даже эпическая по размаху стычка в Ясеневе, где боевики конторы двое суток успокаивали целую десантную дивизию, а потом ещё и батальон морской пехоты, не вызвала даже слухов.
Славная была сшибка. В ту кампанию Герк и сдружился с Саней, как и со многими другими коллегами, вместе с ними карабкался по карьерной лестнице, ибо военные громили штабы противника с не меньшим задором, и вакансии открывались регулярно.
Одолев армию, Пирамида занялась рутиной. Они выжигали крамолу с корнем, уничтожали всех – ушлых бизнесменов, пытающихся пристроить резонатор среди обычной начинки коммерческих спутников; хитрых политиков и даже целые правительства, возомнившие, что смогут переиграть Пирамиду; сумасшедших, ищущих контакты с внеземным разумом, и умельцев, для которых интерес представляла сама возможность запустить что-нибудь эдакое на орбиту. Чаще всего попытки заканчивались неудачей, но единицам удавалось преодолеть защитный экран, и тогда приходилось спешить, пока эти, как они полагали, счастливчики, не узнавали чего-нибудь лишнего. А ведь встречались среди них и настоящие гении. Свои братья Райт или Кулибины, если пользоваться местной символикой. И от мысли, что он собственноручно угрохал таковых гениев как минимум пару дюжин, Герку становилось не по себе. Не то чтобы его мучили ночные кошмары, но неприятный осадок всякий раз оставался.
Религиозные группы особенно активно взялись за дело. О да! Они решили, что настал их час. Доказательства истины находились в какой-то сотне километров над головой, и оставалось лишь достучаться до небес. Вот и стучали, ломились, а в результате ломали шеи. От них и пошёл дурацкий сленг, сложившийся среди персонала Пирамиды.
Отдел дезинформации недаром кушал свой хлеб, приводя конспирологическое разнообразие к наиболее удобным формам. В ход пошли и всевозможные «матрицы», «чужие», «разумные вирусы», но религия показала куда большую эффективность. Господь оказался удобным прикрытием. Большинство искало встречи именно с ним, но в случае удачи получало крушение мировоззрения. А там, приходи и бери их голыми руками.
Герку запомнился один такой молельщик. Когда за ним пришли ликвидаторы, тот сидел возле пятна выжженной травы и плакал. Даже не думал сопротивляться, бежать, оправдываться и пулю, похоже, принял как избавление.
На этот раз им попался отнюдь не фанатик. Подобные одиночки с неясными идеями и мотивами оставались единственной реальной угрозой. Их замыслы не перехватишь электронной разведкой, их реакцию трудно просчитать. И, значит, предстояло попотеть и побегать. Как в своё время за Брауном.
Выслушав историю Брауна, Дмитрий быстро усвоил урок. В общем-то, ничего сложного, сверхъестественного – избегать пассажирских терминалов, общественных учреждений, оснащённых камерами слежения. Не пользоваться средствами связи, кредитками, дисконтными картами, электронными ключами и прочими такого рода вещами, упрощающими жизнь обычного человека и укорачивающими её беглецу. Но на месте не засиживаться и, если вдруг возникнет нужда, рисковать и перемещаться скоростным транспортом, платя наличными и изменяя подручными средствами антропометрические параметры, дабы сбить с толку системы распознавания и заморочить случайных свидетелей. Тот же Браун использовал для этого лейкопластырь телесного цвета, силиконовые вставки, отлитые из обыкновенного герметика, очки со смещёнными центрами и прочие такого рода примочки.
Ничего из этого любительского шпионского набора у Дмитрия при себе не оказалось. Даже герметик он оставил на островке. Однако его заботила сейчас не маскировка. Все подобные хитрости могли лишь отсрочить фатальную встречу с Пирамидой, но никак не предотвратить её. А ему хотелось выиграть схватку. И потому он позволил себе отсидеться в лесу и подумать, прежде чем продолжить забег.
Большинство беглецов, о которых успел рассказать баритон, уповали на помощь неба, а не получив таковой, либо сдавались, либо бросались в иную крайность – рассчитывали только на самих себя. В этом и крылась ошибка. К ноосфере нужно найти подход. Вытащить из неё что-нибудь эдакое, что позволит переиграть Пирамиду. А есть ли вообще у неё «эдакое»? Может ли знание о прошлом раскрыть ему двери в будущее?
