– Лоррейн, что именно он сказал?
– Ну, он сказал, что ты изменилась в последнее время, что ты невнимательна, когда кто-то к тебе обращается, и это видно всем и всякому. Еще он сказал, что у тебя появился отсутствующий взгляд, как будто ты грезишь о чем-то или о ком-то. И потом он сказал, что думает, что у тебя, может быть, кто-то есть.
Я прервала Лоррейн, надеясь развеять ее сомнения:
– О, Лори, ты знаешь, какой я стала после аварии. У меня появились головокружения, тошнота, временами я выхожу из себя из-за головной боли или небольших неурядиц, но я не менее внимательна к нему теперь, чем раньше. Кроме того, Стюарт заметил бы, если бы у меня был любовный роман прямо у него под носом, хотя он никогда ничего касающегося меня не замечает. Я не могу поверить, что он вывалил всю эту чушь тебе, не поговорив сначала со мной.
– Андреа, он сильно любит тебя, и он кажется таким обеспокоенным, таким испуганным, говоря о тебе, как будто он думает, что ты собираешься бросить его или сделать что-нибудь подобное. Между вами все в порядке?
– Все точно так же, как всегда. Откуда взялась эта мысль, что что-то не в порядке? У нас со Стюартом никогда не было никаких проблем, никогда ничего не менялось – жизнь идет день за днем, и все время одно и то же. Ничего не происходит, и это очень скучно, и очень безопасно.
– Что ты подразумеваешь под безопасностью? Ты чего-то боишься? Кто-то третирует тебя? Стюарт становится извращенцем?
– Боже, Лоррейн, ты читаешь слишком много женских журналов. Конечно, Стюарт не становится извращенцем. Я сказала, что мой брак безопасен, но не ужасен. Только об этом я и думаю в последнее время. В моем браке нет ни волнений, ни тревог. Он спокойный и безопасный. И скучный. Тебе скучно с Джорджем?
– Скучно? Никогда не думала об этом. Нет, я так не думаю.
Они женаты 16 лет. Может быть, этого слишком мало для скуки или у них великолепная сексуальная жизнь.
– Что бы то ни было, не беспокойся за меня и Стюарта. Мы выдержали двадцать два года и выдержим еще столько же. Все прекрасно. Может быть, дело во мне – «так это пройдет», как всегда говорит наша мать. Все будет в порядке.
Я думала об этом разговоре, когда ехала домой. Что натолкнуло Стюарта на мысль, что есть кто-то другой? Я не думала, что у него хорошая интуиция, но я могла ошибаться. Или, может быть, я скрывала все не так хорошо, как думала. Тут же я решила впредь быть более осторожной. Он спрашивал меня, несчастна ли я, но никогда не говорил о другом мужчине. Правда, мы ни о чем вообще не говорили все эти дни, мы премило игнорировали друг друга.
Да, в Рождество он «накачал» Лоррейн информацией, так что, очевидно, моя рассеянность бросалась в глаза даже ему. «Как мило, – подумала я, – что ему это небезразлично». Может быть, то, что я называла «отсутствием друг к другу», в действительности было односторонним, только с моей стороны. Была ли я в ладу с ним из-за того, что не знала, любит он меня или нет? Или была так увлечена Ричардом, что все остальное мне было безразлично?
Келли приехала домой на февральские каникулы, но впервые за много лет мы не поехали в Оуквиль навестить моих родителей: и у нее, и у ее брата были другие планы. Келли хотела как можно больше времени провести с Филом, а Брайан на несколько дней был приглашен с лыжами в «хижину» своего друга.
Он вырос с прошлой зимы, и его лыжные ботинки ему не подошли. К счастью, когда он примерил ботинки Стюарта, они оказались ему впору, но они были черными, а не флюоресцирующе-оранжевыми с пурпурными полосами, какие носили в этом году.
– Могу ли я купить новые ботинки, папа? – спросил он.
– Не сейчас, сын, подожди до следующего года.
Брайан немного похныкал, но услышав ультиматум, что или будет кататься в ботинках Стюарта, или не будет кататься совсем, решил, что ботинки выглядят почти великолепно. Он был сейчас почти такого же роста, как и его отец, и лыжи Стюарта тоже хорошо подошли бы ему, даже несмотря на то, что были длиннее тех, к которым он привык.
– Хорошие лыжники катаются на более длинных лыжах, – сказал ему отец. – Ты можешь лучше маневрировать, а имея большую поверхность соприкосновения со снегом, ты будешь двигаться гораздо быстрее.
Это вполне удовлетворило его пятнадцатилетнее эго, и он ушел счастливый, хотя и с позаимствованным оснащением.
Мы с Келли провели день вместе, делая покупки, но я слишком равнодушно ко всему относилась, и, хотя пыталась быть веселее, все равно омрачала ее радость.
Мы входили и выходили из магазинов, где я просто смотрела на товары, а в час дня мы остановились поесть «У Эдгара» – бутербродная в тихом месте.
– Ты хорошо себя чувствуешь, мама? – спросила Келли после того, как мы сделали заказ.
– Конечно, разве я плохо выгляжу?
– Да нет, просто ты не такая, как обычно. Ты всегда суетишься, делаешь множество дел одновременно, а сейчас, с тех пор, как я приехала домой, я вижу тебя какой-то изможденной.
– Я чувствую упадок сил. Наверное, климакс?
– Отец тоже выглядит не очень хорошо. У вас все в порядке?
Наблюдательная у меня дочь, только надоедливая.
– Вы с отцом не ссоритесь?
– Твой отец и я? Глупая, из-за чего мы можем поссориться? Даже не думай о нас, лучше расскажи о
