от своих подчиненных Рут, не перегружали связочный аппарат и не причинили травмы ее уже зрелой воспитаннице и, естественно, другим артистам. По замыслу Рут все выступали в балетках, что не совсем соответствовало характерному стилю танца.
Наконец творческая активность Рут пошла на спад, она оставила Патрика и принялась отрабатывать движения с Кирстен и Лили. В этот момент Викторин поднялась. Поскольку Джульет все еще смотрела на нее, она успела заметить, насколько медленно двигалась женщина и как она поджимала губы — либо от боли, либо от напряжения. Тем не менее мадемуазель Вэлланкур уверенно подошла к Патрику, который, присев на корточки, сделал пометку в своем блокноте и уже снова наблюдал за Рут. Викторин многозначительно подняла бровь. Патрик быстро обернулся, посмотрел на висящие над дверью часы и почтительно кашлянул. Рут не обратила внимания. Патрик еще подождал, затем встал, приблизился и тронул ее за руку.
Рут сердито вскинула голову, и Патрик снова кивнул в сторону часов. Ее выражение изменилось. Позднее Джульет узнала, что профсоюз назначил обязательный перерыв, время которого как раз подошло. Нахмурившись, хореограф распустила танцовщиков на пятнадцать минут. Воспользовавшись паузой, артисты расслабились, потянулись. Одни начали сплетничать, другие прохаживались по невероятно душному залу, кто-то вышел, кто-то достал из рюкзачков бутылочки «Эвиан», кто-то отломил кусочек от крохотной морковки. Большинство, как показалось Джульет, начали сморкаться: балерины — скромно, мужчины — энергично, и она отметила про себя: не забыть забежать в аптеку купить что-нибудь противогриппозное. Судя по тому, что все здесь ходили, уткнувшись в платочки носами, это место представляло собой настоящий рассадник бацилл. Кроме того, танцоры постоянно касались друг друга. И не только во время танца (что им, естественно, полагалось), но и в остальное время — прохаживаясь, переговариваясь, здороваясь и прощаясь. Здесь был правилом любой контакт плоти: поцелуи, поглаживания, массаж, тычки и щипки. Джульет ужасно не хотелось заразиться, и она инстинктивно скрестила на груди руки и засунула кисти под мышки.
Она думала, что Рут снова захочет посоветоваться с ней, но та продолжала работать и, призвав к себе Патрика, насиловала помощника даже без музыки во время официального перерыва. К ним присоединился Харт Хейден и занял в стороне позицию Пипа. Рут, судя по всему, оценила его великодушие, потому что между взрывами пробежек косилась на лицо танцовщика, словно именно на нем искала тайные знаки, как повернуть сюжет дальше. Харт будто не возражал, что с ним обходятся как с предметом. Выражение лица оставалось настороженным, но абсолютно бесстрастным, будто он служил моделью, а Рут писала с него полотно. Но через несколько минут, по мере того как она ставила ту часть сцены, где Эстелла попадает под чары мисс Хэвишем и двигается словно в сонном забытьи, изменил позу и принялся копировать ее движения, давая понять: настанет время, когда мисс Хэвишем возьмет в свои руки и Пипа.
— Хорошо, Харт, — похвалила Рут после получаса непрерывных движений. — Обрати внимание, Патрик. Вот так и надо.
Джульет взглянула Хейдену в лицо, и ей показалось, что на его обычно подчеркнуто безразлично сжатых губах появилось подобие улыбки. Через мгновение в репетиционную вернулся Антон, и Рут попросила Харта показать ему новые па. Тем временем сама Рут опустилась на пол и, стараясь восстановить дыхание, согнулась, едва не касаясь лбом голеней. Для своего возраста она сохранила прекрасную форму, но жизнь в танце предъявляла телу жесткие требования. Джульет дала подруге минуту, намереваясь потом подойти и предупредить, что уходит. Она не думала, что оказала подруге великую услугу, — напротив, посещение студии Янча ей самой доставило удовольствие. Но теперь настало время возвращаться к своей работе. Еще не было и двух. Если немедленно отправиться домой, можно успеть посоветоваться с помощницей Эймс по поводу текста своей лекции «Чтение и фантазии», которую в следующем месяце предстояло прочитать на собрании Ассоциации университетских кафедр фольклора и мифологии, а затем, до конца дня, написать три или четыре страницы. Джульет наклонилась над Рут.
