выражение, делающее его похожим на несчастную таксу.
– Я вовсе не хотел вас опозорить.
Артемизия, не сдержавшись, хихикнула, а вскоре уже тряслась от смеха, граничившего с истерикой.
– Мадам, я преисполнен искреннего раскаяния. Умоляю вас, не сходите с ума, – попросил Катберт. – Я не вынесу этого:
Его заявление лишь усилило ее веселье.
– Я немедленно пойду и вызову врача. – Катберт повернулся и направился к двери студии.
– Нет-нет! – Артемизии в конце концов удалось взять себя в руки и обрести способность выражаться членораздельно. – Меня еще рано отправлять в Бедлам, Катберт, хотя, держу пари, найдутся люди, которые оспорят эту точку зрения.
– Тогда почему вы смеетесь, если у нас так мало поводов для веселья?
– Потому что вещи, представлявшиеся мне раньше столь важными, сейчас кажутся сущей ерундой, – сказала она, отсмеявшись до конца и став серьезной. – Высший свет может высмеивать меня и издеваться надо мной, как они только пожелают. Меня не волнуют их насмешки, если только мне будет суждено увидеть мистера Шипуоша и Трева…
Ее голос оборвался от скрываемых чувств. Она не решалась представить себе, что с ним сталось. Все с Тревелином должно быть в порядке. А если нет…
– Ты прав. В глазах общественности я взбалмошная и упрямая и нуждаюсь в порицании. Я действительно была такой. И такая я сейчас. Поскольку твое мнение обо мне было истиной, как ты сам это видишь, мне нечего прощать, Катберт, – сказала Артемизия, – если только ты сам не желаешь уйти со службы, но в этом случае я никогда тебя не прощу.
Мимолетная улыбка проскользнула по его губам.
– Я вам очень признателен. – К Катберту снова вернулась его чопорная манера. – Как ваш покорный слуга может вам сегодня вечером помочь?
Ей в голову внезапно пришла новая идея. Ее план был хрупким, словно лист газетной бумаги, но все-таки лучше, чем ничего.
– Для начала снова свяжись с мистером Уиглсуортом, – сказала она. – Хотя он и не заслуживает этого, но скоро мы предоставим ему возможность написать репортаж всей его жизни.
Тревелин не был уверен, какой именно звук вернул его к действительности – ритмичный звук падающих капель или скрежет когтей о каменный пол, издаваемый крысами. Он лишь, отчасти понимал, что лежит лицом на неровной поверхности, прижавшись щекой
– Кыш! Вон отсюда! – Трев с трудом приподнялся и принял вертикальное положение. Крысы исчезли в водостоке, находившемся в центре небольшой каморки. Порывистое движение причинило Треву сильную боль, отдававшуюся во всем теле.
Он поднес руку к затылку и нащупал шишку размером с гусиное яйцо. В волосах запеклась кровь. Последнее, что Тревелин помнил, – это то, как он душил Харитонова, крепко сжав пальцы на его шее. Но он никак не мог вспомнить, что было причиной… Внезапный приступ боли, вспышка света, обрывочные воспоминания, а потом полная темнота. Видимо, кто-то ударил его сзади рукояткой пистолета.
Конечно, он должен был быть благодарным, что в него не выстрелили свинцовой пулей. Но резиденция посла находилась в престижном районе Лондона, а значит, соседи могли услышать звук выстрела и позвать констебля для выяснения происходящего.
Трев поднялся на ноги, покачиваясь от сильной головной боли – последствия удара по голове. Теперь он точно был далеко от фешенебельной улицы. В полумраке ему удалось разглядеть, как в общих чертах выглядит его камера, – грубые стены, окрашенные охрой, царапины, оставленные на песчанике предыдущими обитателями. Запах древних страданий, казалось, просачивался из стен вокруг него. Узкий коридор за решеткой его камеры, исчезавший в обоих направлениях, вел налево, к началу каменной лестницы, которая уходила вниз, и в темноту – справа.
Резкий порыв ветра, налетевший из темноты, вызвал у него дрожь и принес с собой сильный запах рыбы и смолы, который мог означать лишь одно: его держали где-то рядом с Темзой. Тревелину казалось, что стоит лишь прислушаться, и можно услышать плеск надвигающегося прилива.
Он решил попробовать на прочность железную решетку в стене, тряс каждый прут, надеясь обнаружить хоть какую-то слабинку, однако в конце концов сдался и застонал от отчаяния.
– Бесполезно, – раздался рядом голос. – Я пытался и стер пальцы в кровь, но решетка не поддается.
Трев взглянул одним открытым глазом в соседнюю камеру, отделенную узким коридором. Там на каменном полу лежал мужчина, подложивший под голову руку вместо подушки. Он вел себя так тихо, что Трев даже не заметил его присутствия.
– Шипуош. Джеймс Шипуош? – спросил он не понимая, почему это имя всплыло у него в голове.
Мужчина резко сел.
