Белая дорога

— Мне показалось, что звук идёт из Вашей комнаты, Кирнари. Я просто хотел убедиться, что с Вами всё в порядке.

Серегил мог поклясться, что до Улана было можно достать рукой. В комнате пахло болезнью. Так Улан болен! И ему нужен рекаро, который бы его исцелил. Значит, это было что-то серьёзное, что заставило его так рисковать.

— Ах, вот оно что? Ну, хорошо. Видишь? Я в порядке. Возвращайся в библиотеку, Илар.

Серегил рванулся веред и схватил старика за его жидкие волосенки.

Приставив к горлу его остриё ножа, он приблизил к Улану лицо и зашептал:

— У меня иные планы, Кирнари.

— Серегил? — в голосе Улана было меньше удивления, чем хотелось бы Серегилу. — Так значит, ты прикончил Илара и, полагаю, собрался теперь убить и меня?

С такого расстояния приторный запах недуга ощущался ещё сильнее… Похоже, у него что-то с легкими.

— Предпочел бы обойтись без этого, — ответил Серегил. — Всё что мне нужно — книги.

— Зачем они тебе? У вас есть рекаро.

— Ты знаешь, зачем, Кирнари.

— Хотелось бы думать, что ты собрался воспользоваться ими, как и я, но ведь это не так, верно? Ты хочешь уничтожить их, а с ними, всё то знание, что в них заключено.

Серегил сморщил нос от неприятного дыхания старика.

— Ты умираешь.

— Потихоньку. Я долго не протяну. Если только не эликсир рекаро.

Что ещё за эликсир? — удивился Серегил. Неужели он так мало знает о них даже теперь, когда у него есть все эти книги?

— Я знаю, что книги находятся здесь. И мне известно, где именно. Я хотел бы попросить тебя вести себя очень тихо, пока я буду их забирать. В противном случае мне придётся перерезать тебе глотку.

— Похоже, я недооценил тебя, — прошептал Улан.

— Скажем, я тут для того, чтобы забрать должок по поручению моего тали. И это то, о чём вашим людям лучше не знать, не так ли?

— Так же, как и вашим.

Серегилу не понравился его тон. Настолько, что он предпочёл бы сейчас увидеть лицо кирнари.

— Тебе же известно, что случится, если твоя сестра узнает о моих действиях в отношении тебя и Алека? — продолжил Улан.

— И ты, действительно, рискнешь развязать войну лишь бы спасти свою шкуру?

— Не мою шкуру, — мой клан! Отдайте мне рекаро и сможете забрать книги. Клянусь Аурой, я не побеспокою больше ни тебя, ни твоего тали.

— Не знаю, чего стоят ныне твои слова, старик. Но оно и неважно. У нас больше нет рекаро.

Впервые голос Улана сорвался, выдав его тревогу:

— Где он?

— Подальше от твоих рук. И я тоже клянусь в этом Аурой, так что оставь всякую надежду. Сколько тебе осталось? Считанные месяцы?

— Меньше. Быть может, несколько недель.

— И ты всерьёз полагаешь, что этого хватит на то, чтобы кто-то сотворил для тебя это грязное волшебство?

— С книгами я мог бы сделать это и сам. Алхимия — не то, что наша магия. Это всего лишь правильное сочетание нужных элементов, полученное определенным путем.

— И основной элемент — это кровь Алека? Нет, Улан, забудь об этом.

Холодные пальцы вцепились в запястье Серегила.

— Ты можешь оставить себе коричневую и синюю книги. И Алека. Я желаю только получить рекаро и красную книгу!

— Нет. Рекаро — живое существо. Оно чувствует боль, а Алек рассказывал, что творил с ними Ихакобин. Впрочем, пока что это ещё вопрос. Но я сказал тебе — у нас больше нет рекаро.

— Ты лжёшь!

— Я так понимаю, ты за нами следил? Что же, видел ли кто-нибудь из твоих шпионов, чтобы с нами было дитя?

