Людмилочка пожала плечами:
– Сомневаюсь. Надо сказать Владу. Пусть узнает, кто поселился в квартире антиквара.
– Ты думаешь, это как-то связано с убийствами, со взрывом?
– Во всяком случае, с дома все начиналось – знакомство с Альбертом Михайловичем, его смерть, статуэтка Будды, подвал, старинный ключ, арбалет, который нашли Сиур и Влад, тайник в стене… Нам было интересно и даже весело! А потом… с нами стали происходить ужасные вещи. И мы отвлеклись…
– О чем совещаемся?
Сиур пытался улыбаться, но у него плохо получалось. Гибель Татьяны и двоих сотрудников легла на его сердце тяжким грузом.
– Когда ты приехал? – спросила Тина. – Мы не слышали…
Она подавила желание кинуться к нему на шею, обнять, прижаться всем телом. Татьяна, даже мертвая, все еще стояла между ними.
– Только что. Пока уладил все… Нам придется уехать. Тина, собирайся. Через час будешь готова?
– Почему такая спешка?
– Мы подвергаем опасности всех остальных… Неужели не понятно?
Никто не заметил, как в гостиную вошел Никита.
– И куда вы собрались? – хмуро осведомился он.
– Есть одно тихое местечко…
– Со мной не хотите посоветоваться?
– Я сам вправе принимать решение, – упрямо заявил Сиур.
Некоторое время все сидели в полном молчании. Никита думал. Наконец он пришел к какому-то выводу.
– Нам нельзя разъезжаться, – твердо сказал он. – Что бы ни происходило, мы должны держаться вместе или хотя бы поблизости друг от друга. Меры предосторожности, конечно, принять необходимо. Я позвонил Горскому и пригласил их с Лидой в Москву.
Сиур подумал о недостроенном коттедже. И они с Тиной, и Горский, и Лида – все могут пожить там некоторое время.
– Мы можем взять их с собой, – предложил Сиур. – Но это рискованно… для них. Вы с Валерией поедете?
– В этом нет необходимости… пока. Элина тоже останется с нами. Зато я отдам вам рубин. Здесь его хранить опасно. За камень отвечаешь головой!
Сиур кивнул, усмехаясь.
– Я уехать не смогу, – вздохнула Людмилочка. – Дети, Костик и собака! Их не бросишь. К тому же хочу выяснить, почему горит свет в окнах бывшей квартиры Альберта Михайловича…
Глава 28
Солнце начинало припекать. Горы ярко блестели на фоне синего неба. Голые кусты стояли мокрые, с черных веток капало.
Шарль сорвал веточку тиса, принес к костру:
– Это тебе!
Он протянул веточку Мари, которая прикрыла глаза, подставив лицо солнечным лучам. Ее светлые волосы выгорели, а на носу проступили едва заметные веснушки.
Отбившийся от своей группы турист с интересом наблюдал, как Шарль пытается ухаживать за Мари. Тот был готов не только нести ее рюкзак, но и ее саму взять на руки и тащить по горным тропам.
– Хватит валяться! – весело крикнул проводник, заливая водой догорающий костер. – Подъем! Нам до темноты надо добраться во-о-он туда!
Он показал рукой вдаль, на рыжие склоны Альп с крутыми обрывами и глубокими ущельями.
Солнце припекало все сильнее, от нагретых камней шел пар. Туристы шагали по узкой тропе между наваленными друг на друга глыбами: Шарль впереди, за ним Мари, следом все остальные. Новый член группы старался не отставать, ему хотелось быть поближе к Мари. Интересно, о чем говорит ей проводник? Он будто приклеился к девушке…
Новичок слегка прихрамывал: чуть-чуть, едва заметно раскачивался при ходьбе. Однако это не мешало ему шагать быстро и уверенно.
– Наверное, подвернул ногу на скользкой тропе, – предположил Шарль. – Крепкий парень. Не отстает, не жалуется.
