И этим умершим был малаец. Аю говорила и говорила. Вокруг нее двигались какие-то тени. Они казались страшными, пугающими. Они точно были сотканы из белесого тумана, а может быть, это и был только туман. Он подползал, касался тела, пропитывал одежду насквозь. Казалось, что кто-то тебя ощупывает: тебя, твою одежду, твои мысли.
Аю все говорила и говорила.
Аджка возилась в кустах всю ночь.
Утром Аю была бодра. Через несколько минут все уже потянулись за ней в горы. Надо было взойти на гору, а потом спуститься с нее. За горой было море.
В джунглях их сразу встретил сильный запах падали. От жужжания мух стоял гул.
– Воняет. Кто-то сдох, тащ-ка?
– Не знаю.
– Цветок, – сказала Аю, указав на громадную раффлезию, – трупная лилия! Не опасно.
Они обошли цветок и стали подниматься в горы. Тропа петляла, уходила в сторону, опять возвращалась.
Множество цветов, растений, до которых нельзя касаться, лианы, орхидеи, обезьяны, змеи.
– Ничего не трогать руками!
– Так как же вверх-то идти?
– Как получится.
Наконец они перевалили через гору. На это ушло полдня.
Спускаться было не легче, чем подниматься – того и гляди полетишь кувырком. Кое-где так и получилось. Матросы сорвались вниз. Катились почти до самого низа, но обошлось.
– Все живы?
– Все!
Аю объявила привал. Надо было посмотреть вокруг, для этого подошло бы высокое дерево.
Пока они располагались, она выбрала дерево и начала по нему подниматься вверх.
– Аю! – закричал Бузык. – Я с тобой!
Дерево было странное. Оно было полое внутри. Будто лианы раньше охватывали ствол, а потом этот ствол сгнил. Вот внутри него и можно было передвигаться, карабкаться вверх.
– Здесь много змей, – предупредила Аю. – Надо идти осторожно, чтоб они успели уйти.
Когда они взобрались на вершину дерева, с него открылся вид на всю долину.
– Аю, море!
Так Бузык увидел то, что он хотел видеть больше всего в этой жизни. Он увидел море.
Они дошли.
Они еще шли через долину гейзеров, где на каждом шагу из-под земли мог вырваться многометровый фонтан кипятка, мимо булькающих, всхлипывающих ванн, наполненных горячей грязью, но все равно все было хорошо – они шли к морю.
Они вышли к морю, когда день шел к полудню. Ребята сразу же бросились купаться, но Аю сразу предупредила: надо очень внимательно смотреть в воду, чтоб не задеть кого-нибудь из морских обитателей. Укус маленького осьминога с голубыми пятнами на теле смертелен. Нельзя наступать на скользкие камни, поросшие жгучими водорослями, в песке может зарыться скат-хвостокол, ожег совсем маленькой медузы может быть смертелен.
Но сдержать ребят, увидевших воду, не могли никакие предостережения – все бросились в купаться.
Когда все накупались, стали ловить морских ежей. Еж разрезается ножом и студнеобразное его содержание в один миг вычерпывается из него ракушкой – это очень вкусно. Аю поймала большого осьминога – хорошая еда.
– А это кто?
Из-за мыса показалась большая рыбацкая лодка – все мгновенно спрятались в прибрежных кустах.
Лодка продолжила свой путь в лагуну. Выглядела она не очень опасно.
– Один человек. На ней один человек.
– Рыбак?
– Надо понаблюдать.
Они лежали и наблюдали за лодкой с полчаса – ничего подозрительного. Потом вступили в переговоры.
Переговоры вела Аю. Рыбак, казалось, испугался их больше, чем они его, но потом он успокоился. Аю сказала, что если он доставит их в Танджунг-Приок, то ему заплатят много денег. Рыбак отчаянно торговался – далеко, у него маленькая лодка, не хватит топлива.
Аю вынула из сумки бутылку гвоздичного масла. Нет, нет, замахал руками рыбак, нужны деньги.
Договорились, что деньги будут на месте. В Танджунг-Приоке.
– Сколько?
Аю торговалась очень долго. Она воздевала глаза к небу, бормотала что-то, лопотала, лопотала.
Наконец сошлись в цене – сто долларов.
– Вызывали, товарищ командир? – радист стоял перед командиром крейсера.
– Да. Сообщите адмиралу: никого не нашли. Учению конец. Идем в Танджунг-Приок.
Они немедленно погрузились на рыбацкую посудину. Рыбак долгое время что-то бормотал и кланялся небольшому портрету.
– Чего это он?
– Молится, наверное!
– Он просит морскую богиню заступиться за него. Он говорит, что он хороший рыбак и всегда приносит дары. Он просит, чтобы путь его был свободен, погода была бы хорошей, а переход удачным, – вмешалась Аю.
Рыбак запустил мотор, и они вышли в море. Это прекрасно, когда все-все уже позади, а впереди только хорошее.
Бузык улыбался, ребята тоже. Свежий морской ветер, тепло, можно даже вздремнуть.
Рыбак то и дело оборачивался на своих пассажиров.
Убедившись, что они задремали, он вытащил откуда-то снизу ракетницу и выстрелил из нее в небо.
– Тащ-ка! Он из ракетницы выстрелил…
– Кто? – Бузык сейчас же был на ногах.
– Этот! – Геша показал на рыбака.
– Как выстрелил?
– В воздух!
Рыбака тут же обступили со всех сторон. В него вцепилось сразу несколько матросских рук.
– Говори, гаденыш, кому подавал сигнал?!!
– Тихо, ребята! – Бузык, обернувшись, первым заметил, что их преследуют. – Вот он кому сигналил.
Их быстро догонял катер. В катере – человек шесть. Все с автоматами.
– Я тебя удавлю, сука! – не успокаивался Геша.
Рыбак от ужаса делал большие глаза и пытался вырваться.
– Оставь его, – сказал Бузык. – Не до него. У нас гости.
Пираты подходили к борту. Мгновение – и они уже на борту. Еще мгновение – и ребята уже построены вдоль борта, на них нацелены автоматы.
– А вот и самый главный пожаловал, – сказал Бузык.
Рыбак застопорил ход, к нему на всех парах шла фелюга китайца Ли.
Когда Ли взошел на борт рыбацкой шхуны, перед ним все почтительно расступились. Ли обошел всех. Аю смотрела в сторону. Ли взглянул на нее
