оставлял металлический привкус на губах.
С содроганием Михаил вспомнил другой снегопад во время обвала. В тот день его жизнь изменилась навсегда. Возможно, ему следовало умереть тогда. Как хорошо было бы сейчас ни о чем не думать и быть свободным от выполнения этих невозможных требований.
— Михаил! — кто-то окликнул его. Вздрогнув, он обернулся и увидел Георгия Казакова, своего старого товарища по училищу имени Фрунзе.
— Михаил, старый пес! Где ты был? Подожди… подожди меня!
Водка. Национальная русская выпивка, обезболивающее средство миллионов, и Михаил превысил свою дневную норму, когда они с Георгием колесили по барам, обмениваясь военными историями. К вечеру, подкрепившись украинским борщом и сациви — блюдом из цыпленка, приправленного грецкими орехами, они с Георгием взяли такси и очутились перед Большим театром.
Массивные белые колонны театра, увенчанные четырьмя вставшими на дыбы конями, запряженными в колесницу Аполлона, видны с любой точки площади Свердлова.
— Давай зайдем и подыщем себе хорошеньких, молоденьких балеринок, — предложил капитан Георгий Казаков, уже сильно пьяный. — Вот чего я хочу — крепкозадых танцовщиц.
Он весело ткнул Михаила в бок.
— Сейчас? — засмеялся Михаил. Он был почти также пьян.
— Да, да, а почему бы не сейчас? Мы посмотрим, как они танцуют и показывают свои ножки. Женщину! Дайте мне женщину! А потом, — добавил Георгий, искоса глядя на товарища, — мы пройдем за кулисы и познакомимся с самыми хорошенькими. Как тебе нравится моя идея, майор Сандовский, мой добрый друг?
Сегодня вечером давали «Пахиту» и «Корсара».
Прекрасные юные тела мелькали в воздухе, выполняя изысканные поддержки, вращения и жете. Красно-золотой интерьер Большого театра с его многоярусными ложами, покрытыми позолотой колоннами, золоченым растительным орнаментом, огромной люстрой над головой способен поразить даже трезвого зрителя, а если смотреть пьяными затуманенными глазами, все видится в теплом розовом свете. Здесь когда-то танцевала Надя, мать Михаила.
Михаил не мог отвести глаз от одной балерины, стройной, пылкой девушки с длинной изящной шеей, чьи руки и удлиненные ноги создавали грациозные арабески. Ее блестящие светлые волосы с пробором посередине, зачесанные назад, открывали лицо с миндалевидными таинственными глазами.
— Видишь кого-нибудь? — несколько раз спрашивал Георгий во время аплодисментов, слегка подталкивая локтем Михаила. — Женщин, которые тебе нравятся? Знаешь, что говорят о балеринах?..
— Заткнись, — огрызнулся Михаил.
Потом, по настоянию Георгия, они пошли за кулисы. Они не были единственными мужчинами, пришедшими туда после представления. Солидные мужчины в темной зимней одежде шагали по узким старым коридорам, пропахшим гримом, бальзамом, пылью, старой арматурой и слабым запахом духов. Михаил слышал, что работающие в Кремле важные чины именно здесь ищут новых любовниц.
— Сюда, — сказал Георгий, дергая Михаила за рукав.
Приглушенные звуки женского смеха и болтовни доносились из конца длинного мрачного коридора.
Дверь была приоткрыта, и Георгий, ухмыльнувшись, распахнул ее.
— Какую ты хочешь?
Михаил заглянул внутрь. Пятнадцать или двадцать молоденьких девушек переодевали свои тонкие, как паутинка, костюмы, набившись битком в небольшую комнату, где едва хватало места для них и длинных вешалок, на которых висела их одежда и театральные костюмы. Некоторые из них еще одеты в тюль или белые купальники, другие полуодеты, или уже в уличной одежде, они расчесывали свои длинные волосы так же естественно, как чистящие перышки птички. Ни одна из них не выглядела старше двадцати, и все они были похожи на лебедей — с длинными шеями и ногами. Георгий сказал ему, что длину их шей и ног им измеряли в детстве, чтобы убедиться, что они соответствуют высоким стандартам Большого.
Девушка в белой пачке с одной бретелькой, соскользнувшей с плеча, пристально смотрела на Михаила нежными голубыми глазами. Она подняла вверх свои белые руки и расстегнула заколку, державшую ее прямые светлые волосы. Густые пряди шелковым водопадом блестящих золотистых лепестков упали на плечи почти до талии.
Она чуть повернулась, глядя через плечо на Михаила, на губах се играла легкая полуулыбка, не столько соблазнительная, сколько вызывающая.
— Какую ты хочешь? Какую? — пьяно спрашивал Георгий. — Покажи ее мне, мой благородный друг, и я добуду ее для тебя. Ты можешь заполучить любую из этих женщин… они полюбят тебя в этой форме со всеми твоими медалями на груди!
— Я не хочу ни одной из них, — сказал Михаил.
Но золотоволосая танцовщица подошла к нему и протянула маленький цветок из тюля, который отрезала с кромки платья.
— Вот, — сказала она тихим голосом с придыханием, — возьмите.
Он смотрел на девушку, не на цветок. Вблизи густой сценический грим казался почти кричащим: темные линии, прочерченные вокруг глаз, удлиняли их, выделялись красные круги румянца на скулах. Но даже это не могло затмить свежей девичьей красоты.
— Вам на память, — сказала она.
Онемевшими пальцами он взял цветок. На какую-то секунду ее рука коснулась его. Вся водка, которую он выпил в этот день, взволновалась в его венах, превращая этот магический момент в чудо. Никогда он не видел такой красивой балерины и не переживал такой потрясающей минуты.
— Меня зовут Юлия, — сказала она, улыбаясь.
Даже ее манящая улыбка казалась таинственной. С тюлевым цветком в руках Михаил вдохнул мускусный аромат ее тела и влюбился.
ГЛАВА 14
Юлия Попова кутала свои изящные плечи в элегантную белую шубку, пока Михаил ловил такси. Она искоса поглядывала на красивого молодого офицера, которого подцепила сегодня вечером, и размышляла, хорош ли он будет в постели? Как же его зовут? Михаил, как там?.. Ах да, Сандовский.
Юлия была сердита на своего постоянного любовника, влиятельного человека, сделавшего ей множество подарков, включая шубу, которая сейчас на ней, и трехкомнатную квартиру. «Медведище» — вот как она называла его из-за огромного живота и рычаний, которые он издавал в постели. Во всяком случае Медведище пренебрегал ею уже три недели, она подозревала, что он волочился за кем-то еще.
Юлия сердилась. Пусть Медведище поломает голову над тем, где она провела сегодня вечер. Следует ему показать, что она не хорошенькая куколка, которую можно держать на полке и время от времени развлекаться.
— Куда поедем? — спросил Михаил, подсаживая ее в такси и прикасаясь к ней столь бережно, будто она была такой же хрупкой, как яйцо Фаберже.
Одарив его своей прелестной улыбкой, она сказала:
— Я знаю вечерний ресторан, он называется «Волга», там подают грузинские блюда и обслуживают высокопоставленных людей.
Он молча смотрел на нее, и глаза выражали страстное желание.
Смех Юлии струился серебром. Ей нравилось, когда мужчины смотрели на нее такими щенячьими глазами. Это давало ощущение власти, не сравнимое ни с чем остальным. А балерина должна пользоваться своей властью, пока это возможно. Большинству танцовщиц от семнадцати до девятнадцати лет. Балерина заканчивает профессиональную карьеру в возрасте двадцати семи или двадцати восьми лет… иногда тридцати, если очень повезет.
