вновь посмотрел на них, поскольку, что удивительно, собеседник Бельстера не был учащимся. Без сомнения, это был бывший наставник Деккера, Маркус Хэгленд. Бельстер поглядел в его сторону, но Деккер отвернулся.
Когда Деккер сооружал себе из жирных ломтиков мяса убитого животного и сырого хлеба сандвич, Бельстер подошел к нему.
— Привет, — сказал он, сворачивая вдвое ломтик мяса и запихивай его себе в рот.
— Привет, — ответил Деккер, — я и не знал, что ты знаком с Маркусом Хэглендом.
— Маркус? Так его зовут? Я на самом деле почти что с ним незнаком. Он просто ошивается здесь. Думаю, раньше он проходил подготовку по программе, но, говорят, корпорация его вышвырнула за обман, — он какое-то время задумчиво жевал, а потом добавил: — Твой приятель Танабе действительно решил набраться.
— Это его дело, — отрезал Деккер.
Впрочем, в словах Бельстера была определенная доля истины. Японец был красен и отчаянно потел, и Деккер заметил, что с пива он переключился на скотч.
Прожевав, Бельстер сглотнул.
— А разве и не твое заодно? Я думал, ты будешь его нянькой, возвращая его на базу?
Деккер не ответил. Для него Бельстер оказался немалым разочарованием — учитывая, как мало собратьев марсиан было в их группе, им следовало бы быть друзьями. Но этот человек, похоже, не мог ничего сделать, не задев при этом ближнего.
— А есть здесь что-нибудь выпить, кроме алкоголя? — осведомился он.
— Быть может, безалкогольные напитки, — сказал Бельстер, — но за них придется платить. Я слышал, твоя мать стала важной шишкой там, дома?
— Она — представитель от дема в Совете общин, если ты это имеешь в виду.
Бельстер коротко резко рассмеялся.
— Проклятый Совет. Это они пустили все насмарку, пытаясь сэкономить несколько куэс, чтобы подольститься к землянам.
— Моя мать действительно много работает на благо Марса, — натянуто ответил Деккер.
— Да уж, конечно. Только она ведь в комитете по Бонам, не так ли? А знаешь ли ты, что именно они вышвырнули меня?
— Вышвырнули откуда? — с удивлением спросил Деккер.
— Я работал здесь на торговую делегацию — знаешь, не такая уж дурная работа. А потом они создали эту проклятую парламентскую комиссию, а та стала направо и налево вышвыривать людей с работы — сокращая расходы.
— Но им пришлось урезывать! Долг просто выходил из под контроля…
— Да знаю я все об этом чертовом долге, — фыркнул Бельстер. — Все, что я хочу сказать, это то, что не будь сейчас комиссии твоей матери, я бы сейчас преспокойно работал в Сан-Франциско, — он хмуро поглядел на Деккера, но потом уступил: — Думаю, это — не твоя вина.
Тут он кивнул через плечо на Танабе:
— Вот он — плохой мальчик, а не ты или я. Его отец вложил огромные деньги в фермы на обитантах. Почему ты общаешься с ним?
— Не я его выбирал. Я всего лишь получил его как соседа по общежитию, — сказал Деккер, но потом честно добавил: — Во всяком случае, сегодня он пригласил меня с собой в Денвер. Сам я этого не мог бы себе позволить.
— Естественно, он тебя пригласил, — согласился марсианин. — А почему бы и нет? Все деньги у япошек, да у русских и так далее. И сдается мне, не так уж он щедр со своим приглашением.
Бельстер глядел на Танабе с нескрываемой ненавистью и, не отрывая взгляда от японца, спросил Деккера:
— А тебе бы не хотелось это все у них отобрать?
— Да, наверное, — отозвался Деккер.
Он не совсем понимал, о чем идет речь, но при этом ему не хотелось обрывать разговор с этим малоприятным человеком, который хотя бы пытался казаться дружелюбным.
