висела клочьями, бока впали, а взгляд потускнел. Остановившись неподалеку от человека, они стали смотреть на него выжидающе. Врач почувствовал, как у него рубашка прилипла к спине от страха. Оба волка вытянули вперед морды и, глядя на его сетку с продуктами, стали жадно втягивать носом воздух. И внезапно его осенило: из-за своих увечий они вернулись назад, так как не могли добыть себе пищу. Сомнений не было: эта пара не могла вернуться в стаю, где их сородичи, повинуясь законам природы, рано или поздно уничтожили бы их как самых слабых.
Тоцкий достал из сетки хлеб и, отломив два небольших куска, бросил изголодавшимся животным. Неторопливыми, степенными движениями оба волка подняли хлеб и съели.
— Так вот, оказывается, почему вы вернулись, — удрученно проговорил вслух ветврач, — и для вас голод не тетка…
Волки стояли не двигаясь и как будто ждали добавки. Когда врач полез в сетку вторично, животные осторожно приблизились к нему на несколько шагов.
— Не бойтесь, не бойтесь, — ласково бормотал он, — я вас не укушу!..
Третью пайку хлеба ветврач выдал волкам почти из рук. Скормив им все содержимое сетки, Тоцкий вернулся в вольеры за дополнительной едой, но, когда опять вышел на лесную дорогу, ведущую в поселок, волчьей четы на ней не оказалось: они ушли в тайгу.
После этого их встречи стали частыми. Чуть ли не каждый день волк и волчица поджидали ветеринара на дороге, когда он возвращался с работы домой, чтобы поесть из его рук. Они настолько привыкли к своему кормильцу, что давали себя погладить и даже сами иногда терлись мордами о его руки. Через месяц волки совсем поправились, и тут произошла неожиданность: Агата, как назвал волчицу Тоцкий, перестала приходить на кормежки, и по вечерам появлялся только Цезарь, но и он не съедал пищу полностью, а лишь частично; насколько позволяла пасть, он забивал ее до отказа и уходил в тайгу. Это вызвало у врача беспокойство: он подумал, что с волчицей приключилось что-то плохое, и решил отправиться вслед за Цезарем.
Однако, не успев сделать и нескольких шагов за волком, он услышал его грозное рычание.
Пришлось отказаться от этой затеи, набраться терпения и ждать, когда волчице станет лучше и она сама придет на дорогу встречать своего кормильца и спасителя.
Прошло достаточно много времени, приближалась осень, когда врач испытал еще одно потрясение: возвращаясь" как обычно, домой по лесной дороге, где его поджидал Цезарь, он вдруг увидел вместе с ним Агату и шестерых волчат, которые жались друг к другу под ногами матери. Оцепенев от неожиданности, он стоял неподвижно до тех пор, пока к нему не подошла волчица и не уткнулась мордой ему в ладонь. От умиления ветеринар не знал даже, что делать. Он понял, что эта волчья пара привела к нему свое потомство, чтобы он позаботился о нем. Волк и волчица осознавали, что им не прокормить волчат, и тем более никогда не научить их охотиться и добывать себе пищу.
Достав из пакета несколько кусков мяса, Тоцкий дал их Цезарю и Агате. Пока волк и волчица ели, он разглядывал бегающих под их ногами неуклюжих волчат. Они были похожи на маленькие пушистые плюшевые комочки с черными бусинками вместо глаз. Осторожно взяв одного в руки, он стал его гладить, волчонок издал жалобный писк, и Агата, оторвавшись от еды, обернулась. В ее глазах застыла настороженность, но, поняв, что щенку ничего не угрожает, она снова принялась за пищу. Поглаживая волчат, врач любовался ими, и.., вдруг его сердце екнуло, в голове пронеслась вереница мыслей, но осталась лишь одна из них. Она и стала его основной идеей…
Глава 3
Смольников после осмотра места происшествия вместе с оперативной группой отправился в следственный отдел для проведения экстренного совещания. Вопросов накопилось много, а ответов на них… Он был так раздражен, что едва сдерживался, чтобы по какому-нибудь пустяку не сорваться на подчиненных.
Прибыв в отдел, он отдал распоряжение сотрудникам быстро собраться у него в кабинете.
