железо люди отдавали все, что у них было: кокосовые орехи, плоды пандануса, циновки, изящные ожерелья из раковин, рог тритона{172}, деревянный обоюдоострый меч, украшенный зубами акулы. Островитяне привезли нам свежую воду в скорлупе кокосовых орехов; они хотели, чтобы мы высадились на берег;.один из них попытался сесть к нам в лодку. Все это напоминало то, что мы наблюдали на острове Пенрин. Оставив им довольно много железа, мы вернулись на корабль.
Длина острова Месид с севера на юг составляет примерно 2 мили. Мы приблизились к нему с узкой южной стороны, где стояли хижины. Разбросанные в беспорядке кокосовые пальмы не особенно возвышались над лесом, состоявшим главным образом из зарослей пандануса. Далеко под зеленой крышей листвы виднелся обнаженный белый коралловый грунт. Ландшафт был похож на тот, который мы наблюдали на острове Румянцева [Тикеи], однако последний не так беден и скуден.
Мы поплыли на восток при слабом ветре и вечером потеряли остров из виду.
3 января видели много бекасовидных веретенников и песочников, кашалота
Днем 4-го, когда капитан отказался было от дальнейших поисков, нам попалась цепь островов, которая, насколько мог видеть глаз, тянулась с востока на запад. В местах скопления зелени, где рифы окаймлял прибой, нельзя было различить кокосовые пальмы, ч ничто не выдавало присутствия людей. К вечеру мы достигли западной оконечности островной группы, с ее подветренной стороны море было спокойным. Коралловый остров, лишенный почвенного покрова, простирался на юго-восток. Мы поплыли вдоль него и обнаружили проходы. Это позволяло надеяться на то, что удастся проникнуть во внутренний водоем со спокойной, зеркальной гладью вод. Ночью течение отнесло нас к северо-западу. Утром 5 января земля скрылась из виду. Лишь в 9 часов вечера мы достигли того места, где провели предыдущую ночь. Лейтенанта Шишмарева послали обследовать проходы; у второго он сигнализировал, что нашел проход для «Рюрика». На одном из отдаленных островов поднялся столб дыма; мы радостно приветствовали этот признак присутствия человека. Однако ни одной туземной лодки не было видно.
День клонился к вечеру. Бот отозвали назад, а чтобы «Рюрик» ночью оставался на месте, на берегу установили небольшой якорь. «Рюрик» должен был принять канат, поэтому он под парусами приблизился к пенящемуся прибою. «Так мореход цепляется за скалу, о которую может разбиться»{173}. Северо-восточный пассат лишь на длину каната удерживал нас от гибели.
Здесь, у рифа и его проходов, вокруг было много бонит, летучих рыб, а также акул, которые гнались за нашими лодками. Двух мы поймали и съели.
6 января в полдень ветер переменился и, приняв восточное направление, понес нас навстречу пенящемуся прибою. Мы сняли канат и подтянули паруса, а с восходом солнца вернулись обратно. В 10 утра, обдаваемые с обеих сторон прибоем, на всех парусах, с помощью ветра и течения мы вошли через пролив Рюрика в лагуну группы Отдиа [Вотье] островной цепи Радак.
Этот водоем подвержен сильному влиянию приливных течений: при отливе вода устремляется через проходы в океан, а при приливе вновь наполняет лагуну.
Лейтенант Шишмарев, плывя в шлюпке, обнаружил у самого западного из островов надежно защищенное место, где «Рюрик» и стал на якорь.
Смелые, ловкие маневры капитана Коцебу во время прохода через этот и другие рифы должны заинтересовать даже тех, кто не имеет никакого понятия о судовождении. Европеец вдали от родины встречает людей и, чувствуя свое превосходство, нередко относится к ним с высокомерием, однако с этим не следует спешить. Я полагал, что эти дети моря будут несказанно удивлены при виде огромного корабля, который, раскинув паруса, как птица летит навстречу ветру, устремляется в рифы на восток, к жилищам островитян. И надо же! Каково было мое удивление, когда оказалось, что мы с трудом лавируем и еле-еле двигаемся вперед, а они на своих ладных суденышках, следуя прямым курсом, по которому мы шли зигзагами, обгоняли нас и затем поджидали, убрав паруса.
