– Да, – говорит Виктор. – Волк помог, мы бы не пролезли.
– Я откопал нору, – глухо говорит волк.
– А там кости! – вскрикивает Люда и плачет дальше.
– Да, все завалено, – равнодушно говорит Виктор.
– Человеческие, – рыдает Люда.
– Похоже.
– Надо было взять образцы, – строго говорит капитан.
– Без меня! – звонко отвечает Люда, но голос ее совсем не такой, не утренний у нее голос.
Мы два часа проводили дезактивацию – рубка, коридор, продували шлюз, чистили комбинезоны людей. Люди мылись, потом ели, потом расселись в рубке на свои места. Компьютер все это время разбирался с обломками местной электроники, которую нашла Люда в убежище.
– Там есть полезная деталь, – сообщил компьютер людям. – Информационный носитель. Наш кибернетик смог его подключить.
Кибернетик, полуобезьяна-полуящерица, кротко вздыхает за панелью управления.
– Подождите немного, – просит компьютер. – А пока послушайте приятную музыку.
– Не надо, – мрачно бросает Виктор.
– Я упала, – вдруг говорит Люда.
– Ну, наш кораблик мягкий, не беда, – бодрит, бодрит капитан свою команду.
– Нет, я упала в городе и порвала комбинезон.
– Заклеим. Не ушиблась?
– Нет, просто странно. На комбинезоне уже есть несколько заплат, но я не помню, как они появились.
– Бывает, – смущается капитан.
Мы смотрим видеоальбом местного жителя. Всякая бытовая ерунда: друзья, дом, дети. Истерика у Люды прошла, сейчас она сидит в углу хмурая и молчит.
На экране – белый город, как сказка, среди толпы людей я вижу несколько странных существ.
– Остановите, – говорю я. – Давайте их рассмотрим.
– Да чего там смотреть, – сердится Виктор. – Биороботы.
– А где ты видел, Виктор, чтобы роботы возили своих детей в колясочках.
Виктор увеличивает картинку.
– Никакие не роботы, – продолжаю я, – они – говорящие зверьки.
– Какая-то биоинженерия. Может, люди переделанные.
– Нет, настоящие говорящие зверьки. Разумные. Живут среди людей.
– Чушь, у земных зверьков детей быть не может.
– А у этих есть, это не Земля.
– Глупости, – отвечает Виктор и проматывает видеофайл дальше, его интересует архитектура и техника.
– А меня больше смущает, что мы понимаем их язык, – говорит капитан.
– Португальский, – поясняет компьютер, – искажен, но легок в расшифровке.
– Чудно это все, – ворчит капитан.
Теперь мы смотрим местные новости. Серьезный молодой человек сообщает:
– Крейсер землян, уже месяц находящийся на орбите нашей планеты, не представляет угрозы. Земляне не дают никаких комментариев, но наш Президент уверен – намерения у прибывших самые мирные, он связывает появление землян с возможными переговорами о прекращении торговой блокады. Оппозиция однако заявляет, что объявлять нашу колонию независимой от Земли было слишком самонадеянно со стороны нового Президента. Оппозиция настаивает на срочных перевыборах…
– Ого, – говорит Борисаглебыч.
Люда вскакивает и выбегает из рубки. Видеофайлы закончились.
– А сколько лет этой записи? – спрашивает Виктор.
– Около двухсот пятидесяти, – отвечает компьютер.
– И у нас нет связи с Землей, – сердится Борисаглебыч. – Мы тут такое нашли, а связи нет. Что там с вашим дуктором?
– Сложности, – слышится голос из разобранного пульта.
– Ладно, стартуем через десять часов, сейчас отдыхаем. Завтра будем дома.
4
Люди разошлись по своим каютам. Мы знаем, что будет дальше, это уже повторялось много раз. Люда надиктует письмо маме. Борисаглебыч раздумает уходить на пенсию и напишет короткую бумагу о необходимости изучения этой планеты. У нас уже целая коробка таких бумаг. Виктор, пока не заснет, будет делать рапорт о том, какие говорящие зверьки бессмысленные механизмы – упрямые, вместо разума сложные инстинкты, которые невозможно контролировать, но их не нужно уничтожать, они могут принести пользу при освоении новых миров. Он не знает, что на Земле все говорящие зверьки давно ликвидированы, мы последние, и нашего возвращения никто не ждет. Люди странные – по отдельности хорошие, умные, добрые, а когда их много, целая планета – злые и жестокие, и чем больше их, тем злее они.
Я заглядываю в каюту Виктора. С одного монитора он читает длинный текст, на другом крутятся графики, он очень занят и делает вид, что не заметил меня.
– Ты закончил отчет? – нарочно спрашиваю я.
Виктор отмахивается.
– Эм-семь, не до тебя сейчас.
– Я не седьмая модель, я – зайчик.
– Да какой ты, к черту, зайчик, – взрывается Виктор. – Ты сделан из кошачьих генов. Тебя кошка родила. Кормила своим молоком, пока у тебя паучьи ноги не отросли. Она очень переживала из-за этих ног.
– Где она теперь?
– Не знаю.
– Она умела говорить?
– Это была обыкновенная кошка, безмозглое лабораторное животное. Все, не мешай, я еще не закончил.
Хорошо, не буду мешать. Я иду в кормовой отсек и по пути проверяю, как наша команда готовится к длинному перелету.
В кормовом отсеке – тесный ангар. Я достаю из стены одну за другой маленькие коробочки и упаковываю в них мышек. Они любят, когда я укладываю их спать.
– Сегодня мы лечили кораблю лапу. – Да-да-да, лапу-ла-пу. – Сегодня мы вышли из корабля в снег и лечили лапу снаружи. – Да-да-да, снаружи много снега, выше головы. – Мы очень смелые!
– Конечно, – отвечаю я им, – вы самые смелые ремонтные мышки на корабле.
Они засыпают, а я иду помочь волку. У него нет органа для анабиоза, ему нужно сделать
– Я не вижу снов, – говорит волк.
– Ты просто сильно устаешь. У тебя много работы на каждой планете.
– Я хочу увидеть наш остров.
– Думай про него, когда начнешь засыпать.
– Жара, море и птицы. А тут холод и снег.
Волк засыпает, положив голову на лапы, он улыбается во сне. Все готово.
Я открываю спрятанный среди энергетических магистралей пульт и набираю на старинной механической клавиатуре код. Слышу, как тихо зажужжал насос, подающий в жилые каюты снотворный газ. Сейчас люди уснут, и кибернетик поможет мне растворить их тела в биореакторе. Через два года, когда корабль прилетит к следующей планете, мы вновь синтезируем тела людей, восстановим из компьютерного архива их личности такими, какими они были сорок лет назад, в самом начале нашего полета, и они проснутся в своих каютах, ничего не помня о десятках разрушенных миров. Надо немного подождать.
5