Что могут поведать ему покойные предки? Рассказать исторические анекдоты? Указать на припрятанные монархами и разбойниками клады? А с другой стороны, зачем бы всесильной спецслужбе защищать тайны прошлого? Даже если в них есть нечто такое, что подорвало бы доверие к прежним правительствам.
Должно быть что-то иное. Откуда-то ведь появились все эти хитрые штучки, до которых человечество самостоятельно додумалось бы ещё не скоро? Ведь двадцать лет назад чуть было не случился технологический прорыв. Новая энергетика, системы связи, материалы. Как быть с ними? На пращуров такое не спишешь.
Возможно, коллективный разум продолжает работу. Решает все те вопросы, что ставили за прошедшие века люди, являющиеся теперь его элементами. Может такое быть? Вполне. Хотя без эксперимента, без исследований, на голой спекуляции, прогресс вряд ли продвинется далеко. Но возможен и другой вариант. И, при всей его фантастичности, он показался Дмитрию более убедительным. Впрочем, отчего бы не заглянуть в первоисточник.
– Алло, ты ещё здесь? – спросил он.
– Слушаю вас.
– Скажи, ноосфера объединяет разумы только людей, землян?
– Нет.
– Кого ещё?
– Более четырёхсот цивилизаций. Четыреста восемнадцать, если быть точным. И ещё более трёхсот тысяч разумных видов, развитие которых не привело к созданию культуры.
– Это что, дельфинов, что ли?
– В том числе.
– Дела-а… и о чём могут поведать дельфины?
– Что вас интересует?
– Ну, даже не знаю… лет пятнадцать назад, когда я в школе учился, возникала масса вопросов. А теперь… теперь давай-ка лучше вернёмся к нашим баранам. Значит, четыреста восемнадцать? И всё. Я-то думал – их больше. Френсис Дрейк и всё такое.
– Это только наша галактика.
– Наша? Местоимение вселяет оптимизм. А другие галактики?
– С ними нет постоянной связи. Во всяком случае – связи, достаточной для создания единого поля. Эпизодические контакты, обрывки информации. Возможно, это просто отражение наших собственных полей.
– Нет так нет, – Дмитрий пожал плечами. – А теперь расскажи, как у наших цивилизаций обстоит дело с уровнем технологического развития?
Несмотря на возникшую паузу, Герку так и не удалось поспать. Едва он прилёг на поросший травой откос, вернулась из посёлка вертушка заместителя, а затем адъютант Семён Андреевич озаботился снабжением. Откуда-то прилетел огромный вертолёт-танкер, завис над пятачком, так как места для посадки больше не оставалось, и прямо с воздуха, спустив фантастического вида армированные рукава, заправлял обе машины.
Ревели двигатели, колоссальный винт рубил солнечные лучи, на пятачке гулял ураган, поднимая пыль и песок, срывая с деревьев ветки и листья, и, ко всем прочим, неблагоприятным для сна обстоятельствам, окрестности быстро наполнил запах керосина, перемешанного с выхлопными газами летучего монстра.
Из-под опущенных век Герк наблюдал за контролёром. Тот сидел на тонком пеньке, ровно, с прямой спиной, словно посаженный на кол преступник, и, не обращая внимания на хаос, жевал гамбургер, лишь изредка меланхолично стряхивая с него мусор.
Герка иной раз подмывало проломить лёд отчуждения, вызвать парня на откровенность. Уж он-то умел это делать профессионально. Но неформальное общение оперативника с контролёром считалось в конторе не меньшим проступком, чем сговор с объектом.
Взаимное недоверие стало цементирующим фактором Пирамиды. Речь шла не о коррупции или связях с преступным миром, не о манипуляциях политическими силами и общественным мнением, не о лоббировании экономических преференций. На кону стояла абсолютная власть и абсолютная катастрофа. Потому каждого начальника плотно опекали, тайно, посредством всякого рода электроники, и гласно, с помощью
