто же там у них такой умный? Как сумел просчитать, кому слить информацию дальше? Иначе зачем там оказался Половинников? Эти дураки думают, что он пошёл испрашивать для них индульгенцию, а их Николая пригласили совсем по другому поводу. Стало быть, кто-то раскусил, откуда, возможно, исходит беда. Наверняка из той среды, где вращался сам Туров. Только эти люди могли представлять особую опасность для высокопоставленных чиновников. И именно им был подан своеобразный мессидж. Приходите, мол, сами. И колитесь, пока ещё не поздно.
Зубр был далёк от мысли, что информация предназначена исключительно ему. Он-то и здесь, в Вене, оказался случайно. Просто самому любопытно было. И интуиция в который раз не подвела. Не сегодня, так завтра-послезавтра ищейки Кушакова выйдут на генерала Коржа, а там неизвестно как повернётся. Получалось, и Корж сказал ему не всю правду, когда приволок кейс. Действительно, как может один кейс оказаться сразу в двух местах? То ли некий Рыльцов сторговался с генералом, то ли наоборот. Так или иначе, запахло жареным. Как же всё-таки здорово, что от Коржа он предусмотрительно защитился семью замками!
– Но это ещё не всё, господа. – Периферийным слухом Зубр уловил, что пока он размышлял над создавшейся ситуацией, Половинников стал рассказывать дальше.
– А этого Волина в итоге отстраняют от следствия, – охотно сообщил Николай. – Но как-то больно уж хитро. Крутов ему так и сказал, мол, раскрутит своего следователя на показания и получит очередное повышение – поедет в Лондон, копать под Эленского. Слышали, там майор отравился полонием, дуба дал? Вот пусть и раскручивает дело. «Мне не до шуток, – расстроился Волин, услышав, что его ждёт впереди. – Где мы? И где полоний? Почему бы Пётру Семёновичу с его агентством не заняться этим делом?» «И нам не до шуток! – неожиданно повысил голос „серый кардинал“. – Не забывайтесь, с кем разговариваете. Не вам нас учить, кто и чем должен заниматься. АНБ – политический орган при администрации президента. Так что будьте любезны, завершайте дела, связанные с кейсом, и беритесь за новое направление. Беркутову я уже позвонил. Понятно?» «Мне всё понятно, Илья Ильич», – удручённо ответил Волин, а сам подумал: сколь же прав был его старый кореш Мацкевич, почти точь-в-точь предвосхитивший его судьбу пару месяцев назад на даче у Духона. «Что касается расследования дел, связанных с убийствами банкиров, то это дело, наоборот, Кушаков заберёт себе. А вас настоятельно просим, вплоть до соблюдения формальностей, не проявлять особой прыти и не торопиться». «То есть?! – удивлённо вскинул брови Волин. – Ведь Кремль сам меня торопил с расследованием...» «Обстоятельства изменились. – Крутов исподлобья посмотрел сначала на генерала, а потом выразительно на Половинникова. Мол, понимаете, почему мы так поступаем? И зачем вас сюда пригласили? Мол, исключительно в ваших интересах. – Генерал, вы ведь умный человек и должны понимать, что через год выборы, уже практически началась президентская гонка. И сейчас никому не выгодно, чтобы раскрытие громких заказных убийств подняло со дна всё дерьмо и муть, которые вместе с ними всплывут. Это будет только на руку нашим врагам и политическим авантюристам... Вы же поможете нам в другом! Поедете себе в Лондон бодаться с коллегами из Скотленд-Ярда». – Генерал Волин не верил своим ушам.
– Прости, Коля, я так и не понял, мне есть чего опасаться? – заметно приободрившись, спросил Осинин.
– Успокойся. Ты теперь никому не интересен. Кроме жены и друзей. Кстати, поторопись в столицу, да и вы, ребятки, тоже. Деньги надо заносить. Долг платежом красен.
Дорога без конца Лабораторная работа № 7
Амстердам. Предложение на десять миллионов
Чечевичная похлебка, которую Ханс Майер с наслаждением поглощал в новомодном ресторане на Херенхрахт-канале, казалась ему необыкновенно вкусной. Отправляя в рот ложку за ложкой обжигающе острую жидкость, он с видимой неохотой отрывался от тарелки, чтобы краем глаза поймать картинку канала «Евроньюс». Если новость представлялась интересной.
Внезапно его внимание привлёк репортаж из Лондона. На экране Майер узнал знакомый профиль Маргарет Флетчер с едва заметной горбинкой на носу. Потом в кадре мелькнул выступающий с какой-то трибуны бывший глава