Капитан Коцебу приказал тщательно изготовить достаточно большую модель местного судна при помощи самых опытных островитян Отдиа. Капитан уделил ему столько внимания, сколько оно того заслуживает с точки зрения моряка. Однако его книга обманула мои ожидания: я не нашел в ней достаточно сведений об оа — судне радакцев. Хорис в «Живописном путешествии» («Voyage pittoresque», «Радак», табл. XI и XII) приводит три рисунка. Вид сбоку (табл. XI){174} правильный, а профиль неточен. Основание мачты всегда крепится на балке вне корпуса судна на стороне поплавка, как на чертеже (табл. XII). Но на этом чертеже мачта вынесена в сторону поплавка дальше, чем это имеет место в действительности. В целом рисунки Хориса неполны. Лучше изображено на табл. XVII судно с Каролинских островов, в основных чертах сходное с радакским. Никакое описание не может воспроизвести облик предмета, и все же я попытаюсь хотя бы кратко обрисовать названное выше судно, дабы читатель получил представление о нем. Судно имеет два одинаковых конца, которые могут служить во время плавания либо носом, либо кормой, и два неравных борта — один обращен к подветренной стороне и ограничен ровной плоскостью, а другой — к наветренной и немного изогнут. Узкий, глубоко сидящий, снабженный острым килем корпус судна на концах слегка загнут кверху и служит только для обеспечения плавучести. Посередине поперек корпуса укреплена гибкая балка, которая торчит над водой по обе стороны судна, причем более короткая ее часть — с подветренной и более длинная — с наветренной; длинный конец загнут книзу и соединяется с параллельным лодке корпусом поплавка. На балке вне корпуса крепится с помощью нескольких канатов мачта, которая наклонена к тому концу, который в данном случае служит носом. На мачте простой треугольный парус; одним углом он крепится к носовой части судна. Управляют судном с помощью рулевого весла, сидя на корме. Члены экипажа лежат или сидят на балке; при сильном ветре они располагаются ближе к поплавку, а при более слабом — к корпусу судна. К той же балке с обеих сторон крепятся ящики с провиантом и другим имуществом. На самых крупных таких судах могут находиться до 30 человек.
Привожу размеры одного судна, которое вряд ли можно отнести к средним: длина корпуса — 17 футов 6 вершков; ширина — 1 фут 10 вершков; высота — 3 фута 7 вершков; удаление поплавка от корпуса — 11 футов 10 вершков; длина отрезка балки, проходящей за корпусом с подветренной стороны,— 2 фута; высота мачты — 19 футов 6 вершков; длина рей — 23 фута 4 вершка. Капитан Коцебу на Ауре измерил два судна длиной по 38 футов.
Не буду усыплять читателя подробным описанием повседневных опытов и наблюдений, производившихся во время пребывания в этой гавани. После того как 7 января был перенесен оставленный на рифе небольшой якорь (верпанкер), закончены необходимые астрономические наблюдения и сделана рекогносцировка на шлюпках, мы намеревались проникнуть в восточном направлении в группу островов, где, как полагали, могли находиться постоянные жилища.
Печальное зрелище являла собой эта западная часть цепи. Ближайшие к нам острова были пустынны и лишены пресной воды, но человек оставил здесь свой след, и недавно посаженная кокосовая пальма свидетельствовала о его заботливой деятельности. И что же? Трудно предсказать все, что может произойти в маленьком корабельном мирке. Однажды наш придурковатый повар отправился к посадкам — этой надежде будущих поколений,— чтобы приготовить овощное блюдо к нашему столу. Нет нужды говорить, что подобное больше не повторялось.
На четвертом острове (считая с запада) около ямы с водой стояли соломенные навесы на низких столбах; мы решили, что они, видимо, служили островитянам кровом во время кратковременного посещения этой местности. Кроме кокосовой пальмы там было посажено хлебное дерево. 6 января к острову подошла лодка, потом она отчалила: сидевшие в ней решили наблюдать за нами на расстоянии. Не удалось даже подозвать этих людей к себе — при виде шлюпки, в которой мы поплыли им навстречу, они обратились в бегство. Островитяне бросили нам фрукты, а потом пригласили к себе на остров; с таким поведением мы уже сталкивались в прошлом году в открытом море у Удирика [Утирик].
На следующий день эта лодка показалась снова, и мы последовали за ней. Завидя нас, женщины отошли к зарослям. Мужчин вначале было немного; держа в руках зеленые ветки, они нерешительно двинулись нам навстречу; мы тоже несли ветки; прозвучало уже не раз слышанное мирное приветствие: «Эйдара!» Мы ответили тем же. Против нас, внушавших страх чужестранцев, они не держали наготове оружия. После первых дружеских контактов подошли и другие мужчины, позвали женщин. Люди показались