Мари не могла избавиться от чувства тревоги. Что с ней? Погода прекрасная. Идти легко, все мышцы поют, радуясь движению, голова ясная и светлая, а в сердце… будто затаилась черная тень. Неужели это дурные сны влияют на нее? Ален Шаррон исчез из ее жизни, но не из памяти. Он продолжает приходить к ней по ночам, навевая эротические сновидения с привкусом смерти. Ей снилось, будто ее муж режиссер, а она актриса, которая снимается в сценах гибели, насилия и катастроф. Вокруг бледные, застывшие лица- маски, трупы, осыпанные белыми цветами – розами, гвоздиками и лилиями… Среди них Мари видит себя, безжизненную и холодную, с синевой в уголках глаз и губ. Ален нежен с ней, он ласкает ее мертвое тело, целует ее твердые губы. На ее лицо капает что-то горячее… Слезы? Он плачет? Не может быть! Она привыкла видеть его ликование и восторг при подобных сценах. Он обожает их придумывать, обставлять и украшать, чтобы потом упиваться великолепием и пышностью, тронутыми тленом…
– Осторожней!
Голос Шарля вывел ее из задумчивости. Она чуть не оступилась. Нашла время вспоминать сны!
Становилось жарко. Склон все круче уходил вверх. Ее нога скользнула, и только руки проводника помогли удержаться и не упасть.
– Делаем привал! – крикнул он, оглядываясь назад и подавая знаки отстающим, чтобы быстрее подтягивались.
Оказывается, уже полдень. Мари показалось, что они идут полчаса, не больше. У нее слегка кружилась голова. Наверное, от солнца. Они остановились на маленькой площадке, покрытой жестколистным кустарником. Где-то рядом журчал ручей. Внизу виднелась холмистая долина, заросшая горной сосной.
Шарль и двое туристов принялись разжигать костер. Запахло горелыми сучьями, хвоей. Мари совсем не хотелось есть. Новый член группы подсел к ней, заговорил о красоте альпийских лугов.
– Альпы – наслаждение для глаз! – с чувством говорил он. – Давайте познакомимся: меня зовут Ре-не. А вас… Мари?
– Да.
Она улыбнулась через силу. Рене выглядел подозрительно. У него был неприятный ускользающий взгляд, бледное лицо с размытыми чертами и длинные черные волосы, собранные сзади в хвост. Худощавое телосложение и хромота не мешали ему легко передвигаться на горных тропах, а тяжелого рюкзака за плечами он как будто вовсе не ощущал.
Группа Шарля не собиралась штурмовать вершины – это была скорее прогулка. Проводник выбрал маршрут, где горы живописны и вполне проходимы, а тропы хорошо изучены. Альпинистское снаряжение взяли с собой больше для развлечения и тренировок, нежели для серьезных подъемов. Но из-за того, что приходилось нести палатки, спальные мешки и продукты, груза набралось много. Шарль вытащил из рюкзака Мари половину вещей и переложил в свой. Рене саркастически усмехнулся, глядя на его старания.
– Вы боитесь смерти? – неожиданно спросил Рене.
Мари удивилась. Какой все-таки странный этот Рене. Есть в нем нечто отталкивающее – вкрадчивые манеры, чрезмерно ласковый голос, приклеенная улыбка при настороженных глазах.
– Почему вас интересует… смерть?
Рене сухо засмеялся:
– Это самый древний способ запугивания людей. Не так ли? – Он скривился, как будто проглотил что-то горькое. – Вот вы, например, куда желаете попасть? В рай или в ад?
Пока Мари думала, что ответить, Шарль бросил несколько ревнивых взглядов в их сторону.
Рене не стал дожидаться, когда девушка решит, что из предложенного ей больше по душе – Эдем или Преисподняя, и продолжил:
– Видите ли, я… э-э… в некотором роде экстрасенс, привык оказывать помощь чувствительным молодым
