— Если позволите, прежде чем попрощаться, я хочу пригласить Валентину Николаевну на парад в следующую пятницу. Там будут проводиться и фехтовальные поединки. — Он повернулся к девушке и поклонился с таким изяществом, что Йенсу захотелось поломать ему ноги. — Почту за честь, если вы примете мое приглашение.
— Нет. Я…
— Разумеется, она придет посмотреть, — вмешалась мать. — Разве можно пропустить такое событие? Где еще увидишь подобное мастерство… и бесстрашие?.. Я уверена, на дочь это произведет огромное впечатление.
— Нет, мама.
— Госпожа Иванова. — Йенс вышел вперед. Женщина ростом была не выше своей дочери, поэтому он возвышался над ней, даже невзирая на то, что ее светлые волосы были собраны в высокую прическу. — Валентина Николаевна уже приняла другое приглашение на следующую пятницу.
— Вот как? И какое же, позвольте узнать?
— Я сегодня и пришел затем, чтобы подтвердить ее согласие. Осмотр проводимых под императорским надзором инженерных работ. Мероприятие официальное, и ожидается присутствие его величества и министра Давыдова с супругой.
Йенс заметил, как удивленно расширились глаза Валентины.
— Как интересно!
Но мать нахмурилась.
Капитан бросил на Йенса сердитый взгляд.
— Для юной барышни не слишком подходящее развлечение.
— А любоваться, как мужчины делают вид, что рубят друг друга, — повашему, подходящее? — вставила Валентина.
— Я не сомневаюсь, что вы не захотите расстраивать государя, — обратился Йенс к Елизавете. — Он был очарован игрой вашей дочери на концерте в институте. Для вас это большая честь.
Она заколебалась.
— Разумеется, Валентине Николаевне нужно быть с компаньонкой.
Йенс ясно услышал, как Валентина затаила дыхание.
— Ну что ж, хорошо, — неохотно уступила супруга министра. — Придется ей подождать другого случая, чтобы полюбоваться фехтовальным мастерством наших гусар. Но идемте, господин Чернов, муж ждет вас. Была рада встрече, — прибавила она, повернувшись к Йенсу, тоном, указывающим на то, что ему пора уходить.
Вместе с мужчинами она направилась к выходу, но, прежде чем дверь закрылась за ними, из голубого салона раздался веселый смех.
Стоя на тротуаре, Валентина восхищенно рассматривала фасад госпиталя Святой Елизаветы. Он оказался больше, чем она ожидала, и его белые каменные стены от возраста почернели и рассохлись, как кожа старика. Высокие окна здания были перекрыты ржавыми железными прутьями, но это не смутило девушку.
Мороз стоял крепчайший, и Валентина спрятала руки в муфту.
«Чтобы стать санитаркой, нужно быть сильным человеком».
Так он сказал. Валентина расправила плечи, толкнула дверь и вошла в большой вестибюль, в котором пахло дезинфицирующими средствами и еще чемто, чемто неприятным, отчего у нее закрутило в желудке. Переднее помещение было просторным, но мрачным, потому что стены здесь были выкрашены коричневой краской. Несколько коридоров выходили из вестибюля, и, куда они вели, Валентина не могла даже представить. Слева от двери находилась конторка со стеклянным окошком, за которым сидела сестрарегистратор. Подойдя, Валентина увидела, что женщина играет монетой, ловко заставляя металлический кружок перекатываться по пальцам, от указательного к мизинцу и обратно.
— Добрый день, — поздоровалась Валентина и улыбнулась. Ответной улыбки не последовало. — Я бы хотела поговорить с кемнибудь насчет обучения санитарок.
— Хотите нанять санитарку?
— Нет, хочу узнать, что нужно для того, чтобы стать санитаркой.
— Вам нужно будет прислать сюда того, кто собирается учиться. Наша медсестра должна будет поговорить с ней.
— Я для себя спрашиваю, — пояснила Валентина. — Это я хочу стать санитаркой.
— Вы хотите стать санитаркой?
— Да.
Женщина отвернулась и склонилась над какимито бумагами. Валентина сперва решила, что она ищет какойнибудь бланк, но потом увидела, что узкие плечи женщины затряслись. Щеки у девушки вспыхнули.
— С кем мне поговорить?
— По этому коридору третья дверь налево. Медсестра Гордянская.
— Спасибо.
— Хотите совет, барышня?
— Да.
— Не тратьте зря время. Ни свое, ни Гордянской.
— Фамилия и имя?
— Иванова Валентина.
— Возраст?
— Восемнадцать.
— Разрешение от родителей есть?
— Да.
— Опыт работы санитаркой имеется?
— Да.
— Какого рода?
— Моя сестра парализована. Я помогаю за ней ухаживать.
— Прежде на какойнибудь службе состояли?
— Да.
— Чем занимались?
— Работала в конторе.
— Почему ушли?
— Показалось скучным.
— Вы полагаете, работать санитаркой будет веселее?
— Я думаю, это интереснее, чем весь день перебирать бумаги.
Медсестра Маргарита Гордянская бросила перо на стол, откинулась грузным телом на спинку стула, отчего его дерево скрипнуло, и так прищурилась, что глаза ее едва не скрылись за мясистыми щеками.
— Уходите, — отрубила она зычным голосом, наполнившим небольшое помещение.
Но Валентину это не смутило.
— Почему? Вам разве не нужны санитарки?
— Нужны, конечно. Очень нужны. Но не такие, как вы.
— А чем я вас не устраиваю?
— Всем. Поэтому уходите.
— Пожалуйста, скажите: почему?
Узкие глаза неожиданно широко раскрылись. Они были какогото темноватого оттенка, не то серые, не то карие.
— Начнем с того, что вы лжете. Из того, что вы мне тут наговорили, правда только ваше имя и то, что у вас больная сестра.
— Я быстро учусь.
