СССР Холмов. Вдруг этот уже изрядно надоевший миру оратор странным образом пошатнулся и, схватившись за сердце, стал сползать на пол.
Закадровый голос вещал очень тихо. Майер напряг слух, но разобрал лишь несколько фраз. Но и их оказалось достаточно, чтобы понять происходящее. Во время выступления с публичной лекцией в Университете Кембриджа лауреат Нобелевской премии мира Сергей Холмов неожиданно почувствовал сильные боли в сердце и потерял сознание.
Инцидент произошёл сразу же после того, как бывшему советскому лидеру из зала был задан странный вопрос: куда в период его руководства страной исчезли сорок миллиардов марок кредита немецкого правительства? Собственно, ответ на вопрос Майера не интересовал совершенно. Уж кто-кто, а он доподлинно знал ту давнюю комбинацию, выстроенную его сподвижником по фонду Дэйвом Блейком.
На Холмова тогда буквально сыпался золотой дождь. Денег под его имя не жалел никто. Ни правительства, ни фонд будущих поколений. Тогда ещё Блейк верил в Холмова, по крайней мере в то, что тот сумеет цивилизовать страну по стандартам Запада.
Блейк оказался, пожалуй, первым, до кого дошло, что Холмов не та лошадка, на которую можно делать ставку. И недолго думая увёл все средства, что сам же под него и выделял, – не то сорок, не то семьдесят миллиардов долларов кредитов, назад, в Европу. Как раз на счета банков, принадлежащих Майеру. Деньги будут нужнее здесь, в фонде, и послужат более удачно. Но уже иному российскому лидеру.
И оказался прав. Хотя из-за этого чуть не поссорился с Флетчер. Та по- прежнему стояла горой за своего протеже. Впрочем, и ей уже нечем было крыть. Бумажный мир, который возводил Холмов в своём отечестве, в одночасье рухнул.
Майер потом долго размышлял, почему Холмов всё же остался в их фонде. На что Блейк заметил:
– Что-то он всё же сделал. Он развратил свой народ пустой болтовней. Гласность... А это была всего лишь болтовня. – Холмову принадлежит чудная фраза, сказанная в момент какой-то очередной говорильни. Типа: «совсем скоро наша страна станет жить хорошо. Но мы этого, увы, не дождёмся». Гениально!
Вспоминая, Майер продолжал прислушиваться к тому, что показывал канал «Евроньюс».
Зоммер! Вопрос, сваливший Холмова с университетской кафедры, задал некий Курт Зоммер из Страсбурга, исследователь новейшей истории России.
Страсбург... Страсбург... Уж ли не тот ли это адвокат, о котором толковал ему Дэйв? Но при чём тут исследователь России? Тот, если память не изменяет, был адвокатом русского парня, так сказать, истца, и по совместительству потенциальным спасителем Блейка.
Майер подозвал официанта и попросил его срочно принести переносную телефонную трубку. Быстро набрав номер сотового телефона агента по имени Клаус ван дер Воорт, он заорал в трубку:
– Ты по-прежнему считаешь мух, Клаус? Продолжаешь искать Зоммера в Страсбурге? А он спокойно задаёт вопросы в Лондоне. И не просто задаёт. Он там дей-ству-ет. Понимаешь?! – Майер весь горел, как спичка.
– А в чём, собственно, дело, герр Майер? Вы велели искать этого адвоката в Страсбурге. Я и искал, – послышался в трубке растерянный голос.
– Если не понимаешь, тогда молчи и слушай. Короче, Клаус, срочно вылетай моим самолётом сюда. Мы немедленно летим в Лондон. Жду тебя на аэродроме под Утрехтом...
Закончив разговор, Ханс решил немедленно связаться с Флетчер. Он прекрасно понимал, что времени в обрез. Адвокату явно надо привлечь внимание к своей персоне. Только зачем ему это надо – Майер ещё не понимал.
В трубке долго слышались безответные гудки. И когда, уже потеряв надежду, он готов был отключиться, раздался спокойный и в то же время не по-женски властный голос баронессы.
– Здравствуй, дорогая Маргарет! Только что видел тебя по телевизору. Выглядишь превосходно! Знаю, у тебя проблемы с твоим русским любимцем. Но об этом после. Сейчас мне срочно нужно, чтобы ты поручила своим головорезам всеми правдами и неправдами выяснить, где остановился этот «историк», – скороговоркой выпалил Майер. – Как какой?.. Тот, что задал вопрос Холмову. Для сведения – его зовут Курт Зоммер.
Похоже, баронесса никак не могла взять в толк, о каком историке идёт речь. А когда поняла, то очень удивилась: зачем её старинному другу понадобился какой-то болтун?
– Только, ради бога, не надо его пугать, а тем более трогать, – продолжал наставлять её Майер. – Мне непременно надо с ним встретиться. По личному делу. Как приземлюсь в Лондоне, сразу перезвоню.
