ужасу Куртейка на призраке была ношеная, рукав явно обмелён о какую-то, видать, потустороннюю стену.
Вот только голос несколько глуховат. Чуть громче шёпота.
– Вы кто? – отрывисто спросил Ротмистров.
– Шкарин… – с запинкой представился тот. – Андрей Андреевич Шкарин…
– Что это с вами?
Прежде чем ответить, видение нервно оглянулось. Ротмистров – тоже. Двор был пуст. Во всяком случае, свидетелей поблизости не наблюдалось.
– Слушайте… – искательно обратился к Ярославу Петровичу полупрозрачный Андрей Андреевич. – Вы бы всё-таки впустили меня в подъезд… а то стоим на виду… заметят…
Странная просьба для бесплотного существа, которому, казалось бы, никакая стена не преграда, но, раз просит, значит и впрямь нужда припала. Тем более вежливо просит.
– Д-да, п-пожалуйста… – Ротмистров неловко отступил в сторону, распахнул дверь пошире.
Призрак двинулся к металлическому порожку, ступая с такой боязливостью, будто под ногами был не майский асфальт, а октябрьский ледок. Шагнув, приостановился.
– Только не прикасайтесь ко мне, ладно? – попросил он. – А то я вон уже попробовал кнопку нажать…
Ротмистров ошалело взглянул на кодовый замок. А кнопочка-то и впрямь не утоплена – скорее неровно срезана. Да, но… если это след нажатия, откуда он знает код?
В скудно освещённом подъезде назвавшийся Шкариным слегка загустел и словно бы обрёл плоть, что, конечно же, было оптическим обманом, поскольку иногда кое-какие предметы сквозь Андрея Андреевича нет-нет да просвечивали. Лампочка, например.
– Послушайте… э-э… – сказал в отвердевшую спину призрака Ротмистров. – Так это вы под нашу маршрутку сунулись? Там, на мосту…
Растерянность его была настолько велика, что для иных чувств просто не хватило бы места.
– А вы что, внутри были?
– Да.
С величайшей осторожностью и сосредоточенностью призрак одолевал одну за другой семь ведущих к лифту ступеней, причём делал это, следует признать, весьма неуклюже.
– Еле увернулся, – посетовал он, достигнув площадки. – Ну и он тоже хорош! Стоял-стоял – и вдруг…
– А если бы не увернулись? – спросил Ротмистров.
– Вам эта железяка не мешает?.. – Как бы не расслышав вопроса, Шкарин указал на вывернутый из перил металлический прут.
– Ну как это не мешает! Позавчера брюки об неё порвал…
– Тогда, если не возражаете… – Андрей Андреевич наклонился и нанёс рубящий удар указательным пальцем. Отсечённая железяка грянула о бетон и с лязгом запрыгала по ступеням, пока не уткнулась в левую туфлю остолбеневшего Ярослава Петровича. Пару секунд тот неотрывно смотрел на металлический обрезок, потом заставил себя поднять глаза и с содроганием уставился на Шкарина.
– Т-то есть всё, к чему вы здесь прикоснётесь…
– Вот именно, – последовал мрачный ответ.
– Да, но… как же вы тогда…
– А вот так, – с горечью отозвался Андрей Андреевич. – Осторожненько, впереступочку… Главное – резких движений не совершать.
Ротмистров нагнулся, с опаской подобрал отрубленную железяку, осмотрел, тронул сияющий, словно шлифованный, срез. Холодный.
– Ас кнопочкой, значит…
– С кнопочкой не вышло, – подтвердил Шкарин. – Слишком тугая. Хорошо, вовремя палец отдёрнул. А то бы насквозь проткнул…
– А просто сквозь дверь пройти?
– Дыра бы в двери осталась…
– И что?
– То есть как это – «и что»? Ремонтировать потом кому?
– Ну не вам же!
– Не мне… – согласился Шкарин. – Слушайте, может, вы тоже представитесь?
Ротмистров смущённо крякнул, прислонил железяку к стене.
– Ротмистров, – сказал он, выпрямляясь. – Ярослав Петрович.
– Очень приятно… Так вот ремонтировать пришлось бы вам, Ярослав Петрович, – сварливо продолжил Шкарин. – Вам и прочим жильцам. Вскладчину. У вас что, деньги лишние?
Стоило услышать о деньгах, Ротмистров вспомнил про выданную Клавой справку и болезненно крякнул.
– Что с вами?
– Так, – процедил Ротмистров. – Житейские неприятности. – Стиснул зубы и с такой решимостью взошёл по ступеням, что призрак беспокойно отодвинулся – от греха подальше. – Лифт вам вызвать? А то ещё одну кнопку проткнёте…
Призрак заколебался.
– Лифт? Пожалуй… не стоит. Не знаю, как тут у вас, а у нас он дёрганый какой-то… последнее время…
– Где это – у вас?
– Н-ну, в моём мире… Да вы не беспокойтесь! Шестой этаж – можно и пешком…
– А к кому вам на шестом?
– Понятия не имею! А впрочем… Вы не в курсе, кто проживает в девятнадцатой квартире?
Ротмистров моргнул.
– В девятнадцатой квартире проживаю я, – с расстановкой произнёс он. – А собственно, в чём дело?
Выйдя из лифта на шестом этаже, Ярослав Петрович спешно закурил и попытался хотя бы вчерне осознать случившееся.
Галлюцинация? Тогда уж весь мир галлюцинация! И сегодняшний номер «Вечёрки» галлюцинация! «Призрак бродит по “Европе”». Хотя… Ротмистров покряхтел. Почему не допустить, что поводом к сдвигу по фазе явилась именно заметка в «Вечёрке»? Сколько бы ни брать собственную психику на излом, то представляя себя микробом на балконе, то лишая окружающую реальность имён и доводя её чуть ли не до исчезновения…
Сигарета кончилась. Ротмистров спустился на промежуточную площадку, затушил окурок о крышку мусоропровода и, поколебавшись, продолжил путь вниз. Вот смеху будет, если, не встретив никакого Шкарина, он дойдёт сейчас до последней площадки, а там торчит из перил всё та же вывихнутая железяка. Целая и невредимая.
Шкарина Ярослав Петрович встретил между четвёртым и пятым этажами.
– Ас чего это вас, интересно, занесло в «Европа Сити Молл»? – спросил он почти враждебно.
– Какая вам разница? – устало огрызнулся призрак. Чувствовалось, что подъём давался ему нелегко: каждый раз бережно устанавливать ногу впритирку к бетону, чтобы, упаси боже, резким движением не продавить ступеньку насквозь, – пожалуй, замучишься… Выходит, и бестелесное существо имеет вес (естественно, крохотный – иначе при такой способности всё дырявить оно бы просто провалилось сквозь лестницу).
– Да вы отдохните, – предложил Ротмистров. – Я подожду.
Остановились.
– Дурака свалял, – нехотя признался Андрей Андреевич. – Где, думаю, может спрятаться привидение?.. Только на выставке голограмм… Ну вот и…