— Но ведь именно это мы и собираемся сделать, не так ли, Бельстер? Когда результаты проекта станут уже видны, у Марса появится своя собственная атмосфера, и мы сможем начать развивать планету…
— Господи Боже, не имею в виду через пятьдесят лет. Я имею в виду сейчас.
Деккер пожал плечами. Выглядело все так, как будто Бельстер куда-то клонит, но Деккер не мог понять в чем дело.
— Предположим, что ты прав, что нам тогда делать?
Бельстер глянул на него с очень странным выражением.
— Быть может, есть способы, — сказал он. — Увидимся, — и вновь оставил Деккера в одиночестве.
Сложность положения гостя заключается в том, что невозможно уйти, пока этого не пожелает хозяин. Деккер не получал от происходящего никакого удовольствия. Каждый из сидящих за столом, казалось, собирался провести за ним остаток жизни, споря и дискутирую на грани, как представлялось Деккеру, опасно близкой к открытой ссоре. И его не удивляло, что голоса становились все более раздраженными. Уже не мало было выпито спиртного, и все больше его появлялось на столе с каждой минутой. Хотя Деккер уже вычислил, что возможность напиться представляла собой шанс на время сбежать от тирании навязанного режима, держать при себе свою неприязнь к кому-либо, если уж нельзя избежать питать ее. Он все же задавался вопросом, как далеко успеют зайти некоторые из этих людей, прежде чем появятся Миротворцы.
Теперь, когда он обсох, в баре ему было отчаянно душно. Он стянул свитер и, оглядывая комнату, завязал его на талии. В помещения стало еще больше народу, хотя Маркуса Хэгленда он отыскать не мог. Ну и ладно, решил он, и еще раз с возмущением подумал, что не видит никакой разумной причины своему здесь пребыванию. Здесь не было никого, с кем ему бы хотелось поговорить, за исключением, может быть, Вен Купферфельд, а она казалась погруженной в беседу с другим человеком.
Быть может, думал Деккер, нет вообще никакой причины, почему ему вообще стоит оставаться на Земле. Да, конечно, помогать своей планете. Но если весь проект настолько шаток, как это, судя по всему, представляется всем вокруг, вполне может случиться и так, что он закончит обучение как раз к тому моменту, когда окажется, что работы для него нет. И что тогда станется с его карьерой?
Что, если уж на то пошло, станется с Марсом?
Эта мысль совсем ему не понравилась. За отсутствием чего-то лучшего, он вновь направился к стойке бесплатного ленча.
Еды там осталось немного. Пока он пытался набрать себе ломтиков чего-нибудь на следующий сандвич, кто-то толкнул его под локоть.
— Простите, — сказал женский голос.
Обернувшись, Деккер увидел женщину инструктора, которая разговаривала с Лизелоттой Дерч.
— Все в порядке, — ответил он и стал уже поворачиваться к стойке, когда женщина коснулась его рукава.
— Подождите минутку, — сказала она. — А ведь я вас знаю.
— Скорее всего вы видели меня на занятии. Я прохожу подготовку. Мое имя — Деккер Де Во.
— Я знаю, что ты проходишь подготовку, — нетерпеливо оборвала она его. — Я не это имела в виду. Я хотела сказать, что ты немного похож на… о господи, ты марсианский парнишка, не так ли?
Пока он смотрел на женщину, на Деккера вдруг нахлынули воспоминания.
— Да, из Санпойнт-Сити, — ответил он. — А ты… ты — та, у кого была вечеринка, прямо перед приземлением первой кометы, — сказал он успевшей повзрослеть Аннете Каши.
… Она не сильно изменилась. Да, конечно, стала взрослой: выступающие груди принадлежали теперь совершенно взрослой женщине, и макияжа на ней было гораздо больше, чем она решилась бы на вечеринке родителей. Но все же недостаточно, критично решил Деккер, чтобы скрыть паутину лопнувших кровеносных сосудов вокруг глаз. Когда-то Аннета Каши попала во взрывную декомпрессию.
