Взбешенная так, что ее мозг как будто превратился в красное пламя, способное только уничтожать, Аранья сунула руку в карман за пистолетом. Она не стала доставать его из пальто, а только приподняла дуло. Встала и прицелилась в спину, туда, где кончается пуленепробиваемый жилет. Пистолет чуть слышно кашлянул.
Опоздавшие все еще ходили по проходу и рассаживались. Солист-саксофонист присоединился к оркестру.
Михаил думал о матери, вспоминал, как болел в детстве лихорадкой, а она обтирала его влажной губкой и гладила бледными прохладными пальцами. Внезапно что-то ударило его в спину с такой силой, что он согнулся.
На секунду тело его как будто оцепенело, а затем охватила волна такой боли, что он стал терять сознание.
— Меня ранили, — с трудом выдавил из себя Михаил, прежде чем уронил голову на колени.
Аранья, воспользовавшись неразберихой, — люди все еще разыскивали свои места, небрежно прошла по проходу, поспешно пересекла фойе, поднялась на балкон и зашла в мужской туалет, где она припрятала одежду и другие принадлежности для маскировки.
В туалете находилось четверо мужчин, но ни один из них и не взглянул на нее. Аранья прошла в последнюю кабинку, где в закрытом стенном шкафчике лежали ее вещи. Она взломала замок и достала одежду, которую положила сюда накануне: женское голубое пальто, недорогое черное трикотажное платье, туфли на высоких каблуках, жемчужные бусы и серьги — вечерний наряд служащей. Здесь же были рыжеватый парик, темные очки, зубные протезы, грим и еще один билет на ярус.
Она сняла белый парик, мужское пальто и смокинг и засунула вещи назад в шкафчик. На одежде не было этикеток, по ним невозможно будет что-либо выяснить. Она быстро вынула протез и сняла грим.
Последнее, что она сделала, переложила пистолет из потайного кармана мужского пальто в такой же карман в женское.
Четыре минуты спустя она спустила воду и выпорхнула из кабинки, молодая привлекательная женщина, которая, по-видимому, экономила каждый цент, чтобы попасть на премьеру.
На этот раз мужчины повернулись и посмотрели на нее.
— В женском большая очередь, — объяснила она и направилась к выходу.
Ей навстречу попался мужчина в деловом костюме и плохом парике цвета шатен и очках в роговой оправе. Он остановился и с удивлением посмотрел на нее.
— Вы перепутали туалет.
— В женском была слишком большая очередь, — поспешно объяснила Аранья, заметив, что его взъерошенные белые брови совершенно не соответствуют темным волосам. И протяжный южный говор! Такой же голос она слышала в зале заседаний комитета в Вашингтоне. Уиллингем!
Она мысленно ликовала, занимая позицию у телефонной будки, откуда была видна дверь в мужской туалет. Еl viejo [31], видимо, предупредили и вместо него послали дублера. Приманка заняла его место в первом ряду. Но он все же пришел в театр, только сидел где-то в другом месте. Ее сердце бешено билось от радости. Цыпленок прилетел прямо в нору к лисе.
Херб Каннелл не поверил своим ушам, когда голос Ансона протрубил ему в ухо, причем помехи делали слова едва понятными.
— Команда один — Вождю рыжих лис… Команда один — Вождю рыжих лис. Белая сова упала… удар уже нанесен… она ранена.
— Код А, код А — отрывисто заговорил он в микрофон. — Отдать приказ лисичкам внимательно осмотреть толпу. Сейчас же! Блокируйте двери — никого не выпускать!
Михаила в полубессознательном состоянии два агента ФБР, поддерживая под руки, вывели из театра, как будто сенатору внезапно стало плохо. Он отяжелел, нога не хотели слушаться. Перед глазами мелькали вспышки света, сталкивались и превращались в темные пятна. Он видел лица, слышал музыку.
Боль в спине и позвоночнике раздирала его на части. Неужели пуля перебила позвоночник? Он не мог передвигать ногами.
— Известите по радиосвязи. Всем! Мы должны доставить его как можно скорее, — сказал кто-то. Он находился в машине скорой помощи.
— Срочно! Срочно! Остановить кровотечение! — прокричали рядом.
Михаила куда-то понесло. Орхидея… Валентина… Боль отступала, он плыл где-то поверх нее, она больше не касалась его. Нежность… Мир.
Валентина ждала выхода, закулисная суматоха куда-то отступила и стала частью другого мира. А настоящее наполнилось для нее теперь водоворотом пышных юбок, скрипками, красивыми князьями и генералами при полном параде!
Рядом с ней появилась Джина в розовом атласном бальном платье. Ее нервное напряжение вылилось в нескончаемый поток слов.
— О Вэл, я так счастлива… Чарли здесь! Он не подвел меня.
— Что?
— Какой-то парень, одетый как он, сидит в первом ряду, но это большой-большой секрет… А Чарли, кажется, в темном парике и очках. Ты можешь себе представить? Он такой оригинал.
Валентина застыла.
— Джина, — она коснулась руки танцовщицы. — О чем ты говоришь?
Джина, ликуя, объяснила:
— Он мне только что позвонил из телефонной будки. Он здесь, в театре, только сидеть будет не в первом ряду, где намеревался. Там сидит другой парень-двойник. Я думаю, Чарли на балконе. Здорово, правда?
Если Джина рассказала ей о присутствии Уиллингема, кому еще она могла разболтать? Кто-то должен найти и предупредить сенатора.
Пит Мадзини стоял в нескольких ярдах от нее и разговаривал с Орхидеей. Валентина бросилась к нему.
— Пит, — выдохнула она. — Пит, чрезвычайное происшествие, возможно покушение, о Боже, у меня нет времени объяснять. Ты должен задержать поднятие занавеса.
Она увидела, что Орхидея потрясена. Вся кровь отхлынула от лица сестры. Мадзини, казалось, пришел в замешательство.
— Но тот человек из ФБР уже сказал…
— К черту ФБР! Я знаю Уиллингема. Я найду и предупрежу его, — выпалила Валентина. Она повернулась и побежала по коридору к служебной лестнице, по которой участники постановки могли подняться на балкон.
ГЛАВА 28
—
— У меня нет времени, — сказала Валентина, пытаясь вырваться.
— Это Михаил?
