— Всех смутьянов и подстрекателей народных волнений отправим на строительство укреплений вдоль границы области. Работать бесплатно, только за еду. Охрану поручим военизированным спецподразделениям, подчиняющимся только тайной полиции.
Может возникнуть мысль, что я пытаюсь создать в Норэлтире концлагеря. Ни в коем случае! В корне не согласен с таким утверждением! Наоборот, считаю свою идею практичной и гуманной. Несогласные будут всегда. Не расстреливать же их! Все без исключения страны моего мира имеют тюрьмы. Во всех местах лишения свободы осужденные трудятся на благо государства. Чем наша Империя хуже? Создадим человеческие условия проживания в трудовых лагерях, и наша совесть чиста. Выступил человек против власти — понес наказание.
Создание войск тайной имперской полиции не отвечает принципам демократии? А кто будет исполнять функции жандармерии и пограничных войск? Нельзя поручать это регулярным армейским частям. Войска предназначены для защиты государства от внешнего противника. Когда правитель опирается только на штыки своей армии, то это не правление, а форменный кошмар. Боевая и психологическая подготовка у этих силовых структур различна. Цель солдата — уничтожить врага любым доступным способом, пусть даже ценой жизни. А войска тайной полиции должны действовать более тонко: разгон демонстраций, наведение порядка в мятежных областях. При этом желательно без жертв с обеих сторон. Пограничники же совершенно особый род войск. Они обеспечивают безопасность границ государства и первыми принимают бой при внезапной агрессии врага. Там должны служить наиболее лояльные граждане государства. Будем набирать их только из числа партийцев и дворян, из тех, кому явно невыгодна победа СНС. Стоит сказать, что с этого момента я предложил развернуть массовый призыв граждан в ряды нашей партии. Конечно же, только на добровольной основе. Зачем нам насильно загонять людей к себе, как это делали коммунисты? Все строго добровольно — хочешь получить должность в министерстве или стать офицером в армии, будь любезен, напиши заявление о приеме в члены ИСБ.
Шантаж?
Согласен.
А как по-другому? Нам требуются сторонники, которые не покинут нас в трудную минуту. Зная «гуманность» Совета Народного Спасения по отношению к врагам, только глупец рассчитывает на снисхождение карательных органов республики, если он состоял в нашей партии. Коварно? Жестоко? Придумайте более гуманно — я не смог.
Раскун охотно согласился с моими предложениями. Профессионал, мастер тайных операций, охотник за головами, а не каратель — вот жизненные принципы старого чекиста. Кому понравится остаться в памяти потомков кровавым палачом имперского режима?
— Должен сказать, что вы сняли с моей души огромный камень, — с облегчением признался он. — Честно говоря, я ждал от вас приказа начать массовые казни политических противников и пособников старого режима, готовил аргументы против подобных акций. Не поверите, был даже готов отказаться от участия в вашем движении.
— Вплоть до эшафота готовы отказаться? — хитро спросил я. — Пошли бы на казнь, но не изменили своим принципам?
— Да, — твердо ответил Раскун. — Но до таких крайностей дело бы не дошло. У меня готовы пути отхода.
Честно сказал. Взвешено, прямолинейно и честно. Что это с ним? Передумал вести свою игру? Не верю. Но в любом случае пока он, подчеркиваю — пока, в одной лодке с нами.
— Господин министр, а с чего это вы решили, что мы начнем с казней? — невинно поинтересовался я, — Неужели наша команда производит впечатление сборища чудовищ, способных на все ради достижения цели?
— Мы… команда…, — эхом повторил за мной чекист, — Между нами, господин манул, раз уж вы называете меня профессионалом разведки, то уважайте мои навыки и знание людей. Я прекрасно понимаю, КТО правит империей. Ресея и императрицу оставьте для толпы на площади.
Прямолинейно, цинично, но определенная логика в его словах есть. Какой бы свободой воли не обладали мои соратники, все равно все свои действия они согласовывают со мной. По большому счету, как все началось с моего плана по свержению СНС, так все по нему и продолжает идти.
— Не буду с вами спорить, — после некоторых размышлений сказал я. — Хотя не надо слишком переоценивать мою роль. Команда императрицы сейчас вполне способна успешно обороняться против СНС.
— Обороняться, может быть, победить — нет, — отрезал Раскун.
Вынужден с ним согласиться. Мы это уже обсуждали с Традорном. Только мои идеи могут нам дать перевес, необходимый для победы. Например, паровой пулемет склонит чашу весов на нашу сторону в любом оборонительном бою. Три расчета таких установок могут остановить кавалерийскую атаку, а ковровое бомбометание с «летающих крепостей» уничтожит штаб армии, находящийся далеко от линии фронта. Эти идеи переданы командующему имперской армией, но, сколько еще не сделано! Прав чекист…
— Вернемся к моему вопросу, — сказал я. — Так почему вы считаете меня способным на такую жестокость, как массовые казни?
— Вы неверно меня поняли, — ответил министр внутренних дел. — Вовсе я не считаю вас жестоким. Талантливый игрок и опасный противник, способный нарушить все мыслимые и немыслимые правила игры, если они мешают достижению цели. Вот что я имел в виду.
— Подмена избирательных бюллетеней меня шокировала и испугала! — после небольшой паузы продолжил он. — Мне и в голову не могло прийти, что возможно покуситься на святое — на глас народный, на волю наших граждан. Вы не только это задумали, но и нашли таких же циничных людей, осуществивших преступление. А еще спрашиваете, почему мы с вами ведем разговор о казнях…
Интересно, а когда он нас вычислил? Ведь ни слова же не сказал об этом.
— Меньше патетики, господин Раскун, — спокойно сказал я, — с броневика слезьте, не на митинге.
— Простите, с чего слезть? — удивился министр.
— Я хотел сказать, что таким высоким слогом хорошо говорить с народом на площади.
— Теперь понял, — усмехнулся Раскун. — Не поверили?
— Конечно, нет. За кого вы меня принимаете?!
— И правильно сделали. Но я не сильно преувеличил свои чувства. Меня, действительно, поразило, с какой легкостью вы пренебрегаете законами и неписанными правилами. Так что вполне можно предположить, что казни политических противников для вас вполне допустимый ход в борьбе за власть.
— Вы ошиблись, — холодно сказал я.
— Рад, что ошибся, — как показалось, искренне ответил чекист. — Это все, что вы хотели мне сказать?
— Да сбили с толку вы меня своими казнями, совсем о другом хотел попросить, — недовольно сказал я. — Важное государственное дело. Трудовые лагеря и войска ТИП само собой, но ваша первоочередная задача сейчас — бросить лучших своих оперативников на поиски родителей Роланы.
— Кого? — притворно удивился Раскун.
— Давайте мы на будущее с вами договоримся, господин министр, — сквозь зубы прошипел я, — не тратить времени на попытки «кто кого лучше приколет». Согласны?
— Мм? — невразумительно промычал глава тайной полиции, изображая высшую степень непонимания моих слов.
— Вы прекрасно понимаете, что девушка к последнему императору никакого отношения не имеет. Не изображайте мне тут невинного карудара — в наших общих интересах сделать так, чтобы широкая публика об этом ничего не узнала, даже если ее родители и сыщутся.
Квиты!
Счет один-один!
Немного по-детски, а чего он обзывался?
Первый начал…
