Если бы фирма «Ньюборн Бразерс» в свое время не экономила на расходах, этого человека взяли бы, и годы спустя, возможно, удалось бы спасти десятки жизней.
Глава 26
Рассел и Вивьен вышли на улицу. Небо снова стало голубым, и город скрыл удар, полученный ночью, пробками на дорогах и видимостью обычного дня. Мэдисон-Сквер-Парк выглядел как обычно в хороший весенний день. Грелись на солнышке пенсионеры, искали, где бы поднять ножку, собаки, гуляли мамы с детишками, слишком маленькими, чтобы ходить в школу, прогуливались подростки, слишком ленивые, чтобы сидеть на уроках.
В центре парка неподвижно стоял человек, загримированный под Статую Свободы, ожидая, что кто- нибудь бросит монету в жестянку возле него в благодарность за пару движений.
Вивьен смотрела на эту знакомую картину, и ей вдруг показалось, что, если кто-нибудь из этих людей в парке неожиданно обернется к ней, она увидит лицо, изуродованное шрамами.
Она остановила Рассела, уже подходившего к машине:
— Ты не проголодался?
— Да нет, пожалуй.
— Нам следовало бы перекусить. Сейчас можем себе это позволить, пока ждем от Белью результатов. Потом может не быть времени. По опыту могу заверить, что урчащий желудок не помогает сосредоточиться.
На углу, на другой стороне улицы, стоял серый киоск, в котором продавали хот-доги и гамбургеры. Простой, но достаточно нарядный, он неплохо вписывался в окружение. Вивьен указала на очередь возле него.
— Гиды говорят, что здесь лучшие в Нью-Йорке гамбургеры. В обеденное время очередь тянется до Юнион-парка.
— Хорошо. Согласен на гамбургер.
Они перешли дорогу и встали в очередь. Наконец Вивьен произнесла вслух то, что волновало обоих:
— Что думаешь о рассказе Ньюборна? Я имею в виду человека со шрамами.
Рассел чуть помедлил, прежде чем ответить:
— По-моему, это и есть наш человек.
— Я тоже так думаю.
Тем самым они скрепили взятую на себя ответственность. Отныне им следовало двигаться по этому следу, используя все свои силы. Окажись этот след неверным, у них на совести навсегда осталось бы — справедливо или нет — чувство вины за смерть многих людей. Точное число находилось в их руках и в руках безумца, втянутого в войну, которую он получил в наследство от другого человека, годами страдавшего таким же безумием.
Вивьен почти не заметила, как оказалась возле окошка, где принимали заказы. Заплатила за два чизбургера, две бутылочки воды и получила взамен небольшой электронный прибор — он просигналит, что заказ готов и можно получить его.
Они отошли от киоска и опустились на скамью. Рассел выглядел очень мрачным.
— Обещаю, это в последний раз.
— В последний раз — что?
— Платишь за меня.
Вивьен посмотрела на него. Он действительно выглядел искренне огорченным. Она понимала, что создавшееся положение его унижает. И в каком-то смысле это оказалось поразительно. От того человека, каким Рассел Уэйд был еще несколько дней назад, похоже, не осталось и следа — внезапно, словно что-то нехорошее рассеялось под действием волшебного заклинания.
К сожалению, не стало и того человека, с которым она разделила ночь, когда казалось, будто время остановилось, и когда взрыв начал его новый отсчет.
Она сказала себе, что глупо оплакивать то, чего на самом деле никогда и не было. Посмотрела на предмет, который держала в руках, размером не больше какого-нибудь старого пульта управления телевизором.
— Вот, он должен быть вроде этого.
— О чем это ты?
— О приборе, который взрывает бомбу. Возможно, подобная штука испускает сигналы, принимаемые детонаторами.
Пока они смотрели на это простейшее устройство из пластика и плексигласа, которое в другой ситуации могло превратиться в смертельное оружие, оно неожиданно зазвенело, заставив их вздрогнуть. Это был сигнал, что пора получить заказ.
Рассел поднялся и забрал прибор у нее из рук:
— Я возьму. Хоть это позволь мне сделать.
Вскоре он вернулся с чизбургерами, они распаковали их и принялись молча есть. Еда была та же, но атмосфера совершенно другая — не то что вчера, когда они обедали на Кони-Айленде, одни на берегу океана. Тогда Рассел рассказал о себе, и Вивьен не сомневалась, что поняла его.
А теперь она обнаружила: поняла лишь то, что хотела понять.
Мысли эти прервал звонок мобильника, вернувший ее на скамейку в парке. Посмотрев на номер на дисплее и не узнав его, Вивьен ответила на вызов:
— Детектив Лайт.
И услышала незнакомый голос:
— Здравствуйте, мисс Лайт. Говорит доктор Савине, один из врачей, которые наблюдают вашу сестру.
При этих словах Вивьен тотчас представила себе клинику «Марипоза» в Кресскилле, Грету и ее бессмысленный взгляд, обращенный в никуда, белые халаты врачей, внушающие уверенность и тревогу одновременно.
— Слушаю вас, доктор.
— К сожалению, у меня для вас не очень хорошие новости.
Вивьен молча, невольно сжав кулак, ждала, что он скажет еще. Уверенность исчезла, осталась только тревога.
— Состояние вашей сестры неожиданно ухудшилось. Мы не очень представляем, что последует дальше, и поэтому не могу сказать вам ничего определенного. Но такой поворот дела не обещает ничего хорошего. Я говорю откровенно, как вы и просили меня с самого начала.
Вивьен опустила голову и не стала утирать слезы, покатившиеся по щекам.
— Конечно, доктор, благодарю вас. К сожалению, никак не могу приехать сию минуту.
— Понимаю. Буду держать вас в курсе, мисс Лайт. Мне очень жаль.
— Знаю. Спасибо еще раз.
Выключив телефон, она резко поднялась и, отвернувшись от Рассела, утерла рукой глаза. Первое, что ей захотелось сделать, — бросить все и всех, сесть в машину и помчаться к сестре, чтобы побыть с нею еще какое-то отпущенное им время. Но она не могла — и впервые в жизни прокляла свою работу, свой долг, державший ее, словно в клетке, свой значок. Прокляла того безумного человека, из-за которого все дальше и дальше откладывалась встреча с любимой сестрой.
— Пойдем.
Рассел понял, что она получила какое-то плохое известие, сильно взволновавшее ее. Любой на его месте понял бы. Повинуясь резкому приказу, он поднялся, выбросил в урну остатки еды и упаковку и, ничего не спрашивая, последовал за ней к машине.