...Добравшись из Кембриджа до своего отеля «Миллениум» в Лондоне, где он остановился, Зоммер сразу принялся упаковывать в чемодан свои нехитрые пожитки. По дороге он позвонил портье и попросил заказать билет на ближайший рейс до Парижа, а ещё лучше – прямо до Страсбурга и, не зная, чем ещё заняться, стал ждать, одновременно пытаясь вздремнуть. Но портье перезвонил буквально через пять минут и с ходу разочаровал. Прямой рейс до Страсбурга будет только завтра в десять утра, а в Париж лучше ехать вечерним поездом: билет на всякий случай он забронировал. В досаде Зоммер с силой швырнул трубку на рычаг. Ему не терпелось как можно скорее убраться из осточертевшего Лондона.
После того, как адвокату чудом удалось убраться из Москвы – так по крайней мере Курт считал сам, он постоянно находился в напряжении. Эта жуткая череда убийств, аварий, пропаж, казалось, полностью истрепала его нервы. Вот почему он надеялся хотя бы в Лондоне не только найти отдохновение, но и отыграться за провал в России. Столь ожидаемый им компромат так и не попал ему в руки и не добавил надежд на будущее материальное благополучие.
Правда, оставалась надежда на загадочную ячейку на пражском вокзале, где для него было припасено нечто интересное – может быть, даже досье покойного русского банкира. По крайней мере, сообщение Полётовой на этот счёт оставляло некоторую надежду.
После тихого, несуетливого Страсбурга Лондон показался Курту слишком шумным, неуютным и чужим. Может, если бы он прожил здесь дня два или три, этот город не столь бы ему опротивел. Но пошёл уже десятый день, пока, наконец, ему удалось дождаться приезда в Лондон великого эксреформатора из России, который прибыл на Британские острова по приглашению фонда баронессы Флетчер с чтением публичных лекций.
Путаные мысли перескакивали с одной темы на другую.
Не приведи господь, если мистер Холмов отдаст концы! – с ужасом подумал Зоммер. А английская Фемида возьмёт и обвинит его в непреднамеренном убийстве нобелевского лауреата. У них тут всё возможно. Спросят, например, зачем выдавал себя за другого человека? Зачем вообще задавал такой странный вопрос? Не может же Зоммер ответить английскому правосудию, что его «научил» глава Европейского суда по правам человека Паоло Конти?! Тут и пресса, и полиция охотно начнут разматывать клубок. Хотя с другой стороны, разве не этого последние месяцы добивался Зоммер?!
Впрочем, пока никто ещё не умер. Но почему всё-таки так всполошился мистер Холмов при упоминании кредита немецкого правительства? Подобная неадекватная реакция определённо указывала на то, что мэтр Конти совершенно не случайно отрядил его в Лондон. Ибо знал гораздо больше, чем говорил... Если предположить, что Холмов, скажем, причастен к расхищению кредитных денег, то он уже давно бы придумал и убедительные аргументы в свою защиту. Тогда почему вопрос некого исследователя новейшей российской истории чуть ли не убил его наповал? Такая реакция может свидетельствовать лишь о том, что мистер Холмов сам понятия не имеет, кто и каким образом увёл эти миллиарды из страны. Хотя тоже чушь получается. Что ему падать в обморок из-за того, чего он не знает? А если знает?! Если знает, то при определённых обстоятельствах можно не только упасть в обморок, но и получить инфаркт, язык проглотить, наконец, отдать богу душу...
В дверь его номера настойчиво стучали.
– Мистер Зоммер, откройте, пожалуйста, со мной лондонская полиция!
Адвокат узнал голос молоденького, смуглолицего портье.
Уже полиция?! Быстро ребята работают.
В дверях рядом с портье стоял долговязый английский полисмен в тёмно-синей униформе. Взглянув на Зоммера усталыми, блёкло-серыми глазами, он гнусаво произнёс:
– Доброе утро, сэр. Извините за беспокойство, но по распоряжению лондонской прокуратуры всем постояльцам отеля в целях их же безопасности предписано немедленно выехать из здания. Для вас уже подготовлены апартаменты в пансионате «Парадайз». Это недалеко, всего в десяти километрах от Лондона. Машина ждёт вас внизу...
– Я и так уезжаю. И поеду отсюда только в аэропорт или на вокзал. С какого вокзала идёт поезд на Париж?
– С вокзала Ватерлоо, – услужливо подсказал портье.
– Отлично, – невозмутимо заметил полицейский. – Передавайте привет Франции, сэр.
С этими словами долговязый блюститель порядка отдал честь и направился к дверям соседнего номера.
– Мистер Зоммер, мистер Зоммер... – неожиданно зашептал всё тот же портье, – вы даже представить себе не можете, что произошло. Об этом написано в утренней прессе! Уже точно установлено, что в баре нашего отеля на первом этаже недавно был отравлен русский шпион...
– Что ты такое несёшь? – удивился адвокат.
– А вы сами почитайте, – обиженно сказал портье. – Тогда всё поймете...
Последовав совету то ли пакистанца, то ли индуса, Курт поднял с пола газету, которую ему ежедневно подсовывали под дверь номера. Обескураженный адвокат стал вчитываться в довольно путаный текст:«
