замуж или еще погодить. Чьи пальчики?
— Зямин Михаил Дмитриевич, проживает по улице Чебышева, дом одиннадцать, квартира четырнадцать, — доложил Примус. — И вот что интересно: он с нашим покойником в одном институте работал. Доктор наук!
— Вот, я же говорил, — искренне сказал Нечаев, — что в жизни все гораздо проще, чем мы предполагаем. Встретились, выпили, поспорили, один — в морг, другой — на тюремную шконку.
— Сомнительно все это, — возразил Примус. — Солидные люди, ученые… Чего им за ножи хвататься?
Он сидел на стуле, всем своим видом показывая готовность немедленно бежать, куда начальник прикажет, и делать все возможное для повышения раскрываемости тяжких преступлений против личности. Нечаев его хорошо изучил: если Примус становился таким деятельным, не иначе он со своим дружком оперуполномоченным Власовым собрался пивка попить.
— Молодец Глоба, — повторил Нечаев.
— Это ребят с имущественного надо благодарить, — сказал Примус. — Они в картотеку отпечатки Зямина влили. У него в прошлом году квартиру обокрали, ну, жулье наследило так, что пришлось и у него отпечатки брать. И надо же — пригодилось!
— Надо его дернуть, — сказал Нечаев.
— Иваныч, — взмолился Примус. — Поручи это кому-нибудь другому. Мне сегодня еще в район Комбайна ехать, и выборку в адресном сделать надо…
— Знаю я твои выборки, — сухо сказал Нечаев. — В рабочее время пиво с Власовым сосать собрались в подсобке у Хромова. Думаешь, не знаю?
— Нет, Иваныч, тебя обмануть, все равно что фабрику Гознака обокрасть, — восторженно сказал оперуполномоченный. — Заложили или сам догадался?
— Кому вас закладывать! И так понятно — сидишь, ерзаешь, боишься, что Власов тебя не дождется.
— Так ведь жара стоит! — жалобно вскричал Примус.
— А что реклама говорит? — погрозил указательным пальцем Нечаев. — Чрезмерное употребление алкоголя может нанести вред вашему организму. Дуйте в институт и везите сюда этого самого Зямина.
— А может, его немного подработать? — рассудительно заметил Примус. — Не стоит вот так, в лоб! Ускользнет гад!
— Езжай, а то передумаю, — сказал Нечаев и посмотрел на часы. — К трем чтобы вы его приволокли. Ты меня понял, Евграфов?
— А то, — сказал Примус. — Даже негативные последствия осознал.
Рабочее время летит стремительно, даже жалеть начинаешь, что в сутках двадцать четыре часа. До трех Нечаев просматривал оперативно-поисковые дела по нераскрытым преступлениям, вдумчиво писал замечания, предлагал выполнить определенные мероприятия и устанавливал сроки исполнения. Вообще-то все эти указания нужны были только другим проверяющим, рангом повыше, чтобы те ввддои — в курсе начальник, бьется за повышение раскрываемости, не покладая пера. Когда зацепки есть, работа сама движется, а вот если их нет? Тогда и начинаются писать замечания. На подобные указания и исполнение бывает таким же. Берет опер бумагу и, покусав ручку, пишет, что на причастность к преступлению отработан гражданин Комариков, ранее судимый за нанесение тяжких телесных повреждений собутыльнику. К сожалению, установить факты, свидетельствующие о причастности Комарикова к данному преступлению, не представилось возможным. И подшивает он справку в ОПД. Глядите, господа-товарищи проверяющие, делается все и даже больше того, ну кто же виноват, коли не фартит?
Нечаев совсем уже расписался, когда в кабинет заглянул Примус.
— Сергей Иванович, — сказал он. — Зямин у нас сидит. Начинать — или сами работать будете?
— Ждите, — велел Нечаев.
— Что это?
— А что ты видишь?
— Что-то похожее на яйцо, которое обвила змея. Надеюсь, в этом есть свой смысл?
— И довольно глубокий. Ты видишь символ древних Сферических Мистерий. Яйцо символизирует Космос, а змея — Творящий дух. А вместе они символизируют творение. Во время инициации скорлупа яйца разбивалась, и из эмбрионального состояния, в котором он находился до внутриутробного философского рождения, на свет появляется человек.
— Где ты взял эту игрушку?
— В антикварном магазине на Пражской купил. Кстати, антиквар мне и объяснил, как это все понимать. Ты когда-нибудь слышал о таком божестве, как Абракас?
— И это серьезный ученый! Лауреат премии Менделя, почти член-корреспондент Академии наук! Уши вянут, Илья Николаевич!
— Теперь я тоже считаю, что одно из самых больших преступлений христианской церкви — уничтожение всех доступных материалов о гностическом культе. Ты хоть когда-нибудь слышал о гностиках?
— Под хороший коньяк можно и о гностиках поговорить.
— Понимаешь, гностицизм предполагает два начала — мужское и женское. Ум, который все упорядочивает, в их понятии является мужским началом. Теперь ты понимаешь, почему в уме отказывают женщинам? Все, все в природе взаимосвязано. А Великую жизнь гностики считали женским началом. И опять понятно почему — все начинается с рождения, ведь так? А кто может родить лучше женщины?
— Кроме женщины, ты хочешь сказать…
— Нет, я хотел сказать именно то, что сказал. При современных научных знаниях можно сделать так, что мужик выносит ребенка не хуже женщины. Искусственно зачатого, естественно. Но сделает ли он это лучше женщины, ведь способность рожать ей дарована природой, а мужик ее может получить только благодаря все упорядочивающему и раскладывающему по полочкам уму. Видишь, как все складно получается?
— Выступи с докладом на очередном заседании совета. Тебя будут топтать все, они даже отталкивать станут друг друга.
— И это будет свидетельствовать об ограниченности ума. Видел я много ученых и нашел, что они не таковы…
— А вот за эти слова тебя повесят прямо на ученом совете.
— Слава Богу, я уже не имею к науке никакого отношения. Грызитесь сами. А мы на подножных кормах. Мне в больнице спокойнее.
— От науки не убежишь, Илюша. Ей изменить нельзя.
— Но ты все-таки послушай. Соединение Ума и Жизни приводит к образованию промежуточной среды. В ней и живет отец всего сущего, питая все материальные предметы. А точка равновесия порождает Демиурга. Демиург, в свою очередь, имеет своих; планетарных ангелов, которые занимаются созиданием.
— Иди ты к черту со своими демиургами и планетарными ангелами. Я всегда подозревал, что тебе нельзя пить коньяк, но никогда не думал, что это настолько вредно. Закусывай, Илья Николаевич, бастурма неплохая.
— Что значит «неплохая»? Хорошая бастурма. А главное — чистое мясо. Еще апостол Петр говорил, что младенца можно питать молоком, но сильных людей надо кормить мясом.
— Тебе не мясо надо давать, а лечить от бредовых увлечений.
— Нет, а все-таки представь себе планетарных ангелов! Вот мы пакостим, пакостим, всю планету засрали, а вдруг появляются эти самые планетарные ангелы, пожимают крыльями, снимают нимбы, засучивают рукава и начинают чистить загаженную Землю. Всю грязь вычищают вместе с людской накипью, представляешь?
Зямин замолчал.
Он размял сигарету, закурил и посмотрел на Нечаева.
