Корнилов хотел включить радиотелефон и предупредить Белянчикова, но вовремя отдернул руку — на несколько мгновений прекратился ветер и стало тихо. Казаков мог услышать голос из радиотелефона Бугаева.
— Игнатий Казаков? — удивленно прошептал Алабин. — Такой расклад, значит?
— Это мы сейчас выясним! — ответил Игорь Васильевич, разглядывая слабо освещенный двор. Он только сейчас заметил, что весь двор залит водой.
Снова налетел шквал. Загремело железо на крыше.
— Семен, второй рядом, — тихо сказал Корнилов, нажав кнопку радиотелефона, и сунул его, теперь уже ненужный, в карман плаща. Алабин осторожно открыл окно, порыв ветра едва не вырвал створку у него из рук. Василий тихо выругался и быстро перемахнул через подоконник. Корнилов осторожно вылез вслед за ним. Они замерли на несколько секунд, прислушиваясь, стараясь не шуметь. И пошли по воде тем же путем, которым несколько минут назад прошел Казаков.
Воды было по щиколотку, и в первые секунды, когда промокли ноги, Корнилов почувствовал, как его охватывает озноб. Но потом он словно забыл об этом и уже не обращал внимания.
Когда налетел шквал, они прошли несколько шагов вдоль стены, стараясь, чтобы не слышно было хлюпанья воды.
Рядом в подъезде хлопнула дверь.
— Ой, да тут вода! — раздался изумленный женский голос. — Опять, что ли, трубы прорвало?
— Наводнение, бабушка! Радио слушать надо. — Вслед за женщиной из подъезда вышел парень и смело Шагнул прямо в воду. Видимо, он был в резиновых сапогах.
— А как же мне домой добираться? — растерянно сказала женщина. Но парень не ответил. Он уже шагал к подворотне. Женщина постояла немного, и прошептав что-то, пошла назад в дом. Во дворе стало опять тихо. Корнилов прислушался. Сзади хлюпнуло несколько раз и смолкло. Это подвинулся поближе к нему и замер Алабин. Корнилов слышал, как он дышит рядом.
Двор был наполнен звуками, но ни один из них подполковник не мог связать с присутствием Игнатия. Наверху, над крышами, завывал ветер, гремел оторванным куском кровли. Где-то рядом журчала вода, словно ручей падал с уступа скалы. Время от времени раздавалось глухое утробное бульканье. «Наверное, вода подвалы заливает, — подумал Игорь Васильевич. — Наделает в городе беды».
Они стояли, замерев, минут пять. Корнилова все время мучали сомнения — не пошли ли они по ложному пути? «А вдруг Игнатий, несмотря на цепочку совпадений, все же не имеет отношения к ограблению кассира? Мало ли чего он сейчас шляется по двору. А настоящий преступник затаился тут же, рядом. Не спугнем ли? Но время, время! До отхода поезда, на который у преступника были взяты билеты, оставалось минут сорок.
Неожиданно к звукам журчащей в подвале воды примешались размеренные чавкающие звуки, доносящиеся тоже из подвала. Кто-то медленно шел там по воде. Ржаво, протяжно скрипнула дверь. Человек вышел из подвала и замер внизу у дверей, не решаясь подняться по ступенькам, прислушиваясь. И наконец снова раздались легкие, едва слышные шаги...
Корнилов достал из кармана фонарь, и мощный сноп света вырвал из темноты фигуру мужчины, съежившегося от неожиданности. Мужчина прижимал к груди небольшой чемоданчик. Уже нажав на рычажок фонарика, подполковник услышал шум справа, у сарайчика, и мощный рывок Алабина на этот шум. Но он даже не обернулся, зная, что там рядом Белянчиков и Орликов. Все внимание Корнилова было приковано к этой скрючившейся, оцепеневшей фигуре с чемоданчиком. К Игнатию Казакову.
Не опуская фонарика, подполковник пошел к нему. Сзади, там, куда кинулся Алабин, послышались сдавленный стон, возня, негромкие выкрики. «Значит, и Самарцев здесь. Вдвоем пришли», — отметил подполковник и протянул руку к чемоданчику.
— Давайте, давайте, Игнатий Борисович. И не вздумайте шутить. Двор оцеплен.