— Значит, что мы имеем на сегодняшний день? — раскладывая на столе фотографии жертв, первым выступил он. — По всем показателям, убитые стали жертвами нападения старых волков-людоедов. Это же подтверждают и эксперты: в зажатой руке одного из убитых оказался клок волчьей шерсти… В общем, здесь все понятно и, казалось бы, все просто, но… — Смольников, выдержав небольшую паузу, обвел присутствующих взглядом. — Другие эксперты в области животного мира утверждают, что волк — высокоразвитое животное и внутренности своих жертв даже самый голодный из них есть никогда не будет. Самый слабый и беспомощный волк выпотрошит свою жертву только для того, чтобы облегчить ее вес. Нам с вами, по-видимому, пришлось столкнуться с исключением или, можно сказать, с неординарным случаем в поведении этих хищников.
У всех убитых нет внутренностей, они просто съедены! Объединяет все убийства еще и такая деталь, как выедание лиц и ушных раковин у погибших, а также рук и ног. Только в одном случае мы столкнулись с тем, что у жертвы осталась целой рука, в которой был зажат клок волчьей шерсти. Какой отсюда напрашивается вывод?
— Может, эти волки чем-нибудь больны? — выдвинул версию один из сотрудников. — Ведь этих животных не поймешь. У меня дома и кошка, и собака летом на огороде постоянно траву едят. Может быть, волки в желудках своих жертв находят такие вещества, которые помогают им избавиться от болезни, и вовсе они не старые, а просто больные!
— Интересная мысль, — согласился Смольников, — тем более если учесть, что сейчас осень и все хищники сыты, у них нет особой нужды в пище. Может, у кого еще есть интересные мысли? — обратился он к сотрудникам. — Не стесняйтесь своих версий и предложений.
Ну же!
— А как быть со следами вокруг убитых? — подал голос капитан Крюков. Он долго и тщательно изучал детали всех происшествий и со свойственной ему недоверчивостью брал под сомнение любые версии, выдвинутые его коллегами ранее. — Следы хищников появляются невесть откуда и исчезают в никуда.
— Исчезают следы животных на берегу реки Вишпы, — поправил Крюкова старший следователь прокуратуры.
— Ну так что, эти волки живут в воде, что ли? Бред какой-то! Не могут же они жить, как нутрии, выдры и бобры. Ведь следов-то по всей реке больше нигде нет на протяжении нескольких десятков километров. Не могут же они жить под водой. И испариться они тоже не могут, — добавил Крюков после короткой паузы.
— Не могут, — согласился Смольников. — К тому же до любого места происшествия идет след только одного волка и от него к берегу реки тоже. Это как раз и разрушает все наши версии, — сокрушенно покачал он головой.
— А может быть, это какая-нибудь местная собака орудует, — бросил реплику кто-то из сотрудников. — Появилась этакая собака Баскервилей или несколько собак.
— Я вас пригласил сюда не для шуток! — взревел Смольников. — С самого начала кинологи отмели эту версию, так как собаки действуют в стае неорганизованно! А сегодня мы могли еще раз убедиться, что действовала стая, а не одна собака. Иначе как вы объясните сразу два трупа? Если бы это была одна собака, то одному из погибших удалось бы бежать или хотя бы отбежать на порядочное расстояние, пока, как вы говорите, «собака Баскервилей» разделывалась с другим.
— А вы не подумали, Петр Алексеевич, что два трупа оказалось только потому, что один из убитых, увидев, как на его друга напала собака, бросился его защищать? — бесцеремонно перебил своего начальника Крюков. — Вы просили нас выдвигать свои версии, а сами рубите их на корню.
— Извините, — осекся Смольников, опустив глаза.
— Я думаю, любая мысль, высказанная вслух, имеет право на существование, какой бы абсурдной она ни казалась, — спокойно продолжал Крюков. — Даже если экспертиза доказала, что в руке одного из погибших был найден клок волчьей шерсти, мы, как мне кажется, должны начать свои действия с отстрела бездомных собак в поселке и его окрестностях. Таким образом, у нас, Петр Алексеевич, расчистится поле для дальнейших действий. Рекомендую также снарядить экспедицию из охотников-добровольцев в те места, где обрывались следы волков на берегу реки Вишпы. Пусть устроят там засады. Не исключено, что эти неведомые нам хищники могут дважды появиться в одном и том же месте. Хотя мы знаем, что этого пока не случилось, но будем надеяться. Ну как?
