– Я все еще в замешательстве, Рич. Ты говоришь о желании и страсти, но никогда не упоминаешь о любви. Наши отношения только сексуальные, или же ты любишь меня?
– Андреа, конечно, я люблю тебя и всегда буду любить, но физическое влечение составляет большую часть этой любви – мое тело ищет удовлетворения в тебе. Что в этом плохого? Я люблю тебя, и я хочу тебя. – Тон его голоса изменился, стал более игривым, сексуальным. – И теперь ты моя.
Так он и сделал, помоги мне Бог. Ричард задушил меня в своих объятиях, отметая в сторону мои вопросы и опасения прикосновением своих рук, нежными поцелуями в самые тайные места моего тела и обещанием еще многих невероятных приключений в интимной близости. Он пробудил во мне животное, и, чувствуя необходимость немедленного удовлетворения, я вновь была готова заниматься любовью, не получив ответа на свой вопросы. Однако эти вопросы вновь стали тревожить меня по дороге домой, как будто облако беззаботной удовлетворенности порвалось и разлохматилось по краям.
Выражение лица Ричарда, удивившее меня, яснее слов сказало мне о том, что он не собирался изменять свое нынешнее положение, свою жизнь с богатой женой, процветающим бизнесом и несметным количеством женщин. Он не желал никаких обязательств, ему хотелось только сексуального развлечения.
Я почувствовала, что впервые за много месяцев могу мыслить здраво, и я позволила своим мыслям разгуляться.
Более двадцати пяти лет назад наше будущее было в опасности из-за его вероломства, и постепенно я осознала, что жизнь повторяется. Ричард был бесконечно обаятельным, но не обязательным и легкомысленным в отличие от Стюарта, чья честность и постоянство давали мне ощущение прочности, которого я не могла достичь с Ричардом.
С одним у меня был роман, но не было безопасности; с другим была надежность, но ни капли фантазии. И, когда моя жизнь вошла в колею скуки и однообразия, появился Ричард – свежий, волнующий, новый. Эта встреча с ним вновь смешала прошлое и настоящее, он стал как бы дополнением к Стюарту. Как подставки для книг, каждый предоставлял мне что-то, в чем я нуждалась, каждый по-своему оказывал мне поддержку, но я не могла удерживать их обоих, и приближался день, когда я должна была сделать выбор. Я не могла продолжать жить в мире грез: если Ричард не хотел меня, а я не смогла найти искру, чтобы оживить мою жизнь со Стюартом, то лучше мне не быть ни с кем из них.
Ричард был мечтателем и всегда рассчитывал на то, что ему все удастся наилучшим образом. Но я понимала мечтателей, и так же, как я, он никогда не трудился слишком много, чтобы достичь желаемого, предоставляя свою судьбу воле случая, рассматривая жизнь как компромисс. «Некоторая уступка, – подумала я с презрением, – быть окольцованным богатой женой, которую, по его словам, он не хотел, но все-таки не оставит».
Он был также игроком, рассчитывающим на удачу, и, когда предоставлялся удобный случай, он брал свое. Возможно, его жена устроила ему ловушку и забеременела, заставив его таким образом на ней жениться, но гораздо более вероятно, что он выдумал всю эту историю, чтобы вызвать во мне сочувствие. Я с легкостью представила себе, как он сам устраивает сексуальную ловушку, чтобы поймать богатую жену, которая помогла бы ему открыть свое дело и исполнить мечту.
А я? Незакрепленный конец в его жизни, недостижимая мечта, ставшая желанной из-за неуловимости и занесенная снова в его жизнь. Но теперь, когда пробел на его полке с трофеями был заполнен, я могла обнаружить себя в пыли, у задней стены туалета. В этом не было сомнений: Ричард имел все, что хотел, и мне следовало быть настороже.
Ну а как же Стюарт и наш брак, который я отбросила в сторону, пока строила тайные планы оказаться в постели с Ричардом? Он не удовлетворял меня во многих отношениях, но мы прожили вместе целую жизнь и создали семейный союз, который я не была готова разрушить. Хотя Стюарт не был столь романтичным, как Ричард, все же он был прочным основанием для моей жизни.
Это была трудная работа, но я должна была сделать определенные выводы, и поскорее. Если бы я продолжала ходить вокруг да около, то было бы неудивительно, если бы я покончила со Стюартом, Ричардом или с собственным рассудком.
Как часто бывает, события следовали некоторым предначертанным путем, и решение было принято без моего участия.
Глава 26
Я вошла в пустой дом, рассеянно удивляясь, куда подевался Брайан. Его книги были брошены прямо за дверью в прихожей, как всегда. Значит, он был дома, но если пошел куда-то, то должен был оставить записку на кухонном столе. Ну хорошо, я допускаю, что в эти дни мы забыли все правила. Каминные часы пробили время: около шести часов он должен проголодаться. Когда я заглянула в кабинет, там мигала лампочка автоответчика, и я нажала кнопку для сообщений. Там были три звонка, и первые два незначительные по сравнению с третьим: «Мама, мы с папой у тети Лоррейн. Обязательно позвони сюда, когда придешь домой. Сейчас 5.30. Где же ты?»
Я немедленно позвонила Лоррейн, но услышала на другом конце провода только длинные гудки ее телефона.
Я не решалась позвонить маме, боясь испугать ее, если что-то случилось с Лоррейн, но около 7.00 я обезумела и наконец позвонила ей. Но там тоже никого не было, и теперь, уже окончательно расстроенная, я снова позвонила Лоррейн. На этот раз, слава Богу, ответил Брайан.
– Что происходит? Почему никто не звонит мне? Я схожу с ума!
Он сказал, что Стюарт, Лоррейн и мама были в госпитале, куда отвезли моего отца с сердечным приступом. Его положили в блок интенсивной терапии, и Брайан полагал, что теперь все будет в порядке.
– Мы сидели в зале ожидания, поэтому папа отвез меня сюда на случай, если ты позвонишь.
Спасибо тебе, Стюарт, спасибо!
– В какой госпиталь его отправили?
– «Дженерал», ты знаешь, около дома бабушки и дедушки?
– Хорошо, я немедленно выезжаю. Буду в госпитале, как только смогу. Скажи это папе, если он позвонит. Оставайся на месте. Дети с тобой? Хорошо, уложи их спать, скоро увидимся.