— Слава Богу, что ты здесь, — прошептала та. — С тобой все пошло намного лучше. Когда ребята соберутся, я намерена вернуться к первой сцене кордебалета. Они, конечно, неумехи, делают не совсем то, что я от них хочу. Боюсь, это похоже на рок-мюзикл.
— Рут…
— Но если постановка будет смахивать на рок-мюзикл, Грег Флитвуд меня убьет.
Джульет знала, что Грег Флитвуд — это художественный руководитель студии Янча. Бывшая звезда балета, он до сих пор пользовался значительным влиянием в мире танца.
— Преступно с моей стороны позволять кордебалету просидеть без дела всю сегодняшнюю репетицию, — продолжала Рут. — Знаешь, сколько это стоит? До того как ты пришла, я вела себя просто позорно. Я твоя должница, дорогая.
— Рут, мне кажется, я тебе больше не нужна, — наконец сумела вставить Джульет.
Рут подняла голову, темное лицо исказила гримаса.
— Ты хочешь меня бросить? — выдавила она. — Ты ведь только что пришла.
— Но ты же справилась со своим ступором…
— Как же, справилась! Здесь все один сплошной ступор! Не уходи!
Джульет открыла было рот, собираясь сказать, что ей надо поработать самой, но тотчас закрыла, вспомнив лето своего развода. Рут постоянно была рядом, не забегала пару раз подбодрить, а неделями не отходила от нее. И тогда Джульет решила, что отыщет лекцию, которую в прошлом году читала в Санта-Фе для киберомантиков, и подредактирует, причешет для Бостона. Да и со своей «Лондонской кадрилью» она не сильно отставала от плана.
Тем временем в двери репетиционной хлынула волна танцовщиков и увлекла за собой Рут. Труппа разлилась по стенам зала. На пороге под руку с Лили Бедиант появилась Викторин Вэлланкур. Вслед за ней вошла женщина, до странности похожая на Электру Андреадес, только старше и выше. И наконец плотной группой ввалились солисты, среди которых была и сама Электра. Секундой позже вслед за ней появился мускулистый юноша с темными волосами и грубоватыми чертами красивого лица.
Он положил ей на плечо изящную руку и увел от товарищей. Темные брови юноши насупились, глаза источали холод и злость. Исключительно привлекательный молодой человек, подумала Джульет. Здесь все отличались красотой, но в этом парне чувствовалось нечто первобытное, и это волновало Джульет. Однако Электру его страсть ничуть не тронула. Балерина посмотрела на красавца с холодной отчужденностью. А молодой человек, изогнув бровь, довольно отчетливо произнес:
— Нам надо поговорить, — но поскольку она не ответила, резко повернулся и направился к одному из станков.
— Кто это? — спросила Джульет у Патрика. Помощник хореографа материализовался рядом с ней после того, как позволил себе трехминутный перерыв, большую часть которого посвятил своему носу.
— Райдер Кенсингтон. Мистер Электра Андреадес.
— Они женаты?
Патрик кивнул.
— И он тоже звезда?
Патрик помотал головой:
— Так и не поднялся из кордебалета. Они оба там танцевали, когда поженились. Но Рут он нравится, она дала ему партию Мэгвича.
— Понятно. А женщина, которая так похожа на Электру?
— Олимпия Андреадес, ее старшая сестра.
— Она тоже в труппе?
— Н-да.
— Гм-м-м…
Заинтригованная его вспышкой гнева, Джульет поискала глазами Райдера и наконец обнаружила в углу в дальнем конце зала. Он расчистил себе пространство и принялся отрабатывать силовые прыжки, названий которых Джульет не знала: короткие и быстрые с ударом ногой и поворотом перед приземлением на одно колено. Даже на таком расстоянии Джульет заметила, как бугрятся мышцы на его бедре, когда он падал на пол. На лице суровое выражение. Райдер успел подпрыгнуть с полдюжины раз, прежде чем Рут хлопнула в ладоши и призвала труппу к порядку. Джульет нехотя уселась на стул и приготовилась смотреть
