— Ну как? Сможете вы преодолеть еще два лестничных пролета?
Она закрыла глаза.
— Два? Еще два? Да как же тетушка Мойра решилась открыть отель в таком месте? Что за ужасный город! Половина постояльцев умрет от изнеможения, прежде чем доберется до отеля!
Ник смеялся. Брайди же поспешила закончить свою тираду не столько из-за того, что не было больше слов, а главным образом, потому, что снова запыхалась.
— Все не так страшно, — сказал Мэллори. — Местные жители уже ко всему привыкли. Стоит лишь привыкнуть к высоте, привыкнешь и взбираться на нее. Мальчишкой я обычно прыгал через две-три ступеньки. А вот на лошадях передвигаться здесь довольно сложно.
И только сейчас Брайди вспомнила, что с того момента, как они вышли из конторы Баттерфилд, им не встретилось ни одной лошади. Козу, собак, цыплят видели, а вот лошадей не было. И даже нигде не заметили что-либо похожее на стойла или загоны для лошадей.
— А как же тогда лавочники? — спросила Брайди, махнув своим влажным от пота носовым платком куда-то в конец улицы. — Ведь не таскают же они товары в свои лавки сами!
— Не знаю, — признался Ник и снова надел шляпу. — Зик Плантер открывал в свое время службу по доставке грузов внутри города. И у него работали мулы. Правда, им надевали особые резиновые подковы. — Он показал на мощенную булыжником улицу. — Чтобы они не поскользнулись и не упали. Но я не знаю, существует ли эта служба в настоящее время.
Брайди так устала от бесконечного карабкания по лестницам, что просто не заметила заброшенности большинства лавок. Редко какая из них подавала признаки жизни, а некоторые вовсе превратились в жилые дома. Витрина одной из лавок была разбита, а само здание, покосившееся и брошенное, заросло бурьяном. И в другой лавке витринного стекла тоже не было, зато у входа лежала разношерстная собака. Заметив Брайди и Ника, она залаяла было, но потом передумала и занялась более важным делом: принялась чесать за ухом.
«Неужели такая картина встретит меня и в „Шмеле“?» — со страхом подумала девушка.
Воображение не раз рисовало ей отель тетушки Мойры, и она знала почти наверняка, что глазам ее предстанет ужасное зрелище. Брайди живо представляла себе ветхое здание с облупившимися стенами, скрипучими ступеньками лестниц, хлопающими ставнями и паутиной в углах. Она была уверена, что найдет там не более трех-четырех постояльцев преклонного возраста, которые, от нечего делать, слоняются целыми днями по трем с половиной этажам этого здания и его двадцати трем номерам.
Но увидев, в каком плачевном состоянии находится сам город, девушка уже не была настроена столь оптимистически. Она теперь знала, что найдет, скорее всего, заброшенный, старый, осевший дом с разбитыми стеклами, обитателями которого будут лишь миссис Спайви, представлявшаяся ей, как мисс Хэвишем из «Больших надежд» Диккенса, и несметные полчища воинственно настроенных, красноглазых крыс. Вполне возможно, что там окажутся еще и гремучие змеи.
«ДРУГИМИ СЛОВАМИ, — подумала девушка, — ЭТО БУДЕТ САМЫЙ НАСТОЯЩИЙ АД».
В этот момент она вспомнила вдруг о Таггарте Слоане и почувствовала, как ее неприязнь к этому человеку перерастает в жгучую ненависть. Он знал. Он все знал. Ведь Слоан, в отличие от Ника, жил в этом городе и прекрасно знал о том, в какую пропасть катится Потлак, и все же ни единым словом не обмолвился об этом ей, Брайди.
Он, должно быть, до сих пор смеется над ней, вспоминая тот первый день их путешествия в дилижансе, когда она объявила, что собирается взять управление «Шмелем» в свои руки. Не иначе, Слоан долго потешался, представляя, как долго она будет пробираться сюда в своих изысканных туалетах и обнаружит, в конечном итоге, лишь груду гнилых бревен и ползающих вокруг всего этого ядовитых змей.
— Ну что, продолжим путь? — спросил Ник и помог девушке подняться.