– Да. Откуда вы знаете?
– Просто я работаю с герцогиней. – Память Трева начала возвращаться обрывочными воспоминаниями, будто бы витраж, складываемый на ощупь слепым ремесленником. Треву оставалось лишь молиться, чтобы Артемизии удалось сбежать из дома посла в создавшейся спешке. Зачем он только позволил ей пойти с ним? Он поднес палец к подбитому глазу и поморщился. – Полагаю, мы пытались освободить именно вас.
Джеймс взглянул на него с грустной улыбкой:
– Похоже, миссия вам не особенно удалась.
– Где мы находимся?
– Насколько мне удалось вычислить, мы сейчас, в той части Тауэра, которая не использовалась уже несколько сотен лет, – ответил Шипуош. – До меня доходили слухи, что в Тауэре существуют тайные камеры, в которые можно попасть от Темзы через Ворота предателей, пройдя по длинному коридору под остальной частью. Тауэра. Думаю, мы находимся именно там. Меня дурманили опиумом каждый день, но иногда я кое-что слышу. Или, может быть, мне это только кажется, – признал, он, грустно опустив голову. – Хотя могу поручиться, что на днях главный хранитель Тауэра и часовой проводили Церемонию ключей.
Ключ, подумал Тревелин вяло. Возможно, его тоже опоили наркотиками. Он был уверен, что-то важное связано с ключом. И вдруг в его голове все части головоломки сложились в одно целое. Он все вспомнил. Скорее всего ключ сейчас в целости и сохранности у Артемизии.
Если только она сама в безопасности.
Он никогда этого не узнает, если останется здесь. Трев посмотрел на тяжелый замок, висевший на двери камеры. Он представлял собой намного более серьезную проблему, чем обычные замки, которые ему когда-либо приходилось взламывать. Но ведь попытка не пытка. Трев пошарил в ботинке, ища отмычку. Если бы он нашел ее…
Однако отмычки не было.
Тревелин оглядел камеру в поисках какого-нибудь металлического предмета, ведь те, кто сидел здесь до него, не могли расцарапать стены голыми руками.
– Что вы ищете? – спросил Шипуош.
– Что-нибудь, чем можно было бы воспользоваться для взлома замка. Какой- нибудь длинный металлический предмет – нож, пилка…
– У меня есть только ложка, – сказал Шипуош.
– А у меня нет вообще ничего, – сделал вывод Трев, тщательно обыскав все пространство вокруг себя.
– Полагаю, это означает, что наши похитители не намерены вас кормить. Не повезло, сынок, – мрачно сострил Шипуош, – но на самом деле лучше умереть от голода, чем есть их стряпню.
– Или мы не останемся здесь так надолго, чтобы меня кормить, – предположил Трев. – Дайте-ка мне вашу ложку.
– Зачем?
– Возможно, я смогу воспользоваться ее ручкой. Во всяком случае, стоит попытаться. – Он прислонился к решетке и протянул руку в пустоту. – Ну же, если не сработает, я отдам ее обратно.
Шипуош с усилием встал на ноги и протянул Треву ложку. Он улыбнулся Треву, и тот заметил, что у Шипуоша не хватает нескольких передних зубов. Очевидно, похитители не упустили возможности поиздеваться над пленником. Тревелина порадовало, что над ним похитители поиздевались в то время, пока он был без сознания.
Трев благодарно кивнул и принялся трудиться над замком. Замок был довольно древний, покрытый ржавчиной. На лбу Тревелина от усталости выступил пот, но он изо всех сил старался сделать так, чтобы хрупкий механизм повернулся в нужном направлении. Сосредоточенно прикусив кончик языка, Трев наконец почувствовал, как поддался последний зубец и замок упал на пол.
– А теперь очередь лишь за вами, – сказал он, распахнув тяжелую дверь.
Только он успел вставить ручку ложки в замок мистера Шипуоша, как вдруг услышал тяжелые шаги.
– Кто-то идет, – пробормотал Джеймс.
– Если мы рядом с Тауэром, возможно, это охранник, которого вы вроде бы слышали недавно. – Трев прикусил нижнюю губу, ковыряя ложкой взад и вперед в замке.
– Нет, звук слишком близко. Это они, русские. Они вернулись. – Голос Джеймса дрожал. – Вам нужно идти.
– Без вас я никуда не уйду.
– Кому будет лучше, если они снова схватят вас?
Шипуош просунул руку между прутьев и схватил запястье Трева.
– Вода где-то там. – Он кивнул в направлении темного коридора. – Они будут здесь в любую минуту. У вас не хватит времени меня освободить.
Трев встряхнул руку Шипуоша.
– Разумеется, не хватит, если вы будете мне мешать.
– Возможно, герцогиня нуждается в вашей помощи.
Эти слова заставили Трева остановиться.
– Идите же, – взмолился Джеймс.
Трев посмотрел на щуплого клерка и увидел, что перед ним человек с львиным сердцем.