Игнатий разлепил зажмуренные глаза. Корнилов ожидал увидеть в них испуг, смятение, но они были полны ненависти. Казаков отпрянул и дернул чемоданчик, словно хотел спрятать его за спину. Чемоданчик задел за железные перила лестницы, ведущей в подвал, и раскрылся, звонко щелкнув замком. Пачки денег полетели в воду. Казаков с диким воем, не выпуская из рук чемодана, упал на колени, хватая пачки. Обертки лопались, радужные бумажки трепыхались на воде. Корнилов достал из кармана свисток. Резкая, тревожная трель ударила в стены двора-колодца. Из подворотни, со стороны Тучкова переулка, бежали дежурившие там сотрудники. Казакова подняли, с трудом вырвали из рук чемодан и несколько пачек денег, которые он пытался засунуть за пазуху. Респектабельного Игнатия Борисовича было не узнать. Он мычал, сыпал матом. Всклокоченные густые волосы, шальные глаза. Одежда у него промокла, галстук сбился на сторону.
— Ребята, двор выскоблите, — попросил Корнилов прибежавших на помощь оперативников, — чтобы ни одного рубля не осталось тут... А этому — наручники и в машину...
Он отдал одному из сотрудников свой фонарь и пошел к сараям. Там толпилось несколько человек.
— Женя! Белянчиков! — позвал Корнилов, не в силах разглядеть лица людей после яркого света фонарика.
— Товарищ подполковник, он побежал к машине, скорую вызывать. — Корнилов узнал голос Бугаева. — Эта сволочь Васю Алабина ножом пырнул.
— Алабина? Как же... — начал Корнилов и вспомнил, как несколько минут назад старший лейтенант кинулся на шум возле сарая.
Издалека, наверное со Среднего проспекта, раздался тревожный вой скорой.
— Ну, кажется, едут, — сказал Бугаев.
Теперь Корнилов разглядел, что капитан стоит в воде на коленях и держит на руках Алабина. А кто- то из сотрудников, расстегнув Василию одежду, пытается перевязать его.
— Самарцева взяли, товарищ подполковник, — сказал Бугаев. — Он, собака, в самый последний момент на такси приехал. С набережной. Я пошел за ним следом... И в это время он увидал того, с чемоданчиком. Кинулся, а тут Алабин... — он замолчал и прислушался. Кто-то быстро шел к ним от подворотни, разбрызгивая воду. Это был Белянчиков.
— Семен, сейчас понесем Васю, — сказал он. — Там у скорой мотор заглох. Воды по колено...
Подошли санитары. Осторожно положили на носилки Алабина. Василий застонал.
— В живот он его, — горестно пробормотал Белянчиков.
Санитары в сопровождении Бугаева унесли Алабина.
Корнилов вышел в переулок. Оперативные машины стояли по радиатор в воде без всяких признаков жизни. Оба шофера ковырялись в моторе одной из них.
— Ну что, приехали? — сказал Корнилов.
Один из шоферов обернулся.
— Потоп, Игорь Васильевич. Вряд ли выберемся, пока вода не схлынет.
— Надо было на Среднем остановиться.
— Все хошь как лучше, — не оборачиваясь, сердито проворчал другой шофер.
Задержанные сидели под охраной в разных машинах. Корнилов открыл дверцу и сел на переднее сиденье той, где находился Казаков. И ботинки и брюки были тяжелыми от воды.
Казаков сидел скорчившись, положив руки в наручниках на колени и время от времени всхлипывал. Его бил озноб, и Корнилов видел, как тело его передергивалось, словно в судороге.
— Игнатий Борисович, вы давно знаете Самарцева?
— Я ни-ка-кого С-самарцева не знаю, — заикаясь, ответил Казаков. У него зуб на зуб не попадал от страха и холода.
— Откуда же у вас деньги? Чемодан с деньгами?
Казаков уронил голову на стянутые наручниками руки и заплакал.
— Да будет вам, — сказал Корнилов. — Снявши голову — по волосам не плачут.
— Что? Что вы говорите? — испуганно пробормотал Казаков. — Вы думаете, что это я... Я напал на кассира?! Да как вы смеете? Вы, вы... — он замолчал, будто не в силах был подобрать слово, которое передало бы меру его гнева и возмущения. — Я хотел отдать эти деньги. В милицию отдать!
— Откуда они у вас? Вы мне так и не сказали, — перебил его Корнилов.
— Да я просто видел, как этот бандит их спрятал... В тот день. Шел из техникума, вижу — из подвала
