палаты, где было не менее полутысячи коек; частично они были заняты взрослыми, лежащими здесь из-за болезни или после операций. А потом Бланди повел их в самую страшную палату, где лежало около двух сотен детей: новорожденных или уже научившихся ходить и говорить. Все эти дети находились в состоянии ступора, слепо глядя в никуда или беспрерывно хихикая.
Мурра шмыгала носом: даже дети постарше были больны настолько, что на них нельзя было глядеть спокойно. Хореджер лишь стонал, беспомощно сжимая кулаки, а Мерси всю трясло.
— Не знаю, зачем мне захотелось сюда идти, — еле произнесла она дрожащим от сочувствия к больным детям голосом.
Хореджер же спросил, как Бланди и ожидал:
— Мурра, ваш племянник тоже здесь?
Жена Бланди послала ему взгляд, исполненный скорбным смирением.
— Бедный маленький Порли, — вздохнула она. — Да, он тоже здесь. Если желаете, мы можем попросить одну из дежурных медсестер помочь нам разыскать его. Только, честное слово, это не имеет смысла.
— Он даже не поймет, — объяснил — или извинился — Бланди. — Через один-два дня после начала болезни никто из них уже ничего не воспринимает. В первую очередь поражается мозг. Он превращается в нечто вроде губки, и в этом-то вся беда.
— Мне так жаль… — сказала Мерси.
— Да, конечно, — согласилась Мурра, грациозно кивнув. — Что еще можно сказать?… Это место так давит, вам не кажется? Может лучше пойдем отсюда и осмотрим город? Здесь рядом есть лифты; можно спуститься, чтобы вы увидали и жилые помещения. Сами поглядите, как мы тут жили.
Лифт был рассчитан на сорок человек или груз соответствующего веса; так что все четверо как бы затерялись в нем. Когда кабина остановилась, все вышли в длинный скупо освещенный редкими фонарями коридор с металлическими стенками, монотонность которых перебивалась металлическими же дверями.
— Минуточку, — Бланди открыл распредщиток и повернул нужный выключатель.
На потолке загорелись лампы. Они были скрыты за плафонами из разноцветных стекол, чтобы сделать свет изменчивым и хоть немного приятнее для глаз. Как только коридор осветился, стало видно, что стены покрыты рисунками или искусно разукрашены. Вот только взгляд Бланди от этого не повеселел.
— Они кажутся мне слишком… э-э… стерильными, — глядя в глубину длинного прохода, попытался объяснить свое впечатление от стен Хореджер.
Услышав это, Мурра вежливо улыбнулась.
— Да, это так. Мы все так чувствуем, разве он не прав, дорогой? Но все-таки это лучше, чем быть снаружи, на холоде. Хотя, иногда мы не чувствуем себя здесь так уж плохо, особенно на Рождество или в месяце Средины Зимы.
— И так выглядит весь город, да? — спросила Мерси, пройдя несколько метров вдоль по коридору и попробовав повернуть дверную ручку. Комната была не заперта. Открыв дверь, Мерси увидала узкое помещение, в которой не было ничего, кроме встроенных столов и пустых настенных полок.
— Когда весной мы выбираемся отсюда, то забираем все свое имущество, объяснил Бланди и перешел после этого к статистике: — В зимнее время здесь проживает около пятисот тысяч человек. Это практически все население планеты, если не считать тех немногих, что живут на внешних постах. Здесь, в городе, у нас есть фабрики, склады, школы, плавательные бассейны — они расположены на следующем уровне. Там же и спортзалы с различными тренажерами, театры и все остальное, что и делает это место городом.
— Когда наступит холодная осень, мы переселимся сюда, — прибавила Мурра. — Сейчас уже выстроено пятнадцать тысяч новых комнат, так что некоторые семьи смогут иметь свои личные квартиры. Это все Бланди, это он потребовал от консула расширения города, вот только не все это понимают. Теперь они будут обсуждать новые предложения, это займет еще месяц-полтора. Ведь правда, милый? — Бланди кивнул. — Понимаете, все строительство мы ведем осенью, когда все уже просыхает и не так жарко, чтобы нельзя было работать снаружи. Вот почему мы планируем все перед тем, как кончится лето.