— Вы его спрятали!

Старика вдруг одолел приступ жестокого кашля, и пальцы Улана впились в запястье Серегила, пока он не прошёл. Приступ был недолгим, но когда Улан промокнул губы краем белой льняной тряпицы, она покрылась тёмными пятнами крови.

— Я умираю, — сказал Серегилу Улан чуть хрипло. — И я не могу допустить, чтобы это произошло. По крайней мере, не теперь, пока фей’таст Гедре остаётся открытым портом, через который утекают наши товары. Такого никогда не было в условиях нашей сделки. Скаланская королева регулярно шлёт туда своих эмиссаров, и у меня есть все основания полагать, что она и кирнари Гедре собираются преступить условия договора, оставив порт открытым для торговли с тирфейе даже после окончания затеянной ею войны.

— Уверен, что для торговли всем вам хватит места.

— На сегодня, да. Но когда закончится война и отпадет надобность в ауренфейских лошадях и стали, что тогда? Нет! Нас предали, и я не умру, пока мой клан вновь не обретет былые процветание и безопасность. Чарис Ихакобин создал того рекаро для меня, и я хочу получить обратно его или, взамен, любого другого. В противном случае можешь прикончить меня сейчас же, чтобы меня остановить. Выбор за тобой.

— Может быть я и изгнанник, и тет’бримаш, но я не пролью крови кирнари, — процедил Серегил сквозь зубы. — Даже твоей. Да известно ли тебе, что такое эти рекаро на самом деле? Очищенная кровь Великого Дракона, создавшего нас, та, что течет в жилах немногих избранных, называющих себя Хазадриельфейе. Вот что ты осмелился продавать в нечистые руки людей, подобных Ихакобину!

— Каждый делает для своего клана то, что может.

Подавив в себе желание как следует тряхнуть старика, Серегил достал светящийся камень, кинул его на постель и обрезал шнуры у кроватного балдахина. Косточки Улана, когда Серегил связывал его, были на ощупь хрупкими, как былинки. И пока Серегил делал своё дело, он постоянно чувствовал на себе обжигающий взгляд старика. Это немного выбивало из колеи.

— Ты глупец, Серегил-и-Корит! С этим уже готовым рекаро, у меня было бы всё необходимое для того, чтобы спасти свой народ. И никому не пришлось бы страдать.

— За исключением рекаро.

Да кто знает, что там, в этих чёртовых книгах, и что нужно для того чтобы создать эти эликсиры? Припомнив рассказы Алека, о том, как поступали с Себранном и его предшественником, Серегил подавил невольную дрожь. Он представил себе Себранна… Как тот играет с драконами, как скидывает ненавистные башмаки, как карабкается к нему на колени, словно обычный ребенок…

— Так цена же смехотворна! — прошипел Улан.

— За всё однажды воздастся, старик! Тебе бы проводить остатки своих дней, воспитывая преемника, а не мучая тех, кто слабее тебя! Каждый когда-то умрёт.

А Алек? Серегил прогнал эту мысль. Это было делом рук Себранна, а не его.

— Вам никогда не покинуть этих берегов Серегил. По крайней мере, живыми.

Серегил лишь криво усмехнулся в ответ и заткнул ему рот окровавленной тряпицей.

— Я не тот человек, Кирнари, с кем тебе пришлось бы по душе играть в эти игры.

Как только Улан был обезврежен, Серегил занялся поисками книг, постоянно чувствуя пронзительный, полный ненависти взгляд Улана, и его безуспешные попытки вырваться из своих пут.

Кровать была сделана из полированных коробов, и в изголовье имелось как раз три панели. Найти потайную защёлку между их узкими зазорами и, поддев кончиком ножа, сдвинуть вверх, оказалось делом нескольких секунд. Средняя панель отвалилась, представив взору три книги, аккуратно втиснутые в пыльную нишу. Книги были большими и тяжеленными, так, что холщовая сумка Серегила, прихваченная им