Преодолев лестничный пролет, они оказались на Пайрайт Стрит, после чего взобрались по каменным, скрепленным известковым раствором, ступенькам на вершину Вермиллион Хилла. Мэллори помогал Брайди подниматься, а она, с тоской поглядывая на свои усталые, дрожащие в коленях, ноги, то и дело напоминала себе, что она — племянница Мойры Кэллоуэй, а значит, должна во что бы то ни стало, добраться до отеля своей тетушки. И плакать ей ни в коем случае нельзя.
Брайди продолжала подниматься по ступенькам, тупо уставившись себе под ноги.
Когда же, наконец, они преодолели этот последний лестничный пролет и вышли на Крествью, Ник сказал то, чего она так ждала и так боялась:
— Вот, мы и пришли.
Подняв глаза, Брайди не увидела перед собой ровным счетом ничего, кроме вершины Вермиллион Хилла и голубого купола неба.
— Вы не туда смотрите, — сказал Ник, осторожно коснувшись плеча девушки.
Брайди повернулась и едва не вскрикнула.
— Здесь, должно быть, какая-то ошибка, — произнесла она, наконец, неуверенным голосом.
Ник покачал головой.
— Нет, все…
— Вот! — не дала ему договорить Брайди. Она вытащила из сумочки конверт, который передал ей адвокат Толбот, и пробежала глазами описание отеля. — Здесь сказано, что в нем три с половиной этажа и двадцать три номера. В этом же здании далеко НЕ двадцать три!
— Скорее всего, это описка переписчика, — недоуменно пожал плечами Ник. — Возможно, хотели написать сто двадцать три. — Он переложил чемодан в другую руку и, придерживая девушку за локоть, повел ее к «Шмелю».
Забыв о своих стертых ступнях, и о ноющих икрах, Брайди послушно следовала за ним, совершенно потрясенная увиденным.
«Шмель», представлявший собой добротное здание из камня, кирпича и известняка, высоким прямоугольником вырисовывался на фоне голубого неба. Каменный фасад, украшенный цепочкой арок, протянувшейся во всю длину здания, выглядел внушительно. Два этажа отеля также были каменными, выше шла кирпичная кладка, свежепобеленная. На крыше Брайди насчитала десять труб.
Ник провел девушку по выложенному плиткой внутреннему дворику, после чего они вошли в само здание отеля. Внутри, за двойными стеклянными дверями оказался холл с высокими потолками, довольно просторный, длиной около тридцати футов и шириной не менее двадцати.
На пыльном, выложенным красной плиткой полу, стояли столы и стулья, обитые потертой кожей и выцветшим бархатом. Все вокруг было усыпано чем-то, напоминающим птичий помет.
В центре холла красовалась большая, небрежно сложенная, поленница дров, на которой восседал красно-коричневый петух. Заметив вошедших людей, он вскочил и громко захлопал крыльями.
В другом конце холла, за поленницей дров, виднелся широкий, сводчатый дверной проем, над которым красовалась облупившаяся надпись: ТАНЦЕВАЛЬНАЯ ЗАЛА. А с гвоздя, вбитого над сводом, свисала освежеванная туша вилорогой антилопы.
— О, Боже! — выдохнула Брайди и тяжело опустилась в ближайшее кресло, на котором, к счастью, не оказалось птичьего помета.
Пружины кресла жалобно заскрипели под тяжестью ее тела и пахнуло плесенью. Кожа на одном из подлокотников растрескалась и сквозь щели выглядывала набивка серого цвета.
Отчаянно силясь не расплакаться, девушка открыла свою сумочку и принялась искать в ней свежий носовой платок, на случай, если он все же ей понадобится.
Что касается Ника, то он сразу же подошел к длинному столу из полированного дуба и несколько раз позвонил.
— Иду, иду! — раздался сердитый женский голос. — Вовсе не обязательно поднимать такой переполох!
Услышав этот голос из приоткрытой двери, находившейся по другую сторону стола, Брайди резко вскинула голову. Над дверью висела маленькая деревянная табличка, гласившая:
МИССИС РУТ СПАЙВИ, УПРАВЛЯЮЩАЯ. ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН!
