Часть третья
Пятница
Глава сорок первая
Розали вынуждена была оставить всех четверых детей на попечение миссис Трафиканти, которая должна была покормить их ланчем и ужином. Это будет очень насыщенный день, более насыщенный, чем обычно. В город она отправится с мамой и сестрой Селией, в середине дня будет одна, а потом — ужин с Беном. И непременно ей надо успеть позаниматься.
Ланч прошел замечательно. Теперь, когда она сбросила несколько фунтов веса, Розали очутилась где-то посередке между своей стройной матерью и толстой сестрой. Все трое, невысокие и темноволосые, выглядели как фотографии одной и той же женщины, снятой в различные периоды времени для рекламы пилюль, снижающих вес.
Они сидели в маленьком ресторанчике в центре города и пили кофе. Ресторанчик Розали выбрала, потому что в нем вкусно готовили стейки. Тут можно было заказать еду, от которой не толстеешь, как от привычной le paste[82] и соусов.
— Ты только посмотри, — сказала мама, кивнув своей маленькой, словно у — изящной птицы, головкой в сторону Розали. — Ты только посмотри, Селия. Она не сдается и скоро станет совсем тощей.
— Ах, мама, — на мгновение взгляд Селии встретился с взглядом старшей сестры. Между девушками был всего лишь год разницы, и очень часто, когда они были моложе, их принимали за близнецов. Но теперь уже нельзя было ошибиться, теперь, когда Розали стала что-то делать со своим весом.
— Так не честно, зачем же дразнить Селию, — сказала Розали, — ведь она живет с тобой и папой, когда же ей следить за своим весом?
— Что ты ела сегодня? — с вызовом спросила мать. — Говядину, да? Insalata verde, con aceto e dio.[83] Что тут особенного? Дома я даю ее Селии, когда только она хочет.
— Плюс паста, — сказала Розали скучным голосом. Это был их вечный спор. — Плюс gnocci,[84] плюс тонны хлеба, пшеничного от Зито, плюс масло, плюс картошка, зеленый перец и лук, пожаренные вместе. — Ой, я опаздываю, — сказала она, взглянув на часы.
Она поднялась, чувствуя себя ужасно виноватой. Она придумала для сестры и матери легенду, что у нее свидание с соседкой из Скарсдейла, которая возьмет ее с собой за покупками в магазины в верхней части города. Для девочки, родившейся и выросшей в Гринвич-Виллидж, понятие «верхний город» означало все, что выше Четырнадцатой улицы, и Розали использовала эти два слова умышленно, зная, как неопределенно они прозвучат.
Сразу же подошел официант. Поскольку это были жена и дочери Дона Винченцо, их столик обслуживали два официанта. Сейчас появился старший из них, тот, что говорил с ирландским акцентом.
— Что угодно, мисс?
— Ничего. — Розали жестом отослала его. Она начала облачаться в свое суконное пальто, новое, военного цвета хаки, с эполетами и латунными пуговицами. Официант кинулся помочь ей. Розали улыбнулась ему, потом повернулась к матери и сестре и поцеловала их в левые щеки.
— Будете вечером дома? — спросила она.
— Si, come no?[85]
Розали сделала неопределенный жест.
— Возможно, мы с Беном будем ужинать в Виллидж. Было бы очень мило с его стороны, если бы мы забежали выпить чего-нибудь прежде, чем вернемся в Скарсдейл. Ты же понимаешь, он так давно не виделся с папой.
Розали вышла из ресторанчика и тут же остановила такси, опять чувствуя себя виноватой, потому что притворялась, будто спешит на какую-то встречу. На самом деле она даже не знала, куда направиться. Может быть, в то место, неподалеку от дома папы, в Новую школу? Или прямо в Нью-Йоркский университет?
Она вышла из такси в конце Пятой авеню и стояла там некоторое время, глядя на арку Вашингтон- сквер. Этот суматошный район всю жизнь приводил ее в замешательство, даже когда ее совсем крохой провозили здесь в коляске или когда она лежала тут под аркой, представляя себе всякие сцены из жизни Вашингтона.
Нижняя часть обеих колонн была исчиркана надписями, в смысле которых было невозможно ошибиться. Розали медленно прошла мимо колонн, лицо ее покраснело от смущения, хотя она и не хотела подать виду. «В гробу я видел эту войну».
Розали отошла от арки и миновала толпу школьников, смешанную с группой хиппи и взрослых бездельников. Она размышляла о том, сколько прогульщиков будут утирать слезы, когда их родители узнают, как они проводят свое время.
Два мальчика отделились от толпы, окружавшей парнишку, очень плохо игравшего на гитаре, и девчушку, аккомпанирующую ему на тамбурине. Мальчики настигли Розали, когда она огибала центральный фонтан.
— Четвертак, крошка! Полдоллара, а?
— Отвали мне немного деньжат, и я дам тебе покурить.
— У нас тут есть нора, — сказал парень, ускоряя шаг, чтобы угнаться за Розали. — Там у нас настоящая травка,[86] ты получишь удовольствие. Сколько у тебя деньжат?
Один из мальчишек отстал, но второй шел за Розали по тропинке, ведущей к выходу из парка. Позднее, вспоминая об этом, она так и не решила, серьезно он это или просто дразнил ее. Но в тот момент она была слишком напугана, чтобы думать об этом.
— Ну, не смущайся, бейби, что, если мы выкурим джойнт?[87]
— Оставь меня в покое.
— Хочешь поразвлечься?
— Отвали.
— Мы можем развлечь тебя любым способом, как захочешь, бейби. Мой приятель и я, мы можем и спереди и сзади. Да не красней ты, мы сведем тебя с ума. По доллару каждому, а?
— Нет. Оставь меня в покое.
— А чего ты хочешь, бейби? У меня есть птенчик, она сходит с ума, когда я писаю на нее. Хочешь такую сцену, а?
— Пожалуйста, отстань.
— Что ты любишь, детка? Кислоту?[88] Скорость?[89] Я достану тебе что угодно, даже самое крепкое.
Стуча каблуками по каменным плитам, Розали мчалась что есть духу. Ничего не разбирая, она влетела в большую стеклянную дверь и очутилась в здании Нью-Йоркского университета. Она оглянулась и через стекло увидела, как мальчишка, самодовольно, с выражением полного удовлетворения, повернулся и направился обратно к фонтану. На вид ему было не больше семнадцати.
— Да, мисс?
Розали оглянулась. Это спросила маленькая пожилая женщина, сидящая за столом.
— Н-ничего. Этот мальчишка…
— Они стали ужасно нахальными.
— Этот даже не нахальный, он…
В очках женщины за столом отражались огни Вашингтон-сквер.
Она посмотрела на Розали.
— У некоторых из них ужасно грязные языки.
— Вы встречаетесь с ними каждый день?
Пожилая женщина, нахмурившись, кивнула.