— Это когда большинство жителей опять возвратится в город, — печально заметил Бланди. — Летняя жара так же ужасна как и зимние морозы.
— Люди, — окидывая гостей из космоса довольным взглядом, закончила этот разговор Мурра, — вы прилетели к нам в самую лучшее время. Теперь, когда все так счастливы…
— Или счастливы настолько, насколько это удается, — подвел черту Бланди.
Мерси обнаружила, что ее трясет от холода. Заметив, что Мурра увидела это, она стала оправдываться:
— В больнице было намного теплее.
Мурра тут же сделалась озабоченной.
— Ой, действительно. Понимаете, в это время года мы не отапливаем весь город; даже в больнице не нужно особенно много тепла, а воздух снаружи пока еще довольно прохладный. — Она опять улыбнулась. — Не знаю, может вам это не интересно…
— Мне интересно, — тут же сказал Хореджер.
— Ладно… Так вот, мы закачиваем сюда, в город, тепло — помните целые поля с солнечными батареями? Фотоэлектрические ячейки преобразуют солнечный свет в электричество — вот откуда берется энергия. Ее излишки мы используем, чтобы путем электролиза воды получать водород для топливных элементов тракторов, самолетов, а теперь еще и шаттлов. Но с инфракрасным излучением — тепловой энергией солнца — фотоэлементы работают плохо. На холоде они работают гораздо лучше. Поэтому под фотоэлементами мы проложили трубы и с их помощью отводим тепло в громадное хранилище с глинистым раствором. Он накапливает тепло в течение всей весны, лета и большей части осени. А потом, в течение всей зимы мы переправляем это тепло в город.
— Честное слово, мне это очень интересно. Хотелось бы все это осмотреть, если вы будете так добры и покажете… — сказал Хореджер.
— Ну конечно же, Ганс. А вы, Мерси, не желаете посмотреть?
— Энергетические производства меня не интересуют. Лучше я осмотрю город, — ответила Мерси МакДональд. — Конечно же, если Бланди не будет против показать его мне.
Бланди не был против. Когда его жена и Хореджер ушли, он предложил:
— Можно было бы начать с квартиры, где мы жили… — А когда Мерси согласилась, он добавил: — Только я уже проголодался. А вы нет? Давайте-ка сначала перехватим по сэндвичу. Можно будет их взять с собой, а поесть в одной из квартир. Тогда вы лучше поймете, что это значит — жить здесь в течение, самое малое, десятка месяцев.
Поднявшись в лифте на больничный уровень, они направились в кафе, чтобы купить поесть. Бланди взял Мерси под руку: это получилось у него совершенно естественно, без малейшего намека на назойливость. Все шло даже лучше, чем он сам мог предположить. По дороге они болтали о каких-то пустяках. Бланди спросил у Мерси, как членам экипажа понравилась планета, а она ответила, что все буквально влюбились в нее:
— Абсолютно все, даже старый капитан Хокинс спустился вниз со своей женой и Сэмом Бейджхотом — это один из наших медиков. Кто-то предложил им посетить рыбацкую деревню на побережье. Он говорит, что всегда мечтал стать рыбаком.
Бланди с нежностью поглядел на Мерси.
— А вам интересно быть здесь?
— Ну конечно же, Бланди. Я уже почти и забыла, что это такое — жить на планете. Пространство… Ну, не в этом месте конкретно, а снаружи, на воздухе…
Он понимающе кивнул.
— Тогда вы сможете понять, как ненавижу я сидеть здесь закупоренным в течение всей зимы… Пришли. Давайте посмотрим, сможем ли мы попасть в мою старую квартиру.
Бланди подошел к двери, ничем не отличающейся от всех остальных, которые уже довелось видеть Мерси сегодня, потом извинился:
— Прошу прощения, но я совсем забыл, что мы закрыли дверь, а ключа я не взял. Но все квартиры здесь совершенно одинаковые.
