Сразу же после обеда состоялась и очередная беседа Кротова и Щукина.
— Вы уже выяснили, кто из этой восьмерки кроликов лишний? — спросил координатор.
— Пока еще нет. Они недавно на Базе.
— Поторопитесь. Учтите, что благодаря вашей инициативе мы были вынуждены допустить сюда кота в мешке.
Зоологические термины координатора позабавили Алексея Алексеевича, но лицо его продолжало хранить хмурое выражение.
— Впрочем, исчезнуть с Базы из них никто не сможет, так что опасность минимальна, — продолжил Щукин. — Я лично считаю, что этим человеком является Днищев. Тот самый, который отличился в поезде с террористами и за которого вы так ратовали.
Кротов промолчал. Он уже решил про себя: если его предположения верны, то Днищев окажется самым нужным для него человеком.
— Еще одно обстоятельство: на Базе семь самолетов и для выполнения акции намечено семь участников, — хитро усмехнулся Щукин. — А также семь объектов.
— Чудесно. Но не пора ли нам более конкретно поговорить о конечной цели проекта «Мегаполис»? — произнес Кротов, вызывая координатора на откровенность. — Мною созданы все условия, чтобы исполнители не только прошли психотропную обработку сознания, но и за короткое время, в течение трех- пяти дней, овладели навыками летного дела.
— Они должны лишь научиться управлять самолетом при взлете, — поправил Щукин. — Остальное за них сделает автопилот.
— То есть посадки не потребуется. Это как угодно. Но, согласитесь, держать меня и дальше в потемках — не расточительна ли такая роскошь, учитывая мой опыт?
— Вот об этом я и хочу сейчас с вами поговорить. Наш проект не случайно получил название «Мегаполис». По данным аналитических служб, причем тут были задействованы и зарубежные специалисты, Москва через пятнадцать-двадцать лет должна превратиться в гигантский город, с огромной инфраструктурой, соответствующей среднему европейскому государству. Практически этот мегаполис станет центральным городом земного шара, с которым не смогут конкурировать ни Лондон, ни Нью-Йорк, ни Париж. Ни одна столица мира не выдерживает таких темпов развития. Это раз. К тому времени Москва превратится в абсолютно антирусский город, чему мы уже оказываемся свидетелями. То есть в России будет образован супергигантский анклав, не имеющий к ней никакого отношения, но являющийся тем не менее ее столицей. Парадокс, который грозит вызвать чудовищные катаклизмы не только здесь, но и во всем мире, где будут смотреть на Москву как на угрозу своему благополучию. Это два. И третье — наша акция призвана решить сразу несколько задач: помешать на ранней стадии галактическому расползанию Москвы, дискредитировать определенные политические течения и способствовать их нейтрализации, подтвердить смену курса на его еще большее ужесточение, а также направить общественное мнение в сторону от экономических проблем. Я ясно выражаюсь?
— Вполне, — согласился Кротов. — Значит, можно считать, что акция согласована в высших кругах правительства. Очевидно, и президент в курсе?
— Я этого не говорил, — усмехнулся Щукин. — Впрочем, президент уже мало что решает. Организация стоит выше исполнительной власти. Пусть скажет спасибо, что мы его еще до поры до времени терпим.
— Итак, — подвел итоги Кротов, — на эту вавилонскую блудницу, Москву, будут спущены семь бешеных псов.
— Семь самолетов-смертников, — поправил координатор. — С необходимым грузом взрывчатки. Собственно говоря, это будет акцией не столько разрушения, сколько устрашения. Но последствия станут весьма значительными.
— Какие же выбраны объекты? — спросил Кротов.
— Кремль, Лужники, Останкино, район Сокольников… — начал перечислять Щукин, загибая пальцы.
И вновь ни один мускул не дрогнул на лице Кротова. Но ему казалось, что он участвует в каком-то фантасмагорическом сне, который наполнили ожившие чудовища, и одно из них — сам координатор проекта.
— Так что вы на это скажете? — услышал он пытливый вопрос Щукина: тот словно проверял его на лояльность к Органу.
— Чудесно, — коротко отозвался Алексей Алексеевич, не моргнув глазом.
Глава четырнадцатая
БАЗА ПРИНИМАЕТ НОВЫХ ГОСТЕЙ
После разговора с Щукиным Кротов долго раздумывал, вертел в руках карандаш, пока неожиданно не переломил его пополам. Услышанное не слишком удивило его. Организация была причастна ко многим акциям, начиная с убийства популярного тележурналиста и отстрела многих банкиров и мафиозных авторитетов и кончая подогревом сепаратистских настроений в различных регионах России. Да и на международной арене она проявила себя достаточно жестко, скрытно вмешиваясь в те горячие дела планеты, где пахло нефтью или имелись иные интересы.
«Кроме того, — рассуждал Кротов, — координатор во многом прав: Москва, как, впрочем, и Петроград, давно, с семнадцатого года, взятая в плен большевиками и довершившими их дело демократами, оторвалась от России, стала больным наростом на ее теле. Но эти два города когда-то были столицами Российской империи, и в их истории много славных страниц. И подобные „хирургические операции“ с бомбежкой напоминали действия костолома. Впрочем, ясно одно: акция непременно вызовет автоматическое введение чрезвычайного положения и установление полной диктатуры, но за спиной президента встанет Организация».
Кротов колебался, как поступить. Будучи профессионалом, облеченный особым доверием Органа, принимавший участие в разработке многих операций, сопряженных с большими жертвами, он не имел права даже на подобные мысли. Если бы к ним сейчас прислушался Щукин или кто-либо другой из Органа, то Кротов был бы немедленно отстранен от проекта, а в дальнейшем его постигла бы незавидная участь. Поэтому, решил он, определяясь в выборе, надо действовать предельно осторожно. Чужими руками. Проект «Мегаполис» будет завершен почти до конца.
После ужина Днищев и остальные семь исполнителей находились в комнате отдыха, где в их распоряжение были предоставлены различные напитки, журналы, бильярд и другие игры. За их поведением и реакцией внимательно наблюдал Психоаналитик из своего бункера. Все они испытывали необычный подъем сил, легкость, какое-то приятное жжение в груди, а также странную говорливость. Единственным, кто вел себя более сдержанно, был Днищев. Его организм, настроенный на волевое сопротивление психотропной обработке, пока проявлял завидное упрямство. Он и сам наблюдал за своими товарищами, отмечая их необъяснимую раскованность: ведь только утром ему с трудом удавалось выжать из них хоть слово.
— Вот этот… Днищев, почему он молчит? — спросил Психоаналитик у своего помощника. — Его поведение мне не нравится. Посмотрите на Харланского — хохочет над каждым забитым в лузу шаром.
— Или Герасимов с Роговым. Болтают, перебивая друг друга. Да и остальные… Для них ультрамозговой контроль протекает вполне естественно.
— Днищеву будем уделять особое внимание.
В это время в комнате появился Кротов с двумя помощниками. Курносый и горбоносый встали по левую и правую руку от него. Все они с интересом наблюдали, как Саакян и Акчурин играют на бильярде.
— Ладно, развлекайтесь дальше, — произнес наконец Кротов и посмотрел на Днищева. — Сергей Сергеевич, выйдем на воздух.
