может появиться 'сука-тарантул'.
В следующие двадцать пять секунд на блаженную физиономию Мишки обрушилась вся великая оздоровительная сила русского мата.
Последний кусочек фразы был самый безобидный и гласил: 'Хрен что получишь!'
– Ладно! – успокоился наконец Петька и вынул из портфеля еще одну бутылку. – Я не такой гад, как некоторые. Выпьем, и на танцы!
Мишка, не снимавший улыбку с лица на протяжении всей проповеди, срочно отмобилизовал свое стокилограммовое сиськастое тело и украсил собой стол, и как только это случилось, несколько замусоленных сосулек, исполняющих обязанности волос на его голове, угрожающе зависло над стаканом.
– Ну что! – воскликнул сильно подобревший к Мишке Петька, когда бутылка свое откапала. – Ринулись? На половые подвиги!
Мишка резко склонил буйну голову на грудь и звякнул под столом воображаемыми шпорами.
Окрашенные в самцовские цвета, они надели шинели и, насколько позволяло выпитое, ринулись.
– Грустное, флотское, лейтенантское сиротство, – вздохнут одни.
– Бездуховность! – определят другие.
– Просто низкая личная индивидуальная ответственность! – изрекут третьи.
Выслушаем всех и продолжим. Итак, сироты из подъезда вышли.
– А чё мы пустыми и… дем? – спросила одна казанская сирота у другой голосом Петьки.
– А чё?
– Праздни-ик… же! – выговорила первая после короткой разминки с шипящими.
– Ну-у? – вопросила вторая, у которой до текущего момента было все в порядке с логикой.
– Давай с флагом пойдем! – скомплектовал все ж таки мысль Петька и указал на флаг, развевающийся над входом.
– С фла-гом? – в растяжку удивился Мишка.
Организация доставания флага была следующей: Мишка упал на четыре кости (на четвереньки), Петька сел на него сверху, Мишка встал, опираясь на торец здания, и с пятой попытки, разгоняясь и нападая на стенку с двухступенчатым селезеночным еканьем, они добыли флаг, слезли друг с друга и отправились в ДОФ.
Через двести метров под влиянием выпитого у обоих от многочисленных пут и наслоений освободилась извилина, заведующая пением в организме.
– Споем? – предложил Мишка, у которого освобождение произошло пораньше.
– Только революционные песни! – сразу отрубил Петька. – Мы же с флагом!
– Хрен с ним! – согласился Мишка. – Пусть будут революционные, но по теме!
Они шли и радовали гражданское население.
– Замучен тяжелой неволей! – плакали две луженые глотки, плавно переходя к сообщению о том, что 'темные силы' их 'злобно гнетут'.
И, как это бывает в таких случаях, им не встретился патруль, хотя улицы города были засеяны патрулями чаще, чем минное поле минами.
Живые и невредимые друзья добрались до ДОФа.
И тут во весь рост встал вопрос с флагом.
– Я вот с такого карманного приучен к флагу! – заявил Петька – Я приучен уважать. флаги!
– Ну? – не понимал его Мишка, растерявший к тому времени способность к возражению.
– Воткнем назад! – решил Петька. – Падай на четыре кости!
И Мишка 'упал на четыре кости', а когда, поелозив в снегу, он встал, на нем, как заправский кавалерист, сидел Петька с флагом.
Прогарцевав иноходью до ближайших знамен, они пристроили там свое полотнище.
В ДОФе навзничь рыдала музыка; в зале густел и клубился запах неухоженных лошадей и женщины подпрыгивали с обещающими блаженство лицами.
Но ни одна из них не выбрала себе на ночь ни Мишки, ни Петьки. Вечер грозил половой неустроенностью.
– Зажрались! – ответил сразу всем женщинам Петька, и друзья отправились домой, используя при движении противолодочный зигзаг.
– Ай биг ю паден! – орал по дороге Петька. Он уже находился в том состоянии, когда обычный человек говорит по-английски.
Дома они выпили совсем немного. Петька прислонил ускользающего Мишку к кровати, проверил его на устойчивость и сказал:
– Веди себя хорошо! А я ненадолго… тут… в один 'Кошкин дом'.
Целый час Мишка вел себя хорошо, пока ему до родовых схваток не захотелось излиться. Праздник зашевелился, запросился и начал из него выходить.
Поскольку идти по коридору было далеко, а графина под рукой не оказалось, то Мишка просто открыл окно и сейчас же заторопился, затоптался, застонал и наконец, переломившись наружу, облегченно чуть слышно завыл.
Проходящие мимо в тот миг смогли бы лишний раз убедиться в том, что ходить под окнами вредно.
Когда Мишка слез с подоконника, у него тут же прорезался половой инстинкт. Лейтенант русского флота в период гона! Он почувствовал себя могучим пещерным медведем.
Дверь оказалась запертой снаружи (Петька, зараза, постарался), а ключей не было.
Как Мишка ни бился, сломать дверь ему не удалось. Тогда он связал вместе четыре простыни, привязал их к батарее и, перекинув свое ставшее необычайно ловким тело через подоконник, принялся спускаться с четвертого этажа.
На третьем этаже первая от батареи простыня стала развязываться. Мишка скользнул вниз, но успел, пролетая, страстно обнять водосточную трубу.
Военно-морской флот почему-то любит водосточные трубы. Уж очень часто, пролетая мимо, он заключает их в объятья.
Но труба к объятьям подготовлена не была. Это был почетный правофланговый, пенсионер среди труб, и место ему было на свалке. Она мгновенно переломилась, и Мишка, скользнув ниже, попал одной ногой в прочный, как ошейник римского раба, держатель трубы. Его развернуло и брякнуло, но он не упал, а завис вниз головой, сжимая руками остаток водостока.
Руки у Мишки очень скоро разжались, и остаток трубы огромной сигарой медленно улетел в бездну – Мишка при этом висел, как летучая мышь.
– А-а-а!!! – заорала та мышь. Ее долгий и тягостный крик возвестил в ночи, что праздники кончились.
Мишка орал потом часто, с многочисленными тональными вариациями.
Так орать может только самаркандский ишак или стадо саванных павианов при выборе вождя.
Дежурная общежития, посаженная внизу сразу при входе за стекло для предотвращения вертепизации государственного учреждения, услышала его где-то через полчасика. Она выбежала, озираясь и паникуя, как мышь в половодье. Она никак не могла понять, откуда так орут.
– Да здесь же я, здесь! – кричал ей Мишка, и она, задрав свою глупую голову, увидела его, наконец, летящего среди звезд.
Пожарные установили лестницу и спасли его, летящего среди звезд, а для дальнейшего спасения Мишка был передан в цепкие руки нашей родной комендатуры.
ШАЛАШ
Какими словами можно описать желание срать?
Только словами «жить» и 'дышать'.
Видите ли, мне не посчастливилось служить в бригаде ракетных катеров одиннадцать лет начиная с 1979 года.
А некоторым посчастливилось.
На катере проекта 205 гальюнов нет.
И вот встает такой катер под номером «Р-57» погожим летним днем на стенд размагничивания в бухте
