Роберт расплылся в улыбке, Джейн тоже — и благодаря улыбкам их семейное сходство стало заметнее обычного. Фелл ничего не сказал: он пристально смотрел на Лэмберта, изучая его реакцию.
Лэмберт был рад, что успел поставить свой бокал с хересом.
— Вы… вы хотите, чтобы я стал студентом Гласкасла? — Он не сомневался, что ослышался. — Это невозможно.
Портеус сказал:
— Вы пришли к нашим дверям необычным путем, но что с того? Если проект «Аженкур» и имел какой-то результат, то именно в качестве подтверждения вашего превосходного восприятия.
Лэмберт не знал, с чего начать.
— Но… ведь я американец!
Портеус нахмурился:
— Действительно. И что с того? У нас много лет не было студентов из Америки, но, когда в последний раз таковой учился, никаких проблем не возникло.
— Не больше проблем, чем с обычными студентами, — вставил Фелл.
— В Гринло почти всегда есть одна-две девушки из Америки, — сказала Джейн. — Что очень хорошо, потому что они, как правило, привозят превосходные граммофонные пластинки.
— А ты еще утверждаешь, что в Гринло обучают правилам приличия, — проговорил Роберт, качая головой с наигранной укоризной.
— До или после того, как обучают тустепу? — спросила у Джейн Эми, подыгрывая мужу.
— В Гринло мои соученицы научили меня танцевать мазурку, цыганочку и лезгинку, — заявила Джейн. — А преподаватели учили нас только танцу смерти: это было на дополнительных занятиях.
Лэмберт, с трудом оторвав взгляд от Джейн, вмешался:
— Войси объяснил мне, что американцы не владеют магией. Из-за эмиграции через океан. Это результат эволюции.
Портеус улыбнулся:
— Войси сказал вам это? Очень самоуверенный парень, этот Войси. У него были свои теории, и он упрямо их придерживался. Со временем он мог бы внедрить их в университетскую политику. Однако в настоящий момент в уставе нет правила, которое бы имело какое-либо отношение к американцам.
— Что едва ли удивительно, — вставила Джейн. — Не знаю, когда писался устав, но удивилась бы, если бы Гласкасл вообще слышал об Америке, не говоря уже о том, чтобы уделить внимание ее жителям.
— Большая часть устава была записана в тысяча пятьсот пятьдесят девятом году, во времена первого парламента Елизаветы, — сказал Роберт. — С тех пор в него вносились поправки, конечно.
— О, конечно, — кивнула Джейн. — Одна или самое большее две, как я полагаю.
— Одна или две сотни скорее, — поправила ее Эми. — Я его читала, знаешь ли. Хорошая жена всегда в курсе проблем, с которыми сталкивается ее муж.
— Да не в уставе дело. Как насчет обязательного знания латыни? — вопросил Лэмберт.
Портеус позволил себе оторваться от смакования хереса.
— А, да. Латынь. Вам придется изучать ее параллельно с обучением магии. Было бы проще, если бы вы знали ее прежде, чем начать пение гимнов, но тут ничего поделать нельзя. При условии, что вы сдадите зачет по латыни до окончания курса, мы готовы пренебречь этим требованием для вашего поступления.
Лэмберт изумленно воззрился на него, потом взглянул на Фелла — и снова перевел взгляд на Портеуса.
— А как насчет происхождения? Войси говорил, что Гласкасл требует, чтобы его студенты имели должное происхождение!
— Я утверждаю, что ни Войси, ни кто бы то ни было еще не найдет в письменном уставе никаких упоминаний о происхождении. Если вас пригласили для обучения, это значит, что у вас соответствующее происхождение. Потому что, видите ли, Гласкасл всегда прав.
Самодовольство Портеуса не знало границ.
— О, совершенно верно, — согласился Фелл не без сарказма.
Казалось, Джейн это насмешило, но она не позволила никому отклониться от темы разговора:
— Конечно, это ведь истина, так? До чего удобно!
Роберт и Эми наблюдали за происходящим с явным одобрением.
Фелл кашлянул и поймал взгляд Портеуса.
— А, да. Еще одна вещь, — сказал магистр. — Мы подумали, что плата за обучение может представлять некоторые трудности, так что позволили себе вольность оформить для вас ссуду. Условия вполне разумные, уверяю вас.
Лэмберт совершенно растерялся.
— Не знаю, что сказать. Я мог бы стать студентом Гласкасла? — Неужели он все-таки нашел свою настоящую родину? — Полноправным студентом? А не просто помогать с разными работами?
— Полноправным студентом, — заверил его Портеус.
Лэмберт продолжал сомневаться:
— И больше никаких испытаний меткости?
Ему ответил Роберт:
— Поскольку финансирование устройства «Аженкур» прекращено, нам не нужны меткие стрелки. И боюсь, что мы больше не получим правительственных заказов. Тобиасу и Сопвиту будет нелегко оправдать ожидания, которые они породили по отношению к своим авиационным экспериментам в Фарнборо. Откровенно говоря, я им не завидую.
— Студент Гласкасла. — Лэмберт шепотом произнес эти слова, но даже сам не мог поверить в их реальность. Он покачал головой и произнес еще раз, уже громче: — Студент Гласкасла!
Фелл улыбнулся Лэмберту.
— Авиация! — выдохнула Джейн, широко раскрыв глаза. А потом еще тише с таким глубоким чувством, что это напоминало благоговение, добавила: — Аэропланы.
Похоже, Роберта ее реакция встревожила, но он ничего не сказал.
Эми переводила взгляд с Роберта на Джейн и обратно.
— Роберт? — Она снова повернулась к Джейн. — Что это значит: «аэропланы»?
— Вы должны будете четко объяснить нам, почему желаете стать студентом Гласкасла. Вы несколько старше большинства поступающих, но это может быть доводом в вашу пользу, — сказал Портеус. — Иногда самым юным из поступивших требуется несколько триместров на то, чтобы остепениться и приступить к занятиям как следует.
Лэмберту казалось, что у него желудок завязался на несколько узлов.
— Не знаю, что сказать.
— Ничего говорить не надо. Пока не надо. Просто подготовьте свой ответ к тому моменту, как присоединитесь к нам в капелле в семь часов. — Портеус хлопнул Лэмберта по плечу. — Да, и это официальная церемония. Так что оденьтесь соответствующим образом.
Лэмберт посмотрел на Фелла, который со смущенной улыбкой глядел в свой бокал. Не сумев поймать взгляд друга, Лэмберт повернулся к Джейн и обнаружил, что она улыбается, глядя прямо на него. От этой улыбки узел у него в животе стянулся еще туже.
— Что мне делать?
— Принять приглашение, конечно же, — сказала Джейн. — Вы мечтали учиться в Гласкасле с самого приезда. Эми сказала мне об этом уже на второй день моего пребывания здесь.
Лэмберт окончательно смутился при мысли о том, что Эми и Джейн могли о нем говорить, но сумел выдавить из себя:
— О, конечно, я мечтал когда только сюда приехал. — Он чуть помедлил. — Но меня столько раз ставили на место с тех пор… Ну их к дьяволу, — закончил он вполголоса.
— Очевидно, вы заставили их изменить свое мнение. Немалый подвиг, однако. — Джейн стала немного серьезнее. — Вы нужны Гласкаслу, Лэмберт. И если я хоть немного вас понимаю, то уверена: вам Гласкасл нужен точно так же, как мне нужен Гринло. Это ваш шанс. Воспользуйтесь им.